К истории нижепечатаемого Заявления Енисейской ссыльной колонии, т. Цилига пишет нам: "Заявление Енисейских товарищей написано в момент, когда я еще лежал в больнице, и когда наша дальнейшая судьба, моя и т.т. Дедича и Драгича еще не определилась (судьба т.т. Дедича и Драгича остается таковой и по сей день). Тяжелая обстановка, определила характер и тон Заявления, которым подписавшие его товарищи оказали мне великую поддержку в борьбе за выезд. Это смелое и открытое Заявление имело огромное значение. Оно сделало невозможным для ГПУ "ликвидировать" меня за углом. Авторы Заявления знали, что проявляя революционную солидарность они идут на величайшую опасность, что ГПУ будет им жестоко мстить. И действительно, все эти товарищи были арестованы и после 6-месячного заключения, получили сперва "только" 3 новых года ссылки, а вскоре затем почти все были направлены в концлагери"...
Редакция.
28 ноября 1933 г. югославский коммунист т. Цилига, отбывший 3 года заключения в Верхнеуральском Политизоляторе, пытался покончить жизнь самоубийством в комендатуре красноярского ОГПУ путем вскрытия вен. Несмотря на упорное сопротивление истекающего кровью Цилиги, сотрудникам ОГПУ удалось связать его и оказанием медицинской помощи спасти его жизнь, хотя потеря крови была очень значительна.
Покушение на самоубийство совершилось в комендантуре ОГПУ, куда был помещен внезапно схваченный т. Цилига, лечившийся в Красноярске и арестованный для насильственной отправки в Енисейск до окончания курса лечения. Этот трагический факт покушения на самоубийство революционера коммуниста, бывшего члена Политбюро югославской компартии, выдержавшего в течении многих лет тяжесть борьбы с югославской реакцией, не был результатом внезапной вспышки отчаяния и слабости воли, а актом заранее обдуманного протеста активного борца, лишенного возможности участвовать в революционной борьбе пролетариата, являющейся делом его жизни.
Вся прошлая жизнь т. Цилиги с одной стороны и система травли и преследования, созданная вокруг него усилиями ОГПУ -- с другой, -- раскрывают это с полной очевидностью.
Спасаясь от преследования югославской буржуазии, трое югославских коммунистов, т.т. Цилига, Дедич и Драгич, перешли на территорию СССР, которую они, подобно сотням и тысячам пролетарских революционеров зарубежом, рассматривали как свое социалистическое отечество. Все трое являлись активными работниками югославской компартии. Дедич был секретарем окружкома партии крупного рабочего района, Драгич членом ЦК партии, и Цилига членом политбюро и редактором легального ц. о. партии. Все трое пользовались заслуженной ненавистью югославского правительства, всех троих ожидал в Югославии самый свирепый террор югославской буржуазии. Столкнувшись в СССР с жесточайшей эксплоатацией русского пролетариата, убедившись в предательстве правящей группы делу пролетарской революции, они примкнули к оппозиции и вскоре разделили судьбу русских коммунистов, продолжающих борьбу за пролетарскую революцию и расплачивающихся в СССР так же как и в других странах годами тюремного заключения, концлагерей, моральными и физическими лишениями, ссылками в отдаленные углы Восточной Сибири и Нарымского края, эти излюбленные места царской ссылки.
Приговоренные в 1930 г. к трем годам тюремного заключения, трое югославских коммунистов очутились в Верхне-Уральском Политизоляторе, отрезанные не только от пролетарского движения своей страны, но и от родных и близких. То, что не могло сделать югославское правительство, завершило правительство Сталина и Молотова. В обстановке Политизолятора т. Цилига и двое других югославов стали жертвами тюремного режима СССР, режима построенного на системе физического уничтожения коммунистов и тонко разработанной системы провокации, доведшей летом 1931 г. огромный коммунистический коллектив Верхнеуральского Политизолятора в 176 человек до 18 дневной голодовки из-за провокационного выстрела в окно, тяжело ранившего коммуниста Есаяна. Здесь, вместе с десятками русских коммунистов, выдержав голодовку, пройдя через все издевательства, которым подвергаются пролетарские коммунисты в СССР, издевательства, доходящие в Верхне-Уральском Политизоляторе до избиения, связывания и обливания водой, Цилига и его т.т. столкнулись также и с новым фактом, который имеет место только в СССР и которого не знают коммунисты борющиеся в условиях буржуазно-фашистской Европы: в СССР тюремное заключение может быть продлено по окончанию срока на неопределенное время -- год, два, три и больше -- без всякого нового обвинения, без суда и следствия. Практика русского тюремного режима знает десятки случаев продления срока коммунистам. В мае 1933 г. истек срок 3-годичного пребывания югославов в тюрьме. Почувствовав себя на долгие годы вырванными из рядов коммунистического движения, трое югославских коммунистов решили во что бы то ни стало добиться своего возвращения в Югославию, где они смогли бы хотя и в условиях повседневного риска снова вступить в ряды борющегося пролетариата. Они предъявили требование своего возвращения в Югославию, предупредив, что будут добиваться этого всеми средствами, идя на самые острые меры борьбы, как голодовка и даже самоубийство. Ответом на это было распоряжение ОГПУ о переводе их в другой изолятор, чтобы лишить их возможности опереться в своей борьбе на поддержку большого коллектива коммунистов, многие годы заключенных в Верхне-Уральском Изоляторе. Разлученный со своими товарищами (судьба остальных югославов нам неизвестна), тов. Цилига очутился в подвале Челябинской уголовной тюрьмы, где и выдержал 23-дневную голодовку, требуя своего возвращения. Но правящая группа в СССР, предавая дело пролетарской революции внутри своей страны, безразлична к делу укрепления рядов международного пролетариата стойкими, крепкими, выдержанными революционерами. Более того, она предпочитает собственными средствами расправляться с коммунистами, ведущими борьбу с международной буржуазией.
В ответ на голодовку, ОГПУ объявило т. Цилиге, что срок его заключения продлен еще на два года. Тогда тов. Цилига предъявит ультимативное требование, в котором предупредил, что приведет в исполнение свою угрозу политического протеста-самоубийства. Испугавшись, что международный пролетариат узнает о гибели югославских коммунистов, замученных в тюрьмах СССР, ОГПУ освободило т. Цилигу, направило его в отдаленную ссылку в Восточную Сибирь. Но это очень мало изменило положение т. Цилиги, поставив его в условия такой же строгой изоляции, как и в изоляторе. В условиях советского режима, ссылка для коммунистов является непосредственным продолжением курса на физическое истребление в иных, но не менее действенных формах, чем заключение в изоляторах. Оторванность от родных и близких, так как переписка задерживается в местных органах ОГПУ, а в значительной части уничтожается и пропадает бесследно, частые обыски, частые беспричинные аресты, без предъявления какого бы то ни было обвинения -- все это превращает места ссылки в несколько расширенный концлагерь. И тов. Цилига, загнанный в отчаянную глушь Восточной Сибири и стоящий перед перспективой дальнейшего перемещения в глушь Сибири, привел к исполнение высказанную угрозу самоубийства.
Доведя до вашего сведения все имевшие место факты предупреждаем вам, что жизнь т. Цилиги по прежнему находится в опасности, несмотря на счастливый исход неудавшейся попытки самоубийства, так как основное требование т. Цилиги остается неудовлетворенным. Возлагая на вас всю ответственность за систему провокации со стороны ОГПУ и за курс на физическое уничтожение коммунистов, жертвой которого является и тов. Цилига, предупреждаем еще раз, что на вас падает вся полнота ответственности за дальнейшую судьбу т. Цилиги, который принадлежит международному рабочему движению и должен быть возвращен в его ряды. Заявляем, что жизнь тов. Цилиги и других югославских коммунистов, находится в опасности и в какие бы удаленные углы их не загнала предательская политика правящей группы, об их судьбе будет доведено до сведения международного рабочего класса, и требуем:
Обязать ОГПУ прекратить систему издевательства над югославскими коммунистами т.т. Цилигой, Дедичем и Драгичем и разрешить им выезд заграницу, как незаконно и насильственно задержанным в СССР:
1) Бобинский, 2) Волков, 3) Гуровская, 4) Джинашвили (?), 5) Кордина, 6) Ида Лемельман, 7) Пломпер, 8) Рапопорт, 9) Симбирский, 10) Плотников, 11) Шапиро, 12) Федоров, 13) Чикин.
Енисейск, январь 1934 г.