В некоторых изданиях были напечатаны в начале августа письма т. Троцкого Временному Правительству и министру юстиции193 по поводу агитаторских упражнений бывшего прокурора судебной палаты г. Каринского194, которому явно не давали спать лавры Переверзева -- Алексинского. "Народно-социалистический" министр юстиции, как нам передают, ответил т. Троцкому особым отношением, в коем арестант поставляется в известность о том, что министр юстиции не может дать "движения" выше указанным "прошениям", так как в них заключаются "неприличные" выражения по адресу чинов судебного ведомства. "Неприличие" г. Зарудный усмотрел очевидно в утверждении т. Троцкого, что прокурор Каринский "по каналам беснующейся реакционной прессы" пускает в оборот заведомо-ложные обвинения против вождей большой политической партии, и что Каринский преследует при этом не судебно-следственные, а реакционно-политические цели. Обвинение, бесспорно, очень тяжкое, но в каком смысле его можно назвать "неприличным", мы решительно отказываемся понять. И какое право имеет министр "не давать движения" тяжкому обвинению, выдвинутому против подчиненного ему лица, это понять еще труднее. Юстиция не есть богиня хорошего тона, г. министр!
Т. Троцкому остается, на наш взгляд, обратиться к г. Зарудному с объяснением примерно такого рода: "Ваше Высокопревосходительство! Бывши воспитан в дурных условиях старого режима, ожесточавшего нравы, я, за три месяца моего пребывания под солнцем отечественной свободы, не научился еще о преступных действиях республиканской прокуратуры выражаться словами, которые не оскорбляли бы чувствительности народно-социалистического генерал-прокурора"...
При посещении "Крестов" Зарудный, как нам передают, пожимал руки нескольким тюремным надзирателям. Помнится, Керенский, став министром юстиции, начал с того, что пожал руку министерскому швейцару. "Жест", что и говорить, очень выразительный. Но было бы ошибочно думать, что этим исчерпывается главная обязанность демократа. Американский президент раз в год пожимает руку всем, кому не лень; однакож это не мешает ему быть верным стражем интересов финансовой олигархии. Демократизм столь же мало состоит в раздаче дешевых рукопожатий, как и в бурбонских окриках по поводу мнимого несоблюдения правил вежливости. Демократизм есть вопрос существа, а не формы. Демократический министр юстиции не отмахивается от тягчайших обвинений ссылкой на их "неприличный" тон. Демократический министр юстиции не покрывает черносотенной разнузданности ссылкой на "независимость" судей...
До какой степени фальшива позиция г. Зарудного, видно уже из того, что после того, как он отказался "дать движение" заявлению т. Троцкого, министру пришлось привести в "движение" самого г. Каринского. Бывший прокурор судебной палаты полетел... Это очень отрадно, хотя из этого факта было бы крайне легкомысленно заключать, будто в ведомстве г. Зарудного водворяется отныне режим демократического правосудия. Нет, для этого было бы необходимо радикальное обновление всего персонала, подчиненного г. Зарудному. А этому обновленному персоналу был бы необходим другой министр юстиции.
"Пролетарий" N 7,
2 сентября (20 августа) 1917 г.
(Помещено под псевдонимом П. Танас).