Всероссийский студенческий съезд 1902 г.85 нашел, как известно, желательным, чтобы студенческие организационные комитеты "состояли в сношениях с местными комитетами Рос. С.-Д. Раб. Партии". В настоящее время Киевский Союзный Совет объединенных землячеств и организаций и Организац. Комитет Киевского Политехнич. Института выступают против резолюций съезда с "Открытым письмом"86. Своему протесту авторы его придают почему-то дипломатически-замаскированную форму, заявляя, что они не думают "вторгаться в сферу компетенции съезда" и предлагают лишь "более широкое толкование" одного из параграфов Манифеста Всероссийского Студенческого Съезда. "Студенчество, как таковое, -- говорят авторы "Откр. Письма", -- не может примыкать всецело ни к партии соц.-рев., ни к соц.-дем. Студенчество, как таковое, представляет из себя источник, из которого вербуют себе членов как обе указанные партии, так и другие революционные организации и группы. В силу этого, студенчество не может отдавать предпочтение той или иной революционной фракции". Мы не можем согласиться с мотивировкой авторов "Откр. Письма". Предлагая студенческим организационным комитетам вступать в сношения с соц.-дем. комитетами, съезд, разумеется, не обязывал революционное студенчество принимать всю программу соц.-демократии. Соответственная резолюция имела в виду сближение с партией, но не вступление в партию. "Студенчество, как таковое", т.-е. как коллективный автор университетских беспорядков, демонстраций и политических резолюций, имеет свою физиономию, независимую от взглядов тех или иных входящих в его состав студентов. Эта физиономия -- демократическая. На почве революционно-демократических требований "студенчества, как такового" (только от его имени и мог говорить съезд, не посягавший, разумеется, на убеждения отдельных студентов-революционеров) возможен и желателен его союз с революционным пролетариатом. Ввиду того, что между соц.-дем. и соц.-рев. существует так наз. "междуфракционная" (в сущности, гораздо более глубокая) борьба, перед демократическим студенчеством стоит задача политически-разумного выбора, а поскольку преобладающую роль в рабочем движении играет соц.-демократия в лице своих местных комитетов, резолюция съезда является политически-целесообразным актом.
Вопрос, однако, поставлен жизнью не так. Лучшая часть студенчества уже не удерживается на чисто-политической почве февральских "резолюций" этого года и проявляет все усиливающиеся тяготения в сторону социализма. Мы можем лишь приветствовать это течение, и если оно связано с расколом, -- мы приветствуем раскол! Суеверный страх перед "разделением", хотя бы это разделение было глубоко-прогрессивно по существу, мы предоставляем соц.-револ. Там он на своем месте.
"Рев. Рос." (N 13), верная своим "соц.-револ." методам -- погребения реальных противоречий под мавзолеями "объединительных" фраз, -- и на этот раз, вместо того, чтобы углубиться в вопрос, отделывается общими добродетельными местами и неустанно
"Льет примирительный елей"...
Газета "с удовольствием" (еще бы!) печатает "открытое письмо" организованного киевского студенчества и выражает уверенность, что "студенты других городов вполне согласятся с киевлянами, что не следует вводить в студенчество междуфракционной борьбы, столь вредной для успеха революционно-социалистического дела".
"Рев. Рос.", как видим, говорит о студенчестве не только как о революционно-демократической молодежи, но как об отряде, ведущем революционно-социалистическую (не просто демократическую) борьбу. Что же может рекомендовать "Рев. Рос." этому студенчеству, стоящему перед фактом "междуфракционной" борьбы соц.-дем. и соц.-рев.? Создать "для успеха револ.-социалистического дела" какую-нибудь "объединенную организацию" студентов соц.-рев. и студентов соц.-дем. рядом с уже существующими и борющимися партиями? Или заранее отказаться от углубления в смысл фракционных разногласий, а значит и от социалистической работы, ибо последняя предполагает выбор партий, а следовательно и раскол, "столь вредный для успехов" примирительской политики мелкобуржуазных революционеров? Итак -- назад? Но ведь и та чисто-"политическая" борьба студенчества, которая выразилась в февральских "резолюциях", повела к расколу между академиками и политиками... В среде самих "политиков" рядом с демократическим большинством могут оказаться студенты, тяготеющие, под влиянием "отцов-умеренных", в сторону цензового либерализма, представленного г-ном Струве. Не отойти-ли, во избежание раскола, назад и от политики?
Правда, "Рев. Рос." ограничивает почему-то вред раскола лишь "революционно-социалистическим" студенчеством. Но неужели же достаточно назвать глубокие и все углубляющиеся разногласия между соц.-дем. и соц.-рев. "междуфракционной" борьбой, чтобы утратил в глазах мыслящей части студенчества весь смысл тот факт, что одна из "фракций" (чего?) считает авантюристскую тактику другой "фракции" вредной для успехов революционно-социалистического дела? Не пора ли, г-да соц.-рев., бросить эту негодную тактику недомолвок, этот язык "огорченности", эту дипломатию... страуса!
А членам Союзного Совета, от которых, конечно, нельзя требовать большой политической опытности, мы скажем так:
В области политики добрая ссора нередко выгоднее худого мира. Политические союзы опираются на отчетливо сознанную общность интересов, а не на затушевывание противоречий в задачах и методах борьбы.
3 ноября, т.-е. через три недели после издания "открытого письма", Киевский Союзный Совет выпустил прокламацию в память Балмашева87, в которой засвидетельствовал свое тяготение к партии соц.-рев. Этот факт бросает отраженный свет и на самое "открытое письмо". Оно представляет собою не распространенное "толкование" резолюции общестуденческого съезда (какая наивная "примирительская" софистика!), а категорический протест против стремления этого съезда связать борьбу студентов с борьбой соц.-демократии. Насильно мил не будешь! можем мы сказать Киевскому Союзному Совету, -- но негоже прикрывать свои истинные симпатии и антипатии салонными, а не политическими речами о том, что "студенчество не может отдавать предпочтения той или иной революционной фракции". Не может? Оно должно! Если только, конечно, оно не соглашается оставаться в приготовительном классе школы революционного развития...
Оно должно, -- а соц.-дем. остается только пожелать, чтобы академическая молодежь серьезно относилась к вопросам революционной теории, которую теперь в моде третировать, как каналью. Знакомство с царством социалистической мысли несомненно убедит, что вне марксизма, как боевой теории пролетариата, возможны революционные фразы, в лучшем случае -- революционное настроение, но невозможно научное революционное мышление. Академическая молодежь могла снова удостовериться в этом на примере русских "критиков" революционного марксизма, которые крайне ускоренным темпом прошли, казалось бы, немалый путь от социализма до благоумеренного либерализма (г. Струве) или даже до христианской теософии (г. Булгаков). Можно с уверенностью сказать, что своеобразный теоретический "нигилизм" некоторых революционных групп скомпрометирует себя своею беспринципностью так же неоспоримо, как и "критическое" неистовство -- своим оппортунизмом и идейною реакционностью, И тогда обновленный в идейной борьбе научный социализм снова безраздельно овладеет умами мыслящей академической молодежи, как это было в начале 90-х годов, когда марксизм эмансипировал прогрессивную общественную мысль от пережитков народничества.
Вступление "академика" в ряды соц.-демократии налагает на него серьезные теоретические обязательства. Марксизм не схватывается на-лету. Он требует углубления и углубления. Он требует, далее, строго критического отношения ко всяким якобы-"критическим" посягательствам разложить революционную доктрину пролетариата привнесением в нее некритических элементов буржуазной идеологии. В работе очищения, охранения и развития пролетарского социалистического учения революционеры-академики всегда найдут себе место, и революционный пролетариат всегда скажет им: "Добро пожаловать!"
"Искра", N 31,