Ваш московский корреспондент в письме, посвященном внешней политике Кремля (New York Times, Nov. 18) утверждает, что политика эта диктуется марксистской доктриной. Гэди настойчиво повторяет: "Они ("вожди") -- марксисты прежде всего, в конце концов и всегда". Г. Гэди согласен, таким образом, с той оценкой, которую вожди Кремля дают сами себе, и которая им необходима для поддержания репутации их международной агентуры, Коминтерна. Входить здесь в обсуждение "марксизма" кремлевской политики, разумеется, невозможно.
Однако, в корреспонденции есть более конкретные утверждения, мимо которых я не считаю себя в праве пройти из уважения к общественному мнению Соединенных Штатов. "Вожди не приняли -- пишет Гэди -- теорию Льва Троцкого насчет перманентного восстания (permanent revolt) и его взгляд, что социализм в одной стране невозможен. Далекие от этого, они убеждены, как всегда, что Ленин был прав..." Эти две фразы заключают в себе, осторожно выражаясь, два недоразумения. Ленин никогда не проповедывал теорию социализма в одной стране, наоборот, всегда утверждал, что дальнейшая судьба общественного строя в СССР полностью зависит от судьбы международного капитализма. Я позволю себе сослаться на свою "Историю русской революции", где, смею думать, неопровержимо доказано, что Ленин держался взглядов, прямо противоположных тем, какие ему ныне приписывают. (См. т. 2, стр. 415-468 рус. изд.).
Уже после смерти Ленина, весной 1924 года, Сталин продолжал в своей книге "Основы ленинизма" излагать, как и почему Ленин считал невозможным построить социализм в отдельной стране. Только в следующем издании той же книги, в конце 1924 г. Сталин -- по чисто практическим, а не теоретическим соображениям -- радикально изменил свою позицию в этом вопросе После этого Кремль сделал попытку заставить и Ленина изменить свой взгляд. Гэди поддерживает, к сожалению, эту попытку.
Не менее ошибочно заявление о теории "перманентного восстания", будто бы поддерживаемой мною. Теория "перманентной революции" (революции, а не восстания) исходила из соотношений классов в России и приходила к выводу, что демократическая революция в России должна непосредственно привести к завоеванию власти пролетариатом и тем самым открыть эру социалистической революции. Я не думаю, чтобы последующие события опровергли эту теорию, выдвинутую в начале 1905 года. Во всяком случае она не имеет ничего общего с идеей "перманентного восстания", которая мне по просту представляется бессмыслицей. Тоталитарная печать Москвы, разумеется, не раз изображала мои взгляды в каррикатурной форме. Г. Гэди, видимо, усвоил это каррикатурное изображение.
Я должен вообще, сказать, что нигде так настойчиво и успешно не обрабатывают иностранных корреспондентов, как в Москве. За последние годы мы наблюдали, как некоторые американские журналисты систематически вводили в заблуждение американское общественное мнение статьями о "самой демократической в мире конституции", о пламенной симпатии Кремля к демократиям, о столь же пламенной вражде Кремля к Гитлеру и пр. В результате такой информации последний поворот Кремля застиг общественное мнение Соединенных Штатов врасплох. В стране, где книги по истории партии и революции, исторические пьесы, исторические фильмы, историческая живопись представляет собою сознательно фабрикуемые фальсификации, иностранные корреспонденты должны запастись серьезной дозой критического недоверия, если действительно хотят информировать общественное мнение своей страны, а не просто поддерживать дружеские отношения с Кремлем.
Позвольте воспользоваться случаем, чтобы внести еще одну поправку. В вашей газете я два или три раза встречал ссылку на то, будто Ленин назвал Троцкого "самым ловким (clever) членом Центрального Комитета". Я опасаюсь, что этот перевод не только не правильный, но и тенденциозный, тоже исходит от одного из слишком "доверчивых" московских корреспондентов. Слово clever имеет иронический и уничижительный оттенок, которого нет и следа в так называемом "завещании Ленина". "Самый способный", как сказано там, может быть переведено на английский язык, как most able, но ни в каком случае не clever.
Л. Троцкий.
Койоакан, 17 ноября 1939 г.