Во время критической сентябрьской недели раздавались, как передают, голоса, даже на левом фланге социализма, в том смысле, что, в случае "единоборства" между Чехословакией и Германией, пролетариат должен будет, хотя бы и в союзе с Бенешем, помочь Чехословакии спасти свою "национальную независимость". Этот гипотетический случай не наступил: герои чехословацкой независимости, как и следовало ожидать, капитулировали без боя. Нельзя, однако, в интересах будущего, не отметить здесь грубейшую и опаснейшую ошибку несвоевременных теоретиков "национальной независимости".
Даже помимо своих международных связей Чехословакия представляет насквозь империалистское государство. Экономически в ней царит монополистский капитал. Политически чешская буржуазия господствует (скоро надо будет, может быть, сказать: господствовала) над несколькими угнетенными национальностями. Война, даже со стороны изолированной Чехословакии, велась бы, таким образом, не за национальную независимость, а за сохранение и, если возможно, расширение границ империалистской эксплоатации.
Войну между Чехословакией и Германией, даже если бы другие империалистские государства не вмешались сразу, недопустимо было бы рассматривать вне того переплета европейских и мировых империалистских отношений, из которых эта война могла вспыхнуть, как эпизод. Месяцем или двумя позже чешско-немецкая война -- если бы чешская буржуазия хотела и могла воевать, -- вызвала бы почти неминуемо вмешательство других государств. Было бы, поэтому, для марксиста грубейшей ошибкой определять свою позицию на основании сегодняшних кон'юктурных дипломатических и военных группировок, а не на основании общего характера социальных сил, стоящих за этой войной.
Сотни раз мы повторяли незаменимый и неоценимый тезис Клаузевица: война есть продолжение политики другими средствами. Чтоб определить в каждом конкретном случае исторический и социальный характер войны, надо руководствоваться не впечатлениями и гаданиями, а научным анализом той политики, которая предшествовала войне и обусловила ее. Эта политика, начиная с первого дня образования лоскутной Чехословакии, имела империалистский характер.
Можно возразить, что, помимо отделения судетских немцев, венгров, поляков, может быть, и словаков, Гитлер не остановится перед закабалением самих чехов, и что в этом случае их борьба за национальную независимость будет иметь все права на поддержку пролетариата. Такая постановка вопроса -- не что иное, как социал-патриотический софизм. Какими конкретными путями пойдет дальнейшее развитие империалистских антагонизмов, мы не знаем. Полный разгром Чехословакии, конечно, вполне возможен. Но возможно и то, что, прежде чем этот разгром успеет совершиться, вспыхнет европейская война, в которой Чехословакия окажется на стороне победителей и примет участие в новом расчленении Германии. Неужели же роль революционной партии есть роль сиделки при "пострадавших" гангстерах империализма?
Совершенно очевидно, что пролетариат должен строить свою политику, исходя из данной войны, как она есть, т.-е. как она обусловлена предшествующим ходом развития, а не из гипотетических гаданий о возможном стратегическом исходе войны. При таких гаданиях каждый будет неизбежно выбирать тот вариант, который больше отвечает его собственным желаниям, национальным симпатиям и антипатиям. Ясно, что такая политика имела бы не марксистский, а суб'ективистский, не интернационалистский, а шовинистический характер.
Империалистская война, с какого бы угла она ни началась, будет вестись не из-за "национальной независимости", а ради передела мира в интересах отдельных клик финансового капитала. Это не исключает того, что попутно империалистская война может улучшить или ухудшить положение той или другой "нации"; точнее сказать, одной нации за счет другой. Так, Версальский мир раздробил Германию. Новый мир может раздробить Францию. Социал-патриоты как раз и пользуются ссылками на возможную "национальную" опасность в будущем для того, чтоб поддерживать "своих" империалистских бандитов в настоящем. Чехословакия ни в малейшей мере не составляет исключения из этого правила.
В сущности все такого рода гадательные аргументы и запугивания будущими национальными бедствиями, в пользу поддержки той или другой империалистской буржуазии, исходят из открытого или молчаливого отказа от революционной перспективы и революционной политики. Разумеется, если новая война закончится одной лишь военной победой того или другого империалистского лагеря; если война не вызовет ни революционного восстания, ни победы пролетариата; если новый империалистский мир, более страшный, чем версальский, наденет на народы новые оковы на десятилетия; если несчастное человечество все это молчаливо и покорно стерпит, -- то не только Чехословакия или Бельгия, но и Франция может быть отброшена на положение угнетенной нации (такое же допущение можно сделать и относительно Германии). В этом случае дальнейшее ужасающее разложение капитализма должно будет отбросить все народы назад на многие десятки лет. Конечно, при осуществлении этой перспективы, т.-е. перспективы пассивности, капитуляции, поражений и упадка, угнетенные классы и целые народы вынуждены будут в поте и крови снова карабкаться на четвереньках по пройденному уже однажды историческому пути.
Исключена ли такая перспектива? Если пролетариат будет без конца терпеть руководство социал-империалистов и ком-шовинистов; если Четвертый Интернационал не сумеет найти дорогу к массам; если ужасы войны не толкнут рабочих и солдат на путь возмущения; если колониальные народы будут терпеливо истекать кровью в интересах рабовладельцев, -- при этих условиях уровень цивилизации будет неизбежно снижен, и общий регресс и распад могут снова поставить в порядок дня национальные войны в Европе. Но тогда мы, или, вернее, наши сыновья, должны будут определять свою политику по отношению к будущим войнам уже на основании анализа новой обстановки. Сегодня же мы исходим не из упадочной, а из революционной перспективы; мы -- пораженцы за счет империализма, а не за счет пролетариата. Вопрос о судьбе чехов, бельгийцев, французов и немцев, как наций, мы связываем не с кон'юнктурными передвижениями военных фронтов во время новой свалки империалистов, а с восстанием пролетариата и его победой над всеми империалистами. Мы глядим вперед, а не назад! Программа Четвертого Интернационала гласит, что свобода всех наций Европы, больших и малых, может быть обеспечена только в рамках Социалистических Соединенных Штатов Европы.