(Письмо из ссылки).
Посылаю вам образчик радековской паники, дающий психологическое об'яснение и его дезертирству. Мне думается, что Р. повторяет свой печальный германский опыт 23 г. В решительный момент им овладевает трусость, и он отдает руководство центристам. На днях пришлю еще некоторые перлы этой болтливой растерянности.
Беседа т. т. ссыльных на одной из станций с Радеком по пути последнего в Москву в середине июня 1929 г. (Смилга был болен и оставался в вагоне). Радек: обстановка сейчас крайне трудная, страна переживает 19 год. Положение в ЦК катастрофическое. Правые с центристами готовят друг другу аресты. Право-центристский блок распался и с правыми ведется ожесточенная борьба. Правые сильны. Их 16 голосов могут удвоиться и утроиться. Хлеба в Москве нет. Растет недовольство рабочих масс, могущее превратиться в возмущение против соввласти. Мы накануне крестьянских восстаний. Это положение заставляет нас идти в партию какой угодно ценой. Наше заявление будет состоять из общей оценки положений в партии, констатирования раскола оппозиции и просьбой о принятии в ВКП. Вопрос: А каково ваше отношение к Л. Д.? Радек: С Л. Д. окончательно порвал. Отныне мы с ним политические враги. Он ревизует Ленина. Почему он вытащил перманентку? А если мы завтра пойдем на новые уступки крестьянству, опять он будет пугать нас мужиком, начнет кричать о термидоре? С сотрудником лорда Бивербрука мы ничего общего не имеем. Вопрос: Будете ли вы требовать отмены 58 ст.? Радек: Ни в коем случае! Те, кто пойдут с нами, с них она будет снята сама собой. Но мы 58 ст. не снимаем с тех, кто будет вести подрывную работу в партии, кто будет организовывать недовольство масс. Мы сами себя загнали в ссылки и изоляторы. Та молодежь, которая теперь пришла в оппозицию ничего общего не имеет с партией, с большевизмом. Это просто антисоветская молодежь. С нею борьба всеми методами! За нами пойдет сейчас 1/3 партийцев, а те, кто останется, ничего общего с большевизмом не имеют. Вопрос: А как об'яснить такой быстрый переход даже от ваших томских тезисов? Радек: Произошла партконференция, которая резко повернула партию на ленинский путь, с другой стороны создан "союз большевиков-ленинцев". Это вторая партия, партия контр-революции. Наша платформа блестяще себя оправдала. Из документа борьбы она сделалась платформой партии. Что вы можете сказать против калининских тезисов? Против пятилетки? В связи с этим вопрос о снятии подписи с платформы, приобретает второстепенное значение... -- Нам не дали договорить агенты ОГПУ. Они загнали Карла в вагон, обвинив его в агитации против высылки Троцкого. Радек из вагона кричал: Я агитирую против высылки Троцкого? Ха, ха...!. Я агитирую товарищей идти в партию! Карл обратился к агенту ОГПУ: не трогайте их! Дайте им образумиться! Не обостряйте отношений. Агенты ОГПУ молча слушали и все дальше оттесняли Карла в вагон. Курьерский поезд тронулся...".
Напечатанное выше письмо хорошо известного нам товарища, одного из наиболее выдающихся молодых большевиков, дает замечательно яркую характеристику психологической подоплеки капитулянтства. Наш корреспондент говорит, что в основе ее лежит "трусость". Эта формулировка может показаться упрощенной. Но по сути она верна. Разумеется, дело идет о политической трусости, -- личная при этом не обязательна, хотя нередко они довольно счастливо совпадают друг с другом. Мы в свое время характеризовали основное качество Радека, как чрезвычайную импульсивность. Это была очень мягкая, очень осторожная, очень снисходительная характеристика, которая, так сказать, открывала еще Радеку некоторый моральный кредит. Мы не считали нужным торопиться, ибо, даже хорошо зная Радека, не решались предсказывать, на каком этапе импульсивность Радека перейдет в политическое вероломство. Сейчас можно сказать, что этот процесс завершен полностью.
Картина положения, которую нарисовал Радек в своей беседе, есть картина полной безвыходности. Но, это, к счастью, ложная картина. Это картина перепуганного обывателя. Если бы, однако, действительное положение было таким, каким его рисует Радек в оправдание своей капитуляции, то сама капитуляция была бы безсмысленной вдвойне. Достаточно хоть на минуту представить себе нарисованную Радеком обстановку и самого Радека в центре. Правые одолевают. Хлеба нет. Все классы не довольны. Радек рвется спасать революцию. Но, увы, спаситель препровождается к месту подвигов под конвоем агентов ГПУ, и в тот момент, когда он, в высшем экстазе обличает блок Троцкого с Чемберленом, агенты ГПУ "оттесняют" его в вагон. У Глеба Успенскаго есть рассказ о старухе-мещанке, которая вытребовала через полицию по этапу своего сына, чтоб обнять его перед смертью. Радек, который "по этапу" отправляется в об'ятия Ярославского, воспроизводит рассказ Успенского в политическом масштабе.
Гвоздем беседы Радека является, несомненно, его признание, что наша платформа блестяще оправдала себя. Поэтому? Поэтому от нее можно отречься. Но и марксизм не плохо оправдал себя во всей новейшей истории. Не отречься ли по этому поводу от марксизма?
Смилга накануне капитуляции написал даже пространный документ "В защиту платформы большевиков-ленинцев". Платформу Смилга защищал -- от Троцкого. Но по особо настойчивой просьбе Ярославского Смилга через несколько недель отрекся от только от Троцкого, но и от платформы.
Как не процитировать тут нашего друга Сосновского, который, вспоминая некий религиозный обряд, рекомендует в таких случаях, наклониться к уху очередного покойника и сказать ему со всей необходимой выразительностью: "прими во внимание, что ты уже умер".
(Голос из С.С.С.Р.).
"Заявление" Х. Г. Раковского и других, на мой взгляд, заключает в себе лишние уступки примиренцам. Лишние потому, что все равно примиренцев не удержать. Они предпринимают самостоятельные шаги, не считаясь с необходимостью сохранить единство наших рядов. Х. Г. Раковский обратился с предложением к И. Н. Смирнову подождать получения его текста обращения. На днях мы получили от Смирнова телеграмму, в которой он сообщает, что обращение Раковского запоздало, что заявление им уже подано и что Ярославский уже "отклонил" его. Богуславский (примиренец) ведет переговоры о созыве совещания. Таким образом, в ЦК подано два заявления. Надо полагать, что если совещание смирновцев в Москве и состоится, то опять будет вытащена перманентка, отказ от оппозиционных документов -- все то, что было в капитулянтском проекте Смирнова. Водоразделом между нами и позицией Смирнова служат вопросы об одобрении генеральной линии, об оценке руководства, вернее -- об авансировании ему доверия и о безусловном отказе от фракционной работы. По всем этим вопросам наша линия в окончательном тексте "Заявления" проведена недостаточно четко. Все же думаю, что "Заявление" надо поддержать, так как в основном оно правильно. Ближайший год будет годом проверки центристского руководства. Центристов подхлестывает жестокая необходимость и наличие некоторого сдвига в настроениях масс. Уже имеются признаки перехлестывания волны "самокритики". Посмотрим, кто кого перехлестнет, аппарат активность масс, или, наоборот, активность масс аппаратчину. Смирнов помогает аппарату придерживать активность масс, наша же задача -- содействовать под'ему активности и направлять ее по большевистскому пути.
Недостатком "Заявления" является отсутствие одного из важнейших элементов ленинской стратегии: чтобы проложить дорогу правильной политике нужно осудить ошибочную. Без этого левый поворот центристов политически не обеспечивается. Это есть тот минимум политических гарантий, который нужен не только нам, но и рабочему классу в целом. Ошибка Смирнова в том и состоит, что он не ставит вопроса о политическом обеспечении поворота центристов. Старую нашу формулу -- "поддержка отдельных прогрессивных шагов центризма и критика центризма в целом" -- он переворачивает: "поддержка центризма в целом и критика отдельных шагов". Если последнее отбросить, а оно будет отброшено в ходе переговоров, то это значит, что Смирнов переходит на позиции центра...
Из всех работ старика к нам дошла только одна статья "Жалкий документ". Думаю, что если судить по этой статье у старика нет оснований не подписываться под заявлением Х. Г.
Имеются некоторые друзья, которые к Заявлению не присоединились. Группировки эти небольшие, соберется сорок-пятьдесят человек. Я считаю, что это вытекает из непонимания задачи, которую себе поставил Х. Г. Раковский. Надо учесть следующие обстоятельства: 1) провал левого поворота будет не малым идейным кризисом и для нас и 2) руководство не будет поворачивать направо, прежде, чем не попытается всерьез проводить левые элементы своей программы. Эти попытки в основном вызываются стихийной необходимостью, а не серьезным марксистским предвидением. Но весьма возможно, что руководство станет на путь серьезных мероприятий в рабочей политике и организации бедноты. Несомненно, повторяю, что на этот путь руководство может стать лишь под давлением железной необходимости. Но надо не упускать и этот возможный вариант дальнейшего развития центризма, не забывая и других возможных вариантов, которые были даны стариком еще в прошлом году. Поэтому я считаю позицию Х. Г. Раковского заслуживающей поддержки. В. Д. Каспарова заодно с Раковским. И. Н. Смирнов еще торгуется с Ярославским. Едва ли он сможет выторговать для себя почетную смерть. Наши друзья все бодры. Большой привет.
Ваш Н.
...Какое великолепное средство очистки передовых ленинских кадров представляет эта тюрьма и ссылка! Сколько мусору и балласту, сколько Иудушек и Христосиков избавили от себя нас, благодаря репрессиям Ярославского! Как грустно подумать, что в наших рядах могли быть такие морально и политически сомнительные люди, как Радек, Белбей, Харин и тому подобные. Теперь по крайней мере яснее виден состав людского материала, из которого придется строить остов будущей реформированной партии...
Но куда годится в нашей среде такой паникер, который отход всяких маловеров и трусов расценивает как "катастрофу"? Я считаю, что такие люди для нас, для нашей работы вряд ли менее вредны, чем открытые капитулянты. От них нужно отмежовываться столь же решительно, ибо они в корне извращают нашу установку и искажают перспективы... Мы здесь настроены бодро, с интересом присматриваемся к тому новому, что творится в партии и стране. Видим как партия растет, надеемся, что скоро все мы вздохнем с облегчением так же, как и вся партия, увидав Л. Д. снова в наших рядах. Все прошедшее будем вспоминать, как болезненный кошмар...
Привет Вам от всех товарищей по ссылке. Здесь нас, кроме четырех прошлогодних, которые все вам известны, прибавилось еще одиннадцать -- итого 15. Все мы держимся твердо. Кроме того за последние полгода много навезли товарищей в разные глухие углы нашего округа: в деревушках и таежных районах сидит человек 60-70. Из них только 7-8 человек капитулировало (характерно, что среди отходящих непомерно большой процент децистов!). Громадное большинство старых товарищей бодро защищает старые позиции.
С коммунистическим приветом Ш.
Х. Г. Раковского перевели с трехлетней надбавкой в Барнаул. И. Н. Смирнов подает какое то заявление, но его отвергают. Московские райконференции прошли бледно. На бауманской с докладом выступил опора "трона" Цифранович. После его доклада выступила одна работница и сообщила, что Цифронович якшается с нэпманами и хлопочет о возвращении одного из них из Соловков. Вот тебе и опора! Вот тебе и борец на два фронта. Заключительное слово делал другой. Один из отошедших от нас рабочих сообщает, что его на работу не принимают и даже пособия по безработице не выдают. Он выражает резкое недовольство Радеком, который после трудов "праведных" уехал на курорт...
Внутреннее положение кратко расцениваю так: 1) Экономическая инфляция. Нет ни одной пары отраслей народного хозяйства, которые были бы увязаны. Спрос по всем видам товаров больше предложения. 2) Социально-классовая инфляция. Размычка между пролетариатом и крестьянством (в том числе и бедняком). 3) Политическая инфляция. Политикой руководства недоволен ни один класс.
Это и есть та тройка, которая мчит нашу страну к кризису.
По вопросам К. И. считаю, что он при теперешнем его руководстве обречен на гибель. Пять-семь лет назад в компартиях Чехословакии, Германии и Франции было 800-900 тысяч членов, а теперь не более 150 тыс. Причины не в стабилизации, а в недомыслии руководства... Тот, кто забывает в теперешний момент вопросы международного движения тот не революционер. К. И. наш -- в том смысле, что правые уйдут к с.-д., а центристы не сумеют удержать массы.
Надвигающийся кризис в своем ходе настолько обострит все классовые отношения, настолько оголит все классовые интересы, настолько покажет все недомыслие теперешнего руководства, что и рабочий класс и деревенская беднота, и рабочая часть партии и даже многие из капитулянтов сомкнут свои ряды около наших знамен, если, конечно, на них будут написаны последовательно-левые лозунги. Вот об этом надо сейчас думать и над этим работать...
С продовольствием плохо. Материально нас здорово жмут. Ссылке пайка не дают. В. и И. писать уже не могут...
22 сентября.
...И. Смирнов и Мрачковский (с ними Богуславский, Белобородов и Ваганян) отделились и подали прошение на "высочайшую" милость. Они, пожалуй, сделают не меньше гнусностей, чем Радек. И все это под благовидным предлогом: Мрачковский говорит, что врут те, которые утверждают, что есть "левый курс". Ничего подобного мол нет. Но прошение все таки нужно подать. -- А потом -- зимняя спячка до следующего раза. Это по моему чистейшая авантюра. Нельзя обманывать рабочий класс и партию. Это даром не пройдет.
Смилга так характеризует положение и роль капитулянтов: Положение страны катастрофическое; пятилетка едва ли будет выполнена на 60 проц. Нам (т. е. капитулянтам) надо сейчас отступать, т. е. сдаться на милость противника, а потом когда проснутся спящие массы, встать во главе их и сделаться решающим фактором. Мечты "грандиозные", а дела подленькие. Поведение этого господина с марта до июня нечто классическое: пять-шесть сальто-мортале и наконец позорнейшая капитуляция. Он начал защитой платформы от... старика, а потом оплевал ее. В этом фокусе нет ничего оригинального. Так до них поступали все изменники делу пролетариата. Каутский так "защищал" Маркса и марксизм от Ленина и Троцкого. Это не пройдет!..
У нас дела были очень бурные. Началось сейчас же после от'езда старика. Теперь это уже пройденный этап. Конечно могут и от нас уйти, но не много. Ссыльная ячейка наша крепкая: с нами 17 товарищей, с Смирновым -- двое. Что делается в других колониях достоверно не знаю. Но "смирновцы" повсюду в меньшинстве... А в России дела гораздо лучше. Ренегатам жить не дают. Вы, наверное, поняли уроки Баку и Ленинграда. В последнем чуть не получилась подлинная самокритика. У мастера трясутся поджилки. Это симптомы одни, а дела еще впереди. Тогда лавину не остановит ни мастер, ни Радек и К-о...
Да, Ленинград, Баку -- это ободряет. Пролетариат не даст себя задушить. И в этот момент люди лезут -- как мухи на мед -- не в бой, а в переднюю Ярославского и мастера. Некоторые об'ясняют свой отход "внутри будет-де плотворнее". Иллюзии! У одних искренние, у других надуманные для самооправдания...
Молодежь меня очень ободряет. К сожалению я могу судить только о местной. Там, на производстве, на воле она наверное не хуже. Ее авангард найдет и проложить себе путь к нам...
О житье-бытье. Большинству из нас всю зиму и все лето работы не давали. Мы заделались строителями. Заработок не плохой. Работаем каменщиками, штукатурами, плотниками и т. д. Нашей работой очень довольны, берут на расхват. Климат отчаянный: засуха, вся степь сгорела, никакой зелени. Бураны ежедневно -- ничего не видно от песка и пыли. Едва дышешь. Урожай весь пропал. Картошки нет. Масла не видать и о нем не слыхать. Все вздорожало в 10-15 раз.
С. С.