Были насилия, были зверства, были "сухие выстрелы пачками" (по безоружным!), -- это теперь г. Милюков вынужден признать, -- но "подобную расправу ответственные лица не считали нормальной". Какая превосходная, какая успокоительная формула: ответственные лица не считали "нормальной" (нормальной!) стрельбу по безоружным мирным жителям, старикам и мальчикам. "Сухие выстрелы пачками, -- так, очевидно, объясняли русскому депутату сербские "ответственные лица, -- это у нас только, знаете ли, на переходный период, по существу же дела это, разумеется, совершенно ненормально. Так что вы уж об этом помалкивайте, г. депутат, попридержите, так сказать, язык -- в интересах общественного дела". И г. Милюков помалкивал -- пока усилиями "безответственной" прессы не был призван к ответу.
Но кто они, эти гуманные "ответственные лица" на Балканах?
Про царя Фердинанда мы уже читали, что, узнав про истребление отряда пленных турок болгарскими солдатами, он воскликнул: "Как хорошо, что тут нет иностранных корреспондентов!". Может быть, г. Милюков слышал в сербских осведомленных кругах, -- там этот поразительный эпизод прекрасно известен, -- как король Петр, повстречав на пути к Куманово отряд пленных албанцев, которых вели под конвоем, привстал в автомобиле во весь свой маленький рост и воскликнул: "К чему мне эти люди? Их нужно истреблять, да не из ружей, чтобы не тратить даром амуниции, а дубинами". А вот другой эпизод, менее значительный, но превосходно дополняющий первый. Сербский престолонаследник Александр заметил у офицера, сопровождавшего его в автомобиле, какой-то завернутый в бумагу предмет.
-- Что это у тебя?
-- Так, ничего особенного, ваше высочество, это я штык нашел...
-- А ну-ка покажи.
Пришлось показать: оказался золотой (позолоченный?) штык, отобранный офицером у богатого албанца.
-- Зачем это тебе? Вот тебе за штык два дуката...
И сербский престолонаследник тут же в автомобиле экспроприировал экспроприатора.
Эти два эпизода как бы увенчивают два "ненормальных" процесса: "сухую стрельбу пачками" по пленным и ограбление мирного населения покоренных провинций. У меня в записной книжке значится ряд фамилий сербских администраторов и офицеров, которые посылали своим семьям из Старой Сербии богатые "подарки": золото, серебро, шелка и пр., -- иные целыми сундуками. Но я не стану приводить деталей: об этом позаботятся мои сербские друзья на страницах собственной прессы.
Но, может быть, г. Милюков к числу "ответственных лиц" откажется причислить Фердинанда, Петра и Александра -- так как конституционная мифология признает их "неответственными"? В таком случае мы можем назвать и других.
Г-н Осоргин сообщает в "Вестнике Европы" о болгарском генерале, который распорядился "устранять" пленных, если они будут задерживать передвижение. Имени этого генерала г. Осоргин, очень прилежно служивший в "Русск. Ведомостях" "нашему славянскому делу", повидимому, не называет.
Читателям предоставляется думать, что речь идет о каком-нибудь второстепенном генерале, действовавшем на свой собственный салтык. А между тем, имя этого генерала было названо в "Киевской Мысли" три месяца тому назад: это знаменитый Радко Дмитриев, "герой" Лозенграда, Люле-Бургаса и Чорлу, возведенный нашими Брешко-Данченками в болгарские Наполеоны. Радко Дмитриев -- это не только "ответственное", но и популярнейшее в болгарской армии лицо. И нетрудно понять, какой ужасающий отголосок должен был найти в армии его каннибальский приказ: "Если раненые или пленные будут затруднять транспорты, принять решительные меры к устранению препятствий".
О, конечно, Радко Дмитриев, как и прочие мясники, без труда признал бы в разговоре с русским либералом этот способ действий "ненормальным" и "чисто временным". А этого ведь за глаза довольно, чтобы успокоить складную либеральную совесть.