КОМИНТЕРН И ГПУ
КОМИНТЕРН И ГПУ
В первые дни после покушения господа вдохновители попрятались по своим норам. Они боялись, что их "военные" коллеги могут попасть в руки полиции. Инсинуации прессы ГПУ имели сперва осторожный характер. Но каждый новый день придавал этим господам храбрости. По десяткам каналов они пускали в оборот глупую и постыдную версию самопокушения.
До конца мая полиции, введенной в заблуждение моральными соучастниками преступления, не удалось, как известно, напасть на след преступников. В сталинских кругах настроение сильно поднялось. В "Ля Вос де Мехико" от 1-го июня покушение называется уже "еста гротеска фарса".
"События, имевшие место недавно в Мексике, были ловко подстроены ничтожным Троцким и его бандой; они рельефно подчеркнули элементы провокации, которые в них имеются..."
"Троцкий -- агент, преданный душой и телом международному капитализму, орудием которого он служит; ему назначено служить интересам международного капитализма. Он и в этом случае не счел неудобным оказать ему еще одну услугу с "нападением", об'ектом которого он был в той вилле, где он живет".
Для чего это поразительное предприятие понадобилось "капитализму" и самому Троцкому, газета не об'ясняет. "Чем грубее ложь, -- гласит принцип Гитлера-Сталина, -- тем скорее ей поверят".
"Ля Вос" изо всех сил пытается установить алиби компартии; по человечеству это можно понять. Но, не останавливаясь на этом, газета берет под свою защиту ГПУ.
"...Провокация, в которую Троцкий непосредственно замешан, к тому же носит характер анти-советской провокации" (1-го июня 1940 г.).
Ясно: ценою самопокушения Троцкий пытается скомпрометировать чистое и непорочное ГПУ.
В том же номере редакция сообщает:
"Мы получили декларации мексиканской секции общества ветеранов испанской республики, в которых они констатируют, что нападение "на контр-революционера Льва Троцкого является вульгарным маневром реакции и империализма против мексиканского народа".
Председателем мексиканской секции общества являлся сам Давид Альфаро Сикейрос! Организатор покушения протестовал против "вульгарного маневра реакции".
Редакция выдает себя здесь целиком. Чтоб доказать свое алиби, ей приходится доказывать непричастность к делу ГПУ, от которого она не может отделить себя. А чтоб доказать мое "автопокушение", ей приходится ссылаться на высокий авторитет Д. А. Сикейроса. Во всем этом есть несомненный элемент сумасшедшего дома: наглость и безнаказанность легко доходят до грани безумия. Но в этом безумии есть система, неразрывно связанная с именем ГПУ.
Приведя беспристрастное свидетельство Сикейроса, "Ля Вос", со своей стороны, пишет:
"Троцкий ... один из главных вдохновителей пятой колонны, опора мексиканской реакции и американского империализма, наемный агент худших мясников мексиканского народа".
Языком бешенства здесь говорит страх: эти люди боятся, что им придется держать ответ за покушение 24-го мая.
Вряд ли есть надобность анализировать номер за номером презренного сталинского издания, извивающегося между мексиканской полицией и ГПУ. Поведение газеты в критические недели с несомненностью показывает, что руководители ее прекрасно знали с самого начала, что покушение организовано агентурой Сталина. Они знали о роли в покушении Д. Сикейроса. Они знали, что Роберт Харт был не участником покушения, а жертвой его. Создавая теорию автопокушения и сея клевету против Харта, они действовали в интересах ГПУ, и тем самым -- в собственных интересах.
Вывод совершенно очевиден: еслиб в Мексике выходил официальный орган ГПУ, то он не мог бы вести подготовку покушения и заметать затем следы покушения с большим рвением и бесстыдством, чем "Ля Вос де Мехико".