Молчание Сталина в течение второй мировой войны свидетельствует не столько об осторожности, сколько о неописуемом страхе. Страх перед наступлением Гитлера продиктовал в 1939 г. переход с рельс франко-советского договора на рельсы соглашения с фашистским диктатором. Сталин понимал, что национал-социалисты должны были сделать выбор. Завоевательная война Гитлера могла быть направлена либо против СССР, при активной или пассивной помощи других капиталистических держав, либо-же против Западной Европы -- прежде, чем Франция и Англия успеют догнать Германию в сфере вооружений.
Союзники рассматривали полет Риббентропа в Москву в 1939 г., как внезапное решение Гитлера обеспечить себе хотя бы нейтралитет Сталина, если не его активную поддержку. В действительности же именно Сталин давно ухаживал за Гитлером; он почувствовал огромное облегчение, когда после разгрома Польши война началась на Западе. Договор Сталина с Гитлером служит доказательством смертельного страха, в котором пребывал Сталин; страха перед тем, что он окажется вовлеченным в войну, притом в войну с фашистским неприятелем на континенте.
И советский и фашистский диктатор смотрели на соглашение, как на временный маневр. Оно дало возможность Гитлеру разрешать задачи империалистской экспансии шаг за шагом. Для Сталина отсрочка означала передышку, во время которой может произойти перетасовка воюющих сил. Он надеялся, что война скоро истощит обоих противников и что это отсрочит нападение на СССР, быть может, и на долгое время.
Война не пошла по путям этой схемы. Англия ослаблена, но не разбита. Германия далека от истощения. Война на Балканах смела последние бастионы в Европе. Русские и немецкие границы сомкнулись почти во всех точках. Задача Сталина при захвате части Польши и Прибалтийских государств состояла в том, чтоб укрепить и отрезать пути, которыми некогда пользовался Гинденбург для наступления на Россию. Но покорением Балкан и приближением Гитлера к южным границам СССР, эти попытки Сталина были фактически сведены к нулю. Германия теперь обосновалась на берегах Черного моря, ближе чем когда бы то ни было к украинской пшенице и бакинской нефти.
Страхи Сталина на новом повороте войны вызвали частичный кризис в его отношениях с Гитлером. Трусливые дипломатические намеки имели целью напомнить Гитлеру, что Сталин пересматривает свою позицию и может решиться на поворот в сторону союзников: таково было значение его протестов, адресованных сначала Болгарии, а затем Венгрии, и договора о вечной дружбе с Югославией. Но в войне блеф ничего не стоит. Гитлер совершенно игнорировал Сталина и продолжал свое наступление на Балканах. Сталин слепо надеялся, что Англия задержит германское продвижение. Количество британских войск, брошенных в Грецию, было в несколько раз преувеличено в советской прессе.
Темпы "блицкрига" в балканских горах вызвали панику в Москве. Сталин вынужден был официально взять дела в свои руки; он очевидно был убежден, что наступает критический момент. Победы Гитлера заставили Сталина поспешно отступить. Стараясь искупить свои прежние дерзновения, он поспешил подписать соглашение о нейтралитете с Японией. Свою вечную дружбу с Югославией он отложил до лучших времен. Признание иракского правительства Галиани, накануне его исчезновения, тоже было частью кампании дипломатического отступления.
Тот факт, что Сталин провозгласил себя председателем Совета Народных Комиссаров, имеет двоякое значение. Этим ходом он выражает свою готовность встретиться лицом к лицу с Гитлером для новых переговоров и соглашения. Но вместе с тем он дает понять, что готов также и ответить на каждый ход, который сделает Гитлер. Заискивая перед фашистским диктатором, он с другой стороны роняет несколько слов о революции в иностранной коммунистической печати (причем он заботится о том, чтоб это было как следует разглашено!). Сталин напоминает Гитлеру, что империалистская война может превратиться в гражданскую. Троцкий уже давно указал на то, что в самый критический момент Сталин прибегнет к этой тактике. Сталин знал, что Гитлер пред'явит новые требования к СССР в связи с потребностями Германии на следующем этапе войны. Он поэтому предупреждает фашистского вождя и советует не толкать его на крайности, иначе он наделает страшных дел!
Сталин берет одним пальцем революционную ноту, и это доказывает, что у него нет больше возможностей маневрировать. Он боится пролетарской революции ничуть не меньше, чем Гитлер. Русская бюрократия дрожит при одной мысли о войне, понимая, что она падет одной из первых жертв этой войны. Глупые утверждения советской прессы, что именно Гитлер боится Сталина, делаются все более тошнотворными. Советская печать утверждает также, что Гитлер был вынужден подписать договор со Сталиным потому, что он боится наступления могущественной Красной Армии. Каждый раз, когда Сталин склоняется перед Гитлером, сталинцы с торжеством заявляют, как в сказке "Алиса в стране чудес", что Гитлер опять уступил всесильному Сталину.
С астрономической точностью исполняется предсказание Троцкого, что чем дольше затягивается война, тем более Сталин делается сателитом Гитлера. При каждом вынужденном отступлении, Молотов заявляет всему миру, что это была "независимая" политика Советов, намеченная в их собственных интересах. Но чем дальше, тем больше независимые решения Сталина с поразительной точностью совпадают с потребностями гитлеровской политики. А теперь Сталину вновь пред'явлены требования. В войне нервов угрозы и контр-угрозы составляют часть дипломатической игры и долгих переговоров за кулисами.
Как бы ни истолковать инцидент с Гессом, он во всяком случае был частью плана давления на Сталина. Нет ничего невозможного в предположении, что Гесс был отправлен Гитлером, чтоб добиться компромиссного мира. Если-б этот план не осуществился, Гитлеру легко дезавуировать Гесса. Компромиссный мир в настоящее время -- грозная опасность войны против СССР. Малейший намек Черчиля о его готовности пойти на соглашение, дал бы Гитлеру возможность нажать сильнее на Сталина и добиться от него больших уступок Германии открытой угрозой войны, чем дипломатическими слухами или продвижением войск. Ведь даже молчание Черчиля, опасавшегося "маневра троянского коня", который может внести замешательство и раздоры в Англии, не помешало Гитлеру использовать этот инцидент для завуалированных угроз против СССР.
Можно ли предвидеть, каковы будут требования Гитлера к Кремлю? Они определяются экономическими и военными нуждами оси. Фашистские союзники считают, что Соед. Штаты почти вступили в войну. Они ждут теперь долгой войны и в соответствии с этим разрабатывают свои планы. Они должны сделать все возможное, чтобы нейтрализовать последствия вступления Соед. Штатов в войну. Блокада Европы окажется сразу более эффективной. Япония несомненно будет втянута в войну на Тихом Океане. Она окажется отрезанной от заокеанской торговли, и тогда прекратится просачивание товаров в Германию через Дальний Восток и переобремененные советские железные дороги.
Снабжение Германии советским продовольствием, нефтью и сырьем приобретает еще большее значение, чем до сих пор. Гитлер потребует таким образом не только увеличения количества поставляемых Сталиным товаров, но и обеспечения точности поставок, какой-нибудь системой инспекции внутри страны, замаскированной под "техническую помощь". Какое влияние это окажет на советское народное хозяйство? Советские народные массы страдают от хронической нехватки товаров, еще усиленной диспропорциями планирования со стороны циничной и алчной бюрократии. Все, что Сталин даст Гитлеру, будет означать уменьшение внутренних советских рессурсов. Бремя поставок товаров для Германии присоединяется к тяготам военной подготовки СССР. В государственном бюджете СССР 45 миллиардов рублей (40%) предусмотрено на военные нужды.
Платеж за громадные количества зерна и других товаров, доставленных Германии, делается все более и более затруднительным, если не совершенно невозможным. Всякое соглашение об этом означало бы громадный кредит Гитлеру. Но Сталину необходимо обновить огромный основной капитал машин, изношенных в результате хозяйничания бюрократии и авантюристских пятилеток. Материалы и продовольствие, добытые Гитлером у Сталина путем шантажа, должны были быть предметом обмена на новые машины. Германия может быть и пообещает эти машины, но обещаний не выполнит -- и едва ли кто-либо от нее этого ждет.
Методы советской бюрократии уже настолько разрушили плановое хозяйство, что дальнейшее расширение производства делается невозможным. Требования Гитлера подрывают, таким образом, фундаменты, и без того уже расшатанные. Если выполнить эти требования сейчас, то плановое хозяйство еще больше пострадает. Без об'явления войны Гитлер выжимает соки из СССР на пользу фашистской Германии, точно так же, как он поступает с Францией или Норвегией. Новые требования Гитлера задушат советскую экономику.
Но Гитлер имеет также и военные цели. Германской армии поставлена задача окончательного изгнания Англии из Средиземного моря и из Северной Африки. Англия еще слишком сильна на морях, чтоб Гитлер мог мечтать о завоевании Ближнего Востока морским путем, в обход Турцию. Он конечно предпочел бы соединить дорогой способ воздушного завоевания Крита с сухопутным наступлением через Турцию, а это в свою очередь, подымает вопрос о Босфоре и Дарданеллах. Гитлер уж и сейчас господствует над входом в Дарданеллы из Средиземного моря и таким образом имеет возможность блокировать выход русских судов из Черного моря. Но переброска войск вдоль восточных берегов Средиземного моря возможна была бы для Гитлера только при абсолютном господстве над транспортом через Турцию. С военной точки зрения Гитлер не может оставить свои пути сообщения с Европой под русским или даже турецким господством. Это одно уже побуждает Гитлера пересмотреть стратегию войны и подумать о наступлении на СССР.
Соображения, которые заставили Гитлера заключить в свое время соглашение со Сталиным, чтоб вести войну только на одном фронте, остаются в силе до тех пор пока Англия продолжает воевать. Однако, эти мотивы изменились и приняли другой характер, поскольку сейчас уже не может быть речи о двух фронтах, как в 1914 году. Западный фронт является в действительности морским фронтом и не означает того разделения вооруженных сил, которого Германия хочет избегнуть. Если Сталин отклонит требования Гитлера или ответит уклончиво, вопрос о войне встанет во всей остроте, ибо с развитием войны потребности Гитлера неумолимо заставляют его брать силой то, что ему не дают добром. Для Сталина создается ситуация, гораздо худшая, чем в 1939 году. Если тогда он был вынужден пойти на соглашение, то тем более он вынужден подчиниться сейчас.
Но быть может Сталин использовал период между первым соглашением и гитлеровским требованием нового соглашения, чтобы усилить Красную Армию и позволить себе бросить вызов Гитлеру? Красная Армия несомненно была усилена за время войны, но трех лет недостаточно для подготовки новых кадров для первоклассной современной армии. Красная Армия далеко еще не оправилась от предательской чистки, разгромившей ее руководство сверху до-низу. Как может возродиться дух армии при господстве разбойничьей клики, действующей исключительно в своих интересах? Советская армия отражает все противоречия советского общества при сталинизме, с его закрепощением рабочих и крестьян.
Сравним характер дисциплины в Красной Армии времен Троцкого и Сталина. В декрете, изданном 31-го октября 1920 года Троцкий писал:
"В военной организации существует неравенство, которое в известных случаях вполне понятно, но в других случаях является абсолютно неуместным, преувеличенным, а подчас и преступным". Декрет кончается словами: "Не ставя себе неосуществимой задачи немедленного устранения всех и всяких прерогатив в армии, мы должны систематически стремиться к сокращению этих привилегий до минимума; и к скорейшему устранению всех тех привилегий, которые не вытекают из потребностей военного дела и которые неизбежно оскорбляют чувство равенства и товарищества у красноармейцев".
Где дух товарищества и равенства той армии, которая отбросила силы контр-революции на всех фронтах? Каста паразитов, которая приспособила революцию к своим собственным потребностям, наделила офицерство теми же привилегиями, которыми пользуется бюрократия в других областях. Безвестный Тимошенко, издал на своем новом посту новый дисциплинарный устав для Красной Армии. Раз'ясняя этот устав в советской печати, Осипов констатирует: "Приказ командира -- закон для подчиненного... Даже небольшое отклонение от духа приказа, обойдется дорого". Также необходимо было установить новым уставом от 12-го октября 1940 г., что "в случае неповиновения, открытого сопротивления или нарушения дисциплины, командир имеет право принять все меры принуждения, вплоть до применения силы и оружия". Это не только жест, а попытка разрешить жизненную проблему. Неподчинение в армии никогда не было признаком здоровых настроений.
Пользуется ли Сталин доверием этой армии? Это мало вероятно. Армия повидимому будет сражаться с воодушевлением в первый период гитлеровского наступления на революцию. Но сталинская клика систематически ослабляла СССР, и военные поражения скоро повернули бы солдат против ненавистного им Сталина и его прислужников. В этом еще один мотив для советского диктатора, чтоб найти пути к соглашению с Гитлером любой ценой для сохранения своей власти.
Сталинской бюрократии ничего не стоит пожертвовать интересами русских народных масс для Гитлера. Она предавала эти интересы с момента узурпирования власти в русском рабочем государстве. Но теперь на карту поставлена ее собственная судьба. Грубые и циничные методы Кремля привели советское плановое хозяйство на край пропасти. Если бы речь шла только о том, чтоб поделить часть своих привилегий с Гитлером, и сохранить все остальное. Сталин не задумался бы ни на минуту. Но экономические и военные нужды и потребности Германии делаются все большей угрозой для СССР, по мере затягивания войны. Всепоглащающие военные потребности Гитлера заставляют его накладывать руки на все мыслимые источники. Если-б Сталин отказался обслуживать Гитлера, Германия открыла бы поход против СССР, чтоб завладеть этими рессурсами. Но если Сталин даст согласие, он тем самым создает для Гитлера еще более сильную позицию и дает ему возможность пред'явить потом еще большие требования. Если Гитлер выйдет из войны победителем, Сталин не сможет сопротивляться ему. Никакие фразы не спасут Сталина. Господство Гитлера над всем Ближним Востоком дает ему возможность контролировать и русские нефтяные источники, и черноморские пути нефти и пшеницы. Но нефть абсолютно необходима сейчас для промышленного хозяйства СССР.
Таким образом ясно, что Сталин находится в тупике. Опасности угрожают ему изнутри и извне. Недовольство в армии, которое в свое время привело к чисткам командного состава, а в настоящее время -- к "новой дисциплине", позволяющей офицерской касте расстреливать красноармейцев даже без военных судов, отражает социальный кризис Советского Союза. Бюрократия привела Октябрьскую Революцию в тупик. Гитлер угрожает существованию господствующей касты извне. Война эта, вызывая немедленное разложение и без того уже расстроенного транспорта СССР, вызовет в короткий срок хаос во всем народном хозяйстве. Даже если советская армия и будет сражаться с величайшей храбростью, поражение будет неизбежно. Вооружая рабочих и крестьян, гнилая сталинская клика должна будет уплатить по своему последнему счету, давно уже просроченному. Поэтому Сталин предпочитает прийти к любому соглашению, если это только возможно.
Но любое соглашение подрывает и без того уже ослабленный экономический базис. Сталин понимает, что кризис может прийти и изнутри. Социальный кризис грозит вызвать хаос в народном хозяйстве. Непроходимая пропасть отделяет бюрократию от народных масс. Эти массы не обманываются на счет бюрократии. Да и как им обманываться в тех условиях, в которых им приходится жить? Только углубление пролетарской революции может теперь спасти СССР. Для этого русским рабочим придется устранить величайшее препятствие на своем пути -- Сталина. Было бы конечно лучше, если бы эту контр-революционную клику смели русские народные массы, а не Гитлер своим походом на СССР и попыткой завершения контр-революции.
Вступление Соед. Штатов в войну увеличивает размах ее и тяжесть ее бремени. Гитлер стремится избежать последствий этого, и готов выступить в роли спасителя капитализма от большевизма. Он не отказался бы от внезапного радикального поворота в войне, от мира с империалистами и от их благословения на поход против СССР. Войну трудно остановить -- об этом знали и до Гитлера. Но при долго затянувшейся войне, СССР не удастся остаться в стороне. Несмотря ни на что Гитлер может быть вынужден начать грабить русские источники, -- если не сейчас, то несколько позднее. Сталин едва-ли пойдет на полное сотрудничество с Гитлером в войне. Он ожидает и надеется, что новая мировая коалиция разгромит германскую армию. Но более вероятно, что германская армия будет разгромлена лишь после того, как она покончит со Сталиным и его бандой. Судьба бюрократии предрешена войной. Не один лишь СССР находится в тупике. Весь капиталистический мир в агонии. Единственный выход -- пролетарская революция.