Основной стержень, вокруг которого развертывается вся хозяйственная и политическая жизнь Союза -- это выполнение и перевыполнение так наз. "контрольных цифр", вытекающих из пятилетнего плана индустриализации.
Если наш пятилетний план в его первоначальном виде нес на себе следы диллетантизма, с одной стороны, и с другой -- следы недостаточного осознания творческих возможностей пролетариата, а пожалуй и следы вредительства, то в последующем этот пятилетний план подвергался изо дня в день всяческим частичным "уточнениям", сводившим в конце концов все дело к "плановому" проведению беспланового развития промышленности и сельского хозяйства СССР. Бесплановость, лежащая в основе самого плана, вызывает на различных стадиях его осуществления крупнейшие кризисы и прорывы. В условиях наших действительно героических темпов и колоссального напряжения, когда профсоюзные, партийные и хозяйственные органы делают все для того, чтобы выжать из рабочих зачастую невозможное, -- единственный выход из этих кризисов -- это вновь и вновь нажать. В конечном итоге вина за прорывы сваливается на отдельных работников, на низовые ячейки, "не осознавшие" и т. д.
В условиях борьбы с основной опасностью -- правым уклоном и "троцкизмом", -- очевидно, трудно решиться на пересмотр основной линии партии и этим хоть на одну минуту поколебать веру в рабочих массах в правильность генеральной линии ЦК. А между тем новый поворот этой линии ставится в порядок дня самой обстановкой. Если наша пресса и не подводит итоги 2-го года пятилетки, то ни для кого не секрет, что "невыполнение промфинплана" (т.-е. пятилетки в разрезе одного года на участке одного завода) характернейшее явление для 29-30 оперативного года. Там же, где налицо выполнение 100-процентное и более, то в этих процентах не учтено невыполнение снижения себестоимости так же, как не учтено понижение качества продукции.
Чем же об'ясняется это невыполнение? Оно относится официально только за счет недостаточной активности масс, плохой работы завкома, ячейки, директора и т. д. В конечном итоге этот треугольник, как правило дважды в год сменяется за... 1) невыполнение директив ВЦСПС, за 2) оппортунизм и 3) плохое административное руководство. Смененные тут-же усаживаются на те же посты в других заводах, заменяя там других смененных. Это твердый кадр профсоюзных, партийных и советских бюрократов, у которых есть одна положительная и ценная черта -- дисциплинированность. Если они посмеют усомниться в своей "виновности" -- они в лучшем случае будут посланы на низовые работы, а в худшем станут без партбилета к станку. Такова одна из сторон строительства социализма в одной стране в условиях "жесточайшей самокритики, не взирая на лица".
Кстати, об этой "самокритике", уничтожившей последние признаки демократии внутри партии. Идеал самокритики это: когда рабочий кроет мастера, мастер инженера, инженер кроет матом общественные организации за недостаточную поддержку, завком кроет директора и директор кроет завкома, а партячейка признает у всех ошибки, недостаточное осознание момента, задач и директив партии отдельными партийцами. Самокритика достигает апогея, когда голосуется резолюция, отмечающая ошибки всех (они же авторы резолюции) и призывающая общими усилиями... и т. д. Все авторы ошибок дружно голосуют за эту резолюцию. Когда же этих методов самокритики уже недостаточно и ими дела не исправишь, тогда, с поддержкой райкома, одна из сторон кроет всех, и тогда, в порядке самокритики, именем партии один или два стержня треугольника за "искривление линии партии" снимаются.
Это своеобразное перпетум мобиле. Борьба с "болезнями роста" ведется "орудием самокритики", или другими словами: партбюрократия своеобразной методикой самокритики находит стрелочников и бьет по ним во имя авторитета ЦК.
Случаи неугодного верхам понимания "самокритики" почти исключены самими методами борьбы с такими случаями. Аппаратчики достаточно сильны, чтоб непокорных ошельмовать и обезвредить в два счета.
Изо дня в день нас давит тяжелое сознание того, что проблема классовой борьбы, проблема строительства первого пролетарского государства, вопросы мировой революции -- в плену у аппаратчиков со всеми последствиями и опасностями, отсюда вытекающими как для СССР, так и для иностранных братских партий.
Когда самого от'явленного оппортуниста, махрового правого, потерявшего всякие революционные перспективы, видишь и слышишь произносящим речь, начиненную готовыми фразами из "Правды", поневоле представляешь себе картину, как вороватый приказчик произносит речь своему хозяину в честь его юбилея, пользуясь специальным справочником с готовыми текстами речей, приветствий, тостов, поздравлений на все случаи жизни.
Положение, к сожалению, таково, что такой сборник ("классово-выдержанных" речей на все случаи жизни партийной и профбюрократии) можно уже без труда издать.
Мне кажется, что 3-ий год пятилетки, с одной стороны, явится лишним подтверждением исторической роли пролетариата и его диктатуры, а с другой, послужит поворотным пунктом в судьбе чиновничества, в аппарате штаба мировой революции. Разложение партаппарата, с одной стороны, фашизация Европы, с другой, создадут ту обстановку, в которой революционный актив пролетариата будет вынужден перестроить свой аппарат для целей несколько других, чем те, которые этот аппарат сейчас себе ставит. Я себе мыслю этот поворот в условиях активной революционной борьбы в Европе, а такой момент настанет.
Загнивание аппарата тесно связано с лозунгом "социализма в одной стране", т.-е. игры в самодовлеющую "государственность", сводящей революционную борьбу к полуоборонительной позиционной борьбе.
Х.
Москва, октябрь 1930 г.