Ни для кого не тайна, что 3-я армия представляет собой организм не вполне нормальный: сейчас у нее огромная голова и очень маленькое туловище. Чтобы весь этот армейский аппарат нам понадобился, особенно теперь, когда освободилась 6-я армия, также крепкая, закаленная и имеющая за собой славное боевое прошлое, но более близкая к Западному фронту, -- это предполагать трудно, и сейчас, я говорю, мы можем гораздо свободнее уже подойти к штабам, ко всем учреждениям и управлениям 3-й армии и использовать их личный состав и материальные средства более широко, не ставя себе задачей сохранение армейского аппарата в целом, ибо совершенно ясно, что долго сохранять организацию, из которой только 23% могут работать -- нецелесообразно. С таким положением можно было мириться только до тех пор, пока нам эта организация была нужна прежде всего как армия, а для труда мы ее применяли между прочим, поскольку она была временно свободна. Но с того момента как мы решили, что эта армия может быть пущена в труд целиком, мы должны поставить себе задачей, чтобы по крайней мере 75% -- три четверти живых работников армии -- нашли себе трудовое применение.
Вот почему мы сейчас приступаем к ликвидации армейских учреждений, но такой ликвидации, результатом которой будет не простой распад этих учреждений, а их преобразование, реорганизация, выделение различных органов, непосредственно необходимых для трудовых задач. Мне пришлось когда-то сравнивать эту работу перевода армии на трудовое положение с разматыванием мотка ниток. Нитки с мотка перематываются в клубок. Если просто дернуть нитку -- клубок придет в беспорядочное состояние, соберется в массу, спутается и не будет пригоден. Если же с мотка нитки перематывать таким образом, что, скажем, один будет держать, а другой наматывать, то можно клубок намотать в том порядке, который нужен: крестом или сплошь.
Мы стояли перед задачей с боевого армейского мотка перемотать армию в трудовой клубок. Само собой разумеется, сперва мы поступали осторожно. Мы говорили: будем перематывать на трудовой клубок, но потихоньку, на 23%, -- не больше. А когда нужно будет пойти на борьбу с Ллойд-Джорджем, Клемансо, Деникиным -- мы снова с клубка перемотаем на моток. Сейчас мы можем быть уже смелее. Мы можем без труда перемотать 75%, оставив только воинские части, ибо армейские управления, штабы у нас имеются на всех фронтах. Если на Кавказском фронте (надо готовиться всегда к худшему) окажутся затруднения, то туда потребуется не штаб, не УПВОСО, и даже не органы снабжения, а уральская дивизия, кавалерийская дивизия и т. д., которые должны быть сохранены в неприкосновенности. Более того: необходимо сейчас выделить, -- и такое указание будет дано политическому отделу бывшей 3-й армии, теперь армии труда, -- из центральных армейских учреждений и управлений соответственных работников и направить их в уральскую и кавалерийскую дивизии, чтобы их укомплектовать, укрепить, поднять в трудовом, и в военном, и в политических отношениях.
Надо сначала размотать тылы, с одной стороны, в интересах трудовых учреждений -- фабрик, заводов, а с другой -- в интересах воинских частей как таковых. К тому же, мы гораздо свободнее сможем извлечь из могущественных тыловых учреждений армии квалифицированных работников -- техников, специалистов, которых в армии очень много, и передать их либо в одиночку, что хуже, либо отрядами, организованными ядрами -- на фабрики и заводы, на транспорт, в хозяйственные предприятия, для того чтоб они внесли туда то, что составляет великое завоевание рабочего передового пролетариата и сознательного крестьянина, прошедших школу Красной Армии, т.-е. твердость, сознательность, дисциплину, готовность для достижения своих целей, т.-е. целей рабочего класса, итти до конца, жертвовать всеми силами, а если нужно -- жертвовать и своей жизнью. Вот эти черты, характеризующие военного коммуниста, нужно внести в нашу хозяйственную жизнь.