Но "крайне-левые" оппортунисты, руководящие Коминтерном, боятся под'ема, как экономической "контр-революции". Их радикализм держится на слабеньком стерженьке. Ведь дальнейшее повышение торгово-промышленной кон'юнктуры нанесло бы прежде всего смертельный толчок глупенькой теории "третьего и последнего периода". Эти люди выводят революционные перспективы не из реального процесса противоречий, а из фальшивых схем. И отсюда вытекает у них роковые ошибки тактики.
Совершенно невероятным может показаться тот факт, что на конгрессе Унитарных синдикатов во Франции официальные ораторы больше всего заботились о том, чтобы в самом печальном виде изобразить положение дел французского капитализма. Крикливо преувеличивая нынешний размах стачечного движения, французские сталинцы давали в то же время такую характеристику французского хозяйства, которая делает совершенно безнадежной корпоративную стачечную борьбу в дальнейшем. В их числе был и Вассар. Именно потому, что он, вместе с Монмуссо, отождествляет кризис капитализма с кон'юнктурным кризисом и считает, на этот раз вместе с Шамбеляном, что кон'юнктурный под'ем может отодвинуть революцию в даль десятилетий, Вассар суеверно боится промышленного под'ема. На страницах 21-24 своей брошюры он доказывает, что нынешнее торгово-промышленное оживление во Франции является "искусственным", и "скоропреходящим" (momentane). (стр. 24). На декабрьском национальном комитете Ришета старательно рисовал французскую текстильную промышленность, как уже находящуюся в состоянии кризиса. Если дело обстоит так, то это значит, что то стачечное движение, которое служит пока единственным проявлением радикализации, не имеет под собой экономической почвы или скоро потеряет ее. По меньшей мере забегая вперед, Вассар и Ришета, дают представителям капитала неоценимые аргументы против экономических уступок рабочим и, что еще важнее, дают решающие аргументы реформистам против экономических стачек, ибо, надо же понять, что из перспективы хронического кризиса ни в каком случае не может вытекать перспектива расширяющихся экономических боев.
Неужели эти горе-синдикалисты не следят за экономической печатью? Они, пожалуй, еще скажут, что печать капитала сознательно щеголяет оптимизмом. Но ведь речь идет у нас не о передовых статьях. Ведь печать публикует изо дня в день, из месяца в месяц, биржевые курсы, балансы банков, торговых и промышленных предприятий, железных дорог. Некоторые итоговые данные на этот счет уже приводились в N 12 "Ля Веритэ"*1. Свежие данные только подтверждают повышательную тенденцию французского хозяйства. Последний дошедший до меня экономический еженедельник "Ле Тан" (9 декабря) приносит, например, отчет об общем собрании акционеров металлургических предприятий Севера и Востока Франции. Мы не знаем, как господин Кювелетт относится к философии "третьего периода" и, признаться, не очень интересуемся этим. Но зато он хорошо подсчитывает барыши и распределяет дивиденты. Кювелетт подводит итог последнему году в следующей фразе: "положение внутреннего рынка было исключительно благоприятным". Эта формула не имеет, надеемся, ничего общего с платоническим оптимизмом, ибо она подкреплена 40 франками дивидента на акцию, вместо 25 франков в прошлом году. Мы спрашиваем: имеет или не имеет этот факт значение для экономической борьбы рабочих металлургии? Казалось бы, имеет. Но, увы, за спиною Кювелетта мы видим фигуру Вассара или Бреко, или самого Монмуссо, и слышим их голос: "не верьте словам этого капиталистического оптимиста, который не знает, что он по уши погружен в третий период!". Не, ясно ли, что если рабочий сделает ошибку и поверит в данном вопросе Монмуссо, а не Кювелетту, то он должен будет притти к выводу, что у него нет никакой почвы под ногами для успешной борьбы, тем более наступательной.
Школа Монмуссо -- если можно назвать школой такое учреждение, где людей отучают думать, читать и писать, -- боится экономического под'ема. Между тем, надо прямо сказать, что для французского рабочего класса по крайней мере дважды обновлявшего свой состав: за годы войны и после войны; включившего таким образом в свои ряды огромные количества молодежи, женщин, иностранцев, и еще далеко не переплавившего все это человеческое сырье в своем котле, -- для французского рабочего класса дальнейшее развитие промышленного под'ема создало-б незаменимую школу, сплотило бы его ряды, показало бы самым отсталым его слоям их значение и роль в капиталистической механике и тем самым подняло бы на новую высоту самочувствие класса в целом. Два-три года, даже один год широкой и успешной экономической борьбы перерождают пролетариат. После правильно использованного экономического под'ема кон'юнктурный кризис может дать серьезный толчок действительной политической радикализации масс.
Нельзя в то же время забывать, что войны и революции нашей эпохи вытекают не из кон'юнктурных кризисов, а из дошедшего до крайней остроты противоречия между развитием производительных сил, с одной стороны, буржуазной собственностью и национальным государством, с другой. Империалистская война и Октябрьская революция уже успели показать напряженность этих противоречий. Новая роль Америки еще более углубила их. Чем более серьезный характер примет развитие производительных сил в той или другой стране, или в ряде стран, тем скорее новый под'ем упрется в основные противоречия мирового хозяйства и тем скорее будет реакция -- экономическая, политическая, внутренняя и международная. Серьезный промышленный под'ем был бы во всех случаях не минусом, а огромным плюсом для французского коммунизма, создав могучий стачечный трамплин для политического наступления. Вывод: недостатка в революционных ситуациях не будет. Но зато очень может быть недостаток в умении их использовать.
Обеспечено ли, однако, дальнейшее повышательное развитие французской хозяйственной кон'юнктуры? Этого мы не решаемся утверждать. Тут еще открыты разные возможности. Во всяком случае, это не зависит от нас. Но что зависит от нас и что мы обязаны сделать, это не закрывать глаз на факты во имя жалких схем, а брать ход экономического развития, каков он есть на деле, и вырабатывать синдикальную тактику на основе реальных фактов. Мы говорим, в данном случае, о тактике в отличие от стратегии, которая определяется, конечно, не кон'юнктурными изменениями, а основными тенденциями развития. Но если тактика подчинена стратегии, то, с другой стороны, стратегия осуществляется только через тактику.
У Коминтерна, как и Профинтерна, тактика состоит из очередного зигзага, а стратегия -- из механической суммы зигзагов. Вот почему пролетарский авангард терпит поражения за поражениями.
*1 Можно только приветствовать тот факт, что "Ля Веритэ" ввела у себя ежемесячные экономические обзоры. Первая статья (N 12) дает прекрасное обоснование необходимости экономической ориентировки для каждого коммуниста, как в партийной, так и в синдикальной работе. Именно оппозиционеры должны налечь на эту сторону дела, противопоставляя подлинно-революционную перспективу, основанную на марксистском анализе фактов и цифр, не только пустой трескотне Кашенов и Монмуссо, но и политической беллетристике кое-каких салонных господ, по ошибке зачисливших себя в ряды левой оппозиции.