⁵⁰ См. прим. 21, 29 и прилож. NN 4 и 6.

⁵¹ См. прим. 2.

⁵² См. отдел "Дискуссия по вопросу об очищении оккупированных областей и самоопределении наций", особенно заседания политической комиссии 11 января (утреннее и вечернее).

⁵³ Убеждение в том, что между Германией и странами Антанты заключено соглашение за счет России, было в тот период чрезвычайно распространено в партийных кругах.

Это убеждение несомненно имело под собой почву, поскольку есть все основания полагать, что возможность такого соглашения обсуждалась или, по крайней мере, прощупывалась заинтересованными сторонами.

Первые предположения о такого рода соглашении возникли еще накануне Октябрьской революции. Победа Октябрьской революции могла только укрепить эти предположения. Насколько редакции удалось выяснить, впервые мысль о возможности такого соглашения была высказана т. Лениным в его "Письме к товарищам-большевикам, участвующим на областном съезде советов Северной области" (опубликовано в "Правде" от 7 ноября 1925 г.), где мы находим следующее место:

"... мы все прекрасно знаем быстрое нарастание сговора и заговора международных империалистов против русской революции. Задушить ее во что бы то ни стало, задушить ее и военными мерами и миром за счет России -- вот к чему подходит международный империализм все ближе"

⁵⁴ Революционное движение в Германии и Австрии -- действительно достигло к этому времени небывалого размаха. События развертывались под лозунгом "хлеба и мира". Непосредственным поводом к выступлениям послужило ухудшение продовольственного положения. Население голодало: зимой 1916 -- 1917 года в Германии нехватало даже картофеля, который был заменен брюквой, с трудом доставлялись в далеко недостаточных количествах пшеница и кукуруза из Румынии. Еще хуже обстояло дело в Австрии: главенствовавшая в Четверном Союзе Германия снабжала в первую очередь себя, к тому же весь аппарат снабжения в Австрии никуда не годился. 16 января в Австрии паек муки на главу семьи был уменьшен до 475 грамм. В тот же день мы читаем в дневнике Чернина:

"Из Вены отчаянные вопли о помощи, о продовольствии. Меня просят немедленно обратиться в Берлин с просьбой о помощи, иначе катастрофа неминуема".

Одновременно с этим рабочие волновались из-за отсутствия сведений о ходе мирных переговоров. Накануне (15 января) в Вене состоялись массовые рабочие собрания, на которых были вынесены резолюции протеста по поводу отсутствия сообщений о мирных переговорах и были заявлены требования о заключении демократического мира и предоставлении Польше, Литве и Курляндии гарантий самоопределения. 17 января в Вене и ряде провинциальных городов вспыхнула забастовка. В Вене забастовал арсенал, заводы, работающие на оборону, и частные заводы. То же происходило и в Нижней Австрии. В Брюнне, Кракове и Будапеште происходили демонстрации с требованием немедленного заключения всеобщего мира. "Дурные вести из Вены и окрестностей, -- читаем мы в дневнике Чернина 17 января, -- сильное забастовочное движение, вызываемое сокращением мучного пайка и вялым ходом Брестских переговоров".

Правительству пришлось пойти на уступки: оно обещало приложить все усилия для скорейшего заключения мира, реорганизовать на демократических началах продовольственное дело, демократизировать избирательное право в коммунах, сообщать о ходе мирных переговоров и отменить милитаризацию рабочих организаций. Австро-венгерская социал-демократия поспешила удовлетвориться этими обещаниями. Адлер заявил, что рабочие добились всего, чего можно было добиться при создавшихся условиях. Однако, несмотря на согласие ЦК соц.-дем. на прекращение забастовки, волнения продолжалась. Тем временем события в Австрии нашли себе отклик в Германии. И здесь основными поводами для волнений послужили продовольственные затруднения и затяжка переговоров. Основным лозунгом движения являлось и здесь требование немедленного заключения демократического мира.

Начавшаяся в Берлине забастовка немедленно перекинулась в провинцию. Забастовали Крупповские заводы, Данцигские верфи, Гамбургские заводы "Вулкан", заводы военных снаряжений в Киле, остановилась военная промышленность Берлина и окрестностей. В Берлине, где бастовало до полумиллиона человек, образовался совет рабочих депутатов, выставивший следующие требования: 1) заключение всеобщего демократического мира, 2) введение всеобщего избирательного права в Прусский ландтаг, 3) освобождение арестованных и 4) реорганизация продовольственного дела. Одновременно с этим состоялся ряд крупных демонстраций против войны. 1 февраля Берлин и ряд других крупных центров движения были объявлены на военном положении. При пассивном, а иногда и враждебном отношении к движению социал-демократов и профсоюзов, объявивших себя "нейтральными" и отказывавших в выдаче пособий бастующим рабочим, германскому правительству удалось справиться с движением. Оно было подавлено, совет был разогнан и на время "порядок" был восстановлен.

⁵⁵ После тов. Троцкого с одобрением политики делегации выступили от большевиков -- тт. Каменев и Зиновьев, от левых эсеров -- Камков, от максималистов -- Ривкин.

Выступавший от правых эсеров Коган-Бернштейн критиковал внешнюю политику советского правительства.

⁵⁶ О "похабном, позорном" мире говорил интернационалист Канторович, выступавший в прениях по докладу тов. Троцкого.

⁵⁷ Такого рода утверждение делалось выступавшим в прениях правым эсером Коган-Бернштейном, заявившим, что внешняя политика Советской власти не соответствует принципам Интернационала. Перепевами на эту тему были полны все соглашательские газеты того периода.

⁵⁸ Собравшееся через 2 1/2 месяца после Октябрьской революции Учредительное Собрание "явилось выражением старого соотношения политических сил, когда у власти были соглашатели и кадеты", как говорилось в декрете ВЦИК от 21/8 января 1918 г. о роспуске У. С. Что это было действительно так, видно из сделанного Святицким подсчета делегатов по их партийной принадлежности. По его данным всего было избрано 703 депутата. (Отсутствуют сведения о выборах на Кавказе, в Туркестане и Степной области.) Из них: правых эсеров -- 299, левых эсеров -- 39, большевиков -- 168, кадетов -- 15, украинских социалистов -- 81, меньшевиков -- 18; остальные 83 члена Учредительного Собрания разбивались по мелким националистическим партиям. (Н. В. Святицкий "Итоги выборов во Всероссийское Учредительное Собрание", изд. "Земля и Воля", Москва, 1918 г.)

Совершенно ясно, что при таком составе У. С. могло и должно было противопоставить себя Советской власти. В первом же заседании, 18/5 января, после избрания председателя (председателем был избран В. Чернов), тов. Свердлов от имени ВЦИК предложил У. С. принять "Декларацию прав трудящегося и эксплоатируемого народа", вошедшую впоследствии в основной закон РСФСР. Когда У. С. в виде протеста против "захватчиков власти" отказалось обсудить декларацию, большевики, огласив декларацию (см. Собр. соч. Н. Ленина, т. XV, стр. 57), ушли с заседания. Вслед за ними ушли и левые эсеры. В ночь с 19 на 20 января ВЦИК издал декрет о роспуске У. С. (см. там же, стр. 61) и передаче всей власти Советам. Под видом защиты У. С. правые эсеры совместно с офицерством попытались поднять восстание, но организованная ими демонстрация только показала, что сочувствие широких масс не на их стороне.

"Народ и не подумал о поддержке тех, которые считали себя его избранниками, а на деле были тенями уже исчерпанного периода революции". Разгон Учредительного Собрания, с созывом которого у союзников были связаны надежды, а у Германии -- опасения, что оно возобновит войну с немцами, чрезвычайно ухудшил наше международное положение и, в частности, -- положение советской делегации в Бресте. Вот как описывает тов. Троцкий создавшееся после разгона Учредительного Собрания положение:

"Немцы все же опасались вначале, что мы сговоримся с "патриотическим" Учредительным Собранием, и что это может привести к попытке продолжения войны. Такого рода безрассудная попытка окончательно погубила бы революцию и страну; но это обнаружилось бы только позже и потребовало бы нового напряжения от немцев. Разгон же Учредительного Собрания означал для немцев нашу очевидную готовность к прекращению войны какой угодно ценой. Тон Кюльмана сразу стал наглее. Какое впечатление разгон Учредительного Собрания мог произвести на пролетариат стран Антанты? На это нетрудно было ответить себе: антантовская печать изображала советский режим не иначе, как агентуру Гогенцоллернов. И вот, большевики разгоняют "демократическое" Учредительное Собрание, чтобы заключить с Гогенцоллерном кабальный мир, в то время как Бельгия и северная Франция заняты немецкими войсками. Было ясно, что антантовской буржуазии удастся посеять в рабочих массах величайшую смуту. А это могло облегчить, в свою очередь, военную интервенцию против нас. Известно, что даже в Германии, среди социал-демократической оппозиции, ходили настойчивые слухи о том, что большевики подкуплены германским правительством, и что в Брест-Литовске происходит сейчас комедия с заранее распределенными ролями. Еще более вероподобной эта версия должна была казаться во Франции и Англии" ("О Ленине", стр. 80).

Именно под влиянием этих соображений тов. Троцкий стал в этот момент на ту точку зрения, что при таких обстоятельствах подписание мира явилось бы как бы подтверждением этих сплетен, и выдвинул формулу "ни мир, ни война" (см. прим. 38, 109, прил. N 3).

⁵⁹ 25 января Киев после упорного десятидневного боя с войсками центральной Рады был взят советскими войсками. Подр. о событиях на Украине см. примечание 65.