Еслиб Виктор Серж серьезно относился к проблемам теории, то он постеснялся бы, выступая в роли "новатора", тянуть нас назад к Бернштейну, Струве и всем тем ревизионистам прошлого столетия, которые пытались привить марксизму кантианство, иначе говоря, подчинить классовую борьбу пролетариата принципам, якобы возвышающимся над ней. Как и сам Кант, они изображали "категорический императив" (идею долга), как некоторую абсолютную для всех норму морали. В действительности дело идет о "долге" по отношению к буржуазному обществу. Бернштейн, Струве, Форлендер, относились к теории по своему серьезно; они открыто требовали возвращение к Канту. Виктор Серж и ему подобные не чувствуют ни малейших обязательств по отношению к научной мысли. Они ограничиваются намеками, инсинуациями, в лучшем случае, беллетристическими обобщениями... Однако, если довести их собственные мысли до конца, то кажется, что они принялись за старое, давно скомпрометированное дело: обуздать марксизм при помощи кантианства; парализовать социалистическую революцию "абсолютными" нормами, которые на самом деле представляют философское обобщение интересов буржуазии, правда, не нынешней, а покойной буржуазии эпохи свободной торговли и демократии. Империалистская буржуазия соблюдает эти нормы еще меньше, чем ее либеральная бабушка. Но она благосклонно смотрит на то, как мелко-буржуазные проповедники вносят путаницу, смуту и колебания в ряды революционного пролетариата. Главная цель не только Гитлера, но и либералов и демократов: скомпрометировать большевизм в такое время, когда его историческая правота грозит стать совершенно очевидной массам. Большевизм, марксизм -- вот враг!
Когда "брат" Виктор Баш, первосвященник демократической морали, совершал, при помощи своего "брата" Розенмарка, подлоги в защиту московских процессов и был публично уличен, тогда, бия себя в грудь, он воскликнул: "Я пристрастен? я всегда разоблачал террор Ленина и Троцкого". Баш прекрасно вскрыл внутреннюю пружину моралистов демократии: одни из них могут молчать о московских процессах, другие могут нападать на процессы, третьи могут защищать процессы; но их общая забота состоит в том, чтобы использовать процессы для осуждения "морали" Ленина и Троцкого, т.-е. методов пролетарской революции. В этой области -- они родные братья.
Цитированный выше скандальный проспект говорит, что я излагаю взгляды на мораль, "опираясь на Ленина". Эту неопределенную фразу, которую воспроизвели другие издания, можно понять в том смысле, что я развиваю теоретические положения Ленина. Но Ленин, насколько я знаю, не писал о морали. Виктор Серж на самом деле хочет сказать совсем другое, именно, что мои безнравственные идеи представляют обобщение практики "аморалиста" Ленина. Он хочет личность Ленина скомпрометировать моими суждениями, а мои суждения -- личностью Ленина. Он подделывается попросту под ту общую реакционную тенденцию, которая направлена против большевизма и марксизма в целом.