Началось с того, что в каждом цехе за полчаса до окончания работы, профсоюзный делегат прочел речь Сталина о стахановском движении. После чтения партийный инструктор, специально с этой целью присланный из районного комитета, выступил, чтобы заявить, что все, что могло быть сказано о стахановском движении содержится в этой "изумительной" речи, и что лучше никто не мог характеризовать стахановского движения. Следовательно, нам рабочим, техникам и т. п. остается только одно: применить на деле новую линию.
Другой чиновник выступил со следующими словами: "Имеются люди, иногда даже члены партии, которые, каждый раз, когда Ц. К. партии или правительство дают распоряжение, позволяют себе ставить вопрос о том, правильна ли линия. Это недопустимо. Раз вожди советского правительства дали распоряжение -- это значит, что оно дано в интересах рабочих масс и, следовательно, оно правильно. Я лично являюсь не последним в партии, но я никогда не помышлял оспаривать линию или участвовать в ее разработке. Это задача Ц. К. партии, Политбюро, великого Сталина. Как только мне становится известной новая линия, я сразу же принимаю меры, чтобы провести ее наилучшим образом. Так должны поступать настоящие большевики. Так должен работать "новый человек". Разумеется, никто не реагировал на эту реакционную "доктрину" бюрократии.
"Стахановская неделя" стимулировала максимальную продуктивную способность завода. Сталь машин и мускулы людей работали с полной нагрузкой. Расценкам не были поставлены никакие ограничения. Кто выработал одну часть получил вознаграждение X. Кто выработал 100 таких частей получал X x 100, кто выработал 1.000 получал -- X x 1.000. Невозможно себе представить более интенсивной и лихорадочной активности. И рабочие в общем с удовольствием приняли новый эксперимент.
Об'яснение простое. В основе всего стахановского движения стоит: погоня за заработком. И погоня нуждой, -- не из жадности. То, что придало стахановскому движению его жизненность и порыв, это огромная потребность масс поднять хоть на несколько ступеней свой чрезвычайно низкий уровень жизни. Какими средствами это достигнуто, при каких физических и социальных последствиях -- это неважно. Для рабочего имеет значение лишь одно -- располагать сегодня несколькими рублями больше.
Я говорил себе тогда: "Лозунг -- это зарабатывай; он имеет странное сходство с лозунгом "обогащайтесь". Последствием этого лозунга явилось, с одной стороны, угрожающее усиление экономической и политической позиции кулаков, с другой стороны, обеднение и пролетаризация средних крестьян и бедноты. Нынешняя новая погоня за заработком, перенесенная на все области экономики, не будет ли она иметь социальные и политические последствия такого же рода? То-есть, большую дифференциацию во всех слоях -- в пользу более ловких, более способных, более привилегированных и, следовательно, стабилизацию экономических позиций уже достигнутых в различных социальных условиях? Я отвечал себе, что да. Но оставим в стороне соображения о будущем, займемся лучше настоящим.
На советских заводах применяются самые вредные методы рационализации: поштучная плата с минимальной нормой, комбинированная с премиями; движущийся все быстрее и быстрее конвейер; работа с хронометром; система Бедуз и др. К этому надо прибавить ночную работу и принцип так называемого "социалистического соревнования", который толкает рабочего из-за низкой зарплаты и страха, к выработке для завода сверхурочных часов на дому. К концу дня рабочий совершенно обессилен.
Прежде, ограничение состояло в том, что рабочий был связан нормой выработки, превышать которую он не имел никакого интереса, так как зарплата не могла превышать определенного предела. При стахановской системе, это последнее ограничение отпало. В стахановизме концентрируются все методы капиталистической эксплоатации.
Стахановское движение обнаружило в какой мере была усвоена новая техника. В начале первой пятилетки был выдвинут лозунг "догнать и перегнать капиталистические страны". После десяти лет индустриализации, благодаря промышленности и коллективизации сельского хозяйства, которые позволили применение планированной экономики -- успехи были достигнуты во всех отраслях продукции. Это неоспоримо. Но нужно иметь в виду, что капиталистические страны не только не удалось перегнать, но даже догнать.
С тех пор как выработка без ограничений, т.-е. стахановский метод стал применяться -- продукция бесспорно увеличилась. Благодаря большей производительности труда или благодаря большей интенсификации труда? В этом весь вопрос.
Во время стахановской недели я мог констатировать в моем (инструментальном) цехе, -- где работают наиболее квалифицированные рабочие завода, -- что хотя многие и добились повышения количества продукции, но никто -- за немногими исключениями -- не смог выполнить плана. Между тем на капиталистических заводах, на которых мне приходилось работать, цех, оборудованный как наш -- дает двойную продукцию против той, которая была предусмотрена по плану для нашего завода.
В течение этой недели рабочие работали с максимальной интенсивностью. Мало кто терял время на то, чтоб скрутить папиросу и покурить; не видно было больше групп, разговаривающих по корридорам, -- каждый был занят своей работой; многие продолжали работать даже во время обеденного перерыва, закусывая куском хлеба, не останавливая машину и следя за ней. Бригадир мастерской, где чинятся индикаторы и другие инструменты точной механики, говорил мне, что его рабочие брали на дом части, чтобы продолжать починку ночью. Электромонтеры и механики работали по 14-16 часов, так велико было количество необходимых починок. И несмотря на такое напряжение в работе -- общий план завода не был выполнен. Из этого факта приходится сделать вывод, что увеличение производительности явилось, прежде всего, результатом усиления интенсивности рабочей силы и только в минимальной степени результатом освоения новой техники. Количество несчастных случаев при работе, количество больных, порча машин и т. п., никогда не было так велико, как в течении этой стахановской недели. А качество продукции упало на несколько процентов!