Если Вассар не знает механики промышленных циклов, и не понимает взаимоотношения между кон'юнктурными кризисами и революционным кризисом капиталистической системы в целом, то столь же неясна ему диалектическая взаимозависимость между экономической кон'юнктурой и борьбой рабочего класса. Вассар представляет себе эту зависимость совершенно так же механически, как и его антагонист Шамбелян, хотя выводы у них прямо противоположные, и притом в одинаковой степени неправильные.
Шамбелян говорит: "радикализация масс это в известном смысле барометр, который позволяет оценить состояние капитализма в данной стране. Если капитализм находится в состоянии упадка, массы по необходимости радикализованы". (стр. 23). Отсюда Шамбелян делает тот вывод, что, так как стачки во Франции захватывают только периферию рабочих, так как металлургия и химическая промышленность мало ими затронуты, то значит капитализм не находится еще в упадке, ему предстоит еще сорок лет развития.
Что отвечает на это Вассар? Шамбелян, по его словам "не видит радикализации потому, что он не видит новых методов эксплоатации". (стр. 30). Вассар на все лады повторяет ту мысль, что, если признать усиление эксплоатации и понять, что оно будет развиваться и дальше, "то это самое обязывает ответить утвердительно на вопрос о радикализации масс". (стр. 31).
Когда читаешь эту полемику, то получаешь такое впечатление, будто два человека с завязанными глазами ловят друг друга. Неверно, будто кризис всегда и при всяких условиях радикализирует массы. Пример: Италия, Испания, Балканы и пр. Неверно, будто радикализм рабочего класса непременно соответствует периоду упадка капитализма. Пример: чартизм в Англии и пр. Как Шамбелян, так и Вассар одинаково игнорируют живую историю рабочего движения во имя мертвых шаблонов. Неверен и актуальный вывод Шамбеляна: из того факта, что стачки не захватили еще главную массу французских рабочих, никак нельзя выводить отрицание начавшейся радикализации; зато можно и должно вывести конкретную оценку размера, глубины и напряженности этой радикализации. Шамбелян видимо согласен в нее поверить лишь после того, как наступлением будет охвачен рабочий класс в целом. Но такие вожди, которые хотят жить на всем готовом, рабочему классу не нужны. Надо уметь видеть первые, хотя бы и слабые симптомы оживления, пока только в экономической сфере, приспособлять к ним свою тактику и внимательно следить за развитием процесса. При этом -- ни на час не упускать из виду общий характер нашей эпохи, которая не раз уже показывала и еще покажет, что между первыми симптомами оживления и между бурным под'емом, создающим революционную ситуацию, нужно не сорок лет, а может быть в пять или даже в десять раз меньше.
Нисколько не лучше обстоит дело и у Вассара. Он просто устанавливает механический параллелизм эксплоатации и радикализации. Как можно отрицать радикализацию масс, возмущается Вассар, если изо дня в день растет эксплоатация? Это детская метафизика, совершенно в духе Бухарина. Радикализацию надо доказывать не дедукцией, а фактами. Довод Вассара можно без всякого труда превратить в его противоположность. Достаточно поставить такой вопрос: как могли бы капиталисты увеличивать изо дня в день эксплоатацию, если-б на лицо была радикализацию масс? Именно отсутствие боевого духа масс и позволяет повышать эксплоатацию. Правда, такое рассуждение, без оговорок, было бы тоже односторонним, но все же оно гораздо ближе к жизни, чем построение Вассара.
Беда в том, что рост эксплоатации вовсе не при всяких условиях повышает боевой дух пролетариата. Так, при падающей кон'юнктуре, при росте безработицы, особенно после проигранных боев, рост эксплоатации порождает не радикализацию масс, а, наоборот, упадок, духа, разброд и разложение. Мы видели это, например, в английской угольной промышленности сейчас же после стачки 1926 года. Мы видели это в еще большем масштабе в России, когда торгово-промышленный кризис 1907 года соединился с разгромом революции 1905 года. Если за последние два года рост эксплоатации привел во Франции к известному росту стачечного движения, то почву для этого создал как раз под'ем экономической кон'юнктуры, а не ее упадок.