В течение долгих столетий складывались российские порядки, основанные на подневольном труде, нищете и невежестве масс, произволе и хищничестве правящих. Капитал, острым клином врезавшийся в старый дворянско-крестьянский быт, прибавил свои цепи к цепям крепостничества. Революция 1905 г. могущественно встряхнула цепи рабства, но не разорвала их. Наоборот, они после этого еще глубже врезались в тело русского народа. Война удесятерила все бедствия, но зато и показала самым темным слоям, кто и как ими правит. Разыгралась вторая революция, которая одним ударом смела покрытую преступлениями и проклятиями августейшую банду. Но этим дело революции только началось. Все нужды и бедствия масс, все старые и новые язвы вышли наружу и требуют решительного вмешательства революции.
Имущие буржуазные классы оказались вынуждены, скрепя сердце, усыновить революцию. Гучковы и Милюковы великодушно согласились принять власть из рук народного восстания, которое они всегда ненавидели и поносили. Но в своем буржуазном эгоизме они искренно считали, что вся задача революции сводится к тому, чтобы передать им государственную власть, которая нужна им, прежде всего, для доведения войны до победоносного конца. Этого требует их классовый интерес. С царем или без царя, явно или прикрыто, капиталисты не могут не стремиться к захвату новых земель и к расширению своих рынков. Вчера они требовали от Романова и Штюрмера60, чтобы те обеспечили им владение Константинополем, проливами, Арменией, Галицией. Сегодня они требуют, чтобы народная революция выполнила те империалистические* задачи, пред которыми оказался банкротом старый романовский режим. Мобилизовать революцию в интересах империализма -- такова сейчас задача русской буржуазии, понукаемой на этом пути английским и французским капиталом.
Между тем народная революция выросла из источников прямо противоположных: из голода и страданий рабочих масс, из их возмущения кровавой работой правящих классов, наконец, из их основного стремления выбиться из тисков классовой кабалы. Отсюда неизбежность столкновений между буржуазией и силами революции.
Буржуазия получила в свои руки власть не потому, что шла во главе революции, а потому, что к моменту катастрофы она оказалась вооруженной своими парламентскими, военно-промышленными и земско-городскими организациями и стояла с протянутыми к вакантной власти руками.
Рабочие массы, ниспровергшие старое правительство, только после первой победы стали создавать свое собственное революционное представительство в лице Советов Рабочих, Солдатских, а впоследствии и Крестьянских Депутатов. Значение этой организации в том, что она опирается на действительно движущие силы революции, на пролетариат и солдатско-крестьянскую массу. Именно поэтому Петроградский Совет, несмотря на крайне нерешительную, уклончивую, оппортунистическую политику своих вождей (Чхеидзе, Церетели, Керенского, Чернова, Скобелева и др.), должен был неизбежно сталкиваться с Временным Правительством буржуазии. Из этого возникло так называемое двоевластие. А выход из двоевластия вожди буржуазии и вожди Совета увидели в создании коалиционного (объединенного) правительства из капиталистов и социалистов.
Новое правительство должно быть "сильным" правительством, должно применять "крепкую власть". Таковы ожидания и надежды всей буржуазии. "Нужно, наконец, покончить с анархией".
Вся официальная правительственная печать объявляет крестовый поход против "анархии" и в этом походе почерпает доводы в пользу коалиционного министерства.
Под пугающим обывателя именем анархии правительственная печать валит в одну кучу и отдельные проявления уголовщины, и общее расстройство хозяйственной и административной жизни, как наследство царизма и как результат войны, и, наконец, дальнейшее развитие революции снизу: натиск крестьян на помещичье землевладение, наступление рабочих на капитал и, наконец, самочинную демократизацию чиновничества и офицерства, опять-таки снизу.
Либеральная буржуазия хочет, чтобы революционные массы отказались от дальнейшего углубления революции путем организованных "захватов" земель или национальных и классовых прав. Совет Рабочих и Солдатских Депутатов должен отречься от роли руководителя дальнейшего революционного движения масс, -- от роли второй, неофициальной власти. Вся полнота власти должна сосредоточиться в руках Временного Правительства, которое, опираясь на авторитет революции, хочет сделать попытку поставить на ноги всю армию -- для преследования задач, связывающих Временное Правительство с английским и французским империализмом. Милюковско-Гучковская попытка законтрактовать революцию на службу империализму потерпела быстрое крушение ввиду чрезмерной откровенности ее приемов. В эпоху революции приходится воздерживаться от реакционного нахрапа. Имущие классы отстранили Милюкова и Гучкова, чтоб дать "удовлетворение" (персональное, а не классовое) революционной демократии. Они пригласили в состав своего правительства нескольких членов Исполнительного Комитета, принадлежащих к оборонцам, и выработали совместно с ними платформу, в которой обещают русскому народу "свободу, равенство и братство", а также мир без аннексий и контрибуций, но требуют от него взамен подчинения единовластному Временному Правительству, сохранения общего фронта с союзниками и наступления против Австрии и Германии.
Если б этот план удался, это значило бы, что в развитии русской революции поставлена точка, и что вся пробужденная энергия народа будет направлена непосредственно на мельницу империализма.
Для этой именно цели вручены Чернову, Скобелеву, Церетели министерские портфели. Партии, из которых вышли эти министры (меньшевики и социалисты-революционеры), становятся, таким образом, правительственными партиями и союзницами великобританского империализма, парижской биржи и американских трестов. Пресса этих партий становится официозной, правительственной прессой. И прежде еще, чем "революционные" министры успели пальцем о палец ударить для улучшения участи трудящихся масс, Керенский грозит бичами и скорпионами ослушникам капиталистического милитаризма.
- Коротки руки! -- может сказать революция, обращаясь заодно и к ответственным гасителям, серьезным политикам буржуазии, и к безответственным и полубессознательным их помощникам, вышедшим из социалистических рядов.
Коалиционное министерство не способно задержать дальнейшее развитие революции. Столкнувшись с нею, оно само разобьется в куски. Продовольственная разруха не может быть не только устранена, но и серьезно смягчена без скорейшего прекращения войны и без глубочайшего нарушения прав частной собственности. Ни на то, ни на другое не способно правительство, руководимое капиталистической буржуазией. Аграрный вопрос стоит в стране, как вопрос революционного наступления крестьянского большинства на помещичье меньшинство. Между тем буржуазно-помещичье правительство заручилось министром земледелия Черновым для того, чтобы приостановить это движение, как министр труда Скобелев нужен правительству для того, чтоб "умерять аппетиты" рабочих. При таких условиях крушение коалиционного Временного Правительства так же неизбежно, как и дальнейшее развитие революции.
Надо отдать себе ясный отчет: революция идет навстречу новому, еще более острому кризису власти. Сегодняшнее министерство буржуазных дельцов и социалистических заложников так же бесславно сойдет со сцены, как и вчерашнее министерство бесшабашного империализма. Неделей раньше или неделей позже перед Советом Рабочих и Солдатских Депутатов станет вопрос о завладении властью во всей ее полноте.
Продовольственная разруха, "анархия", аграрный вопрос, ликвидация войны -- все эти вопросы сводятся сейчас для пролетариата, как вождя революции, к одной центральной задаче: завоеванию власти.
Выяснять рабочим массам неизбежность и необходимость перехода власти к органу революционных масс, воздействовать в этом направлении на состав и политику Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов -- такова сейчас центральная задача нашей газеты.