Запутавшийся моралист попытается, может быть, сослаться на то, что одно дело -- "открытая" и "сознательная" борьба двух лагерей, а другое дело -- захват неучаствующих в борьбе лиц. Этот довод, есть, однако, лишь жалкая и неумная увертка. В лагере Франко сражались десятки тысяч обманутых и насильственно завербованных людей. Республиканские войска стреляли и убивали этих несчастных пленников реакционного генерала. Нравственно это или безнравственно? Да и помимо этого, нынешняя война, с дальнобойной артиллерией, авиацией, газами, наконец, со свитой опустошений, голода, пожаров, эпидемий, неизбежно влечет гибель сотен тысяч и миллионов людей, непосредственно не участвующих в борьбе, в том числе стариков и детей. В качестве заложников, берут, по крайней мере, лиц, связанных узами классовой и семейной солидарности с определенным лагерем или с вождями этого лагеря. При взятии заложников возможен сознательный выбор. Снаряд, выпущенный из пушки или сброшенный из аэроплана, направлен без выбора и может легко истребить не врагов, а друзей, или их отцов и детей. Почему же наши моралисты выделяют вопрос о заложниках и закрывают глаза на все содержание гражданской войны? Потому что они не очень мужественны. В качестве "левых", они боятся открыто рвать с революцией. В качестве мелких буржуа, они боятся разрушить мосты к официальному общественному мнению. В осуждении системы заложников они чувствуют себя в хорошем обществе -- против большевиков. Об Испании они трусливо молчат. Против того, что испанские рабочие, анархисты и поумисты брали заложников, Виктор Серж будет протестовать... через 20 лет.