Обвиняемому Плетневу, профессору медицины, сейчас 66 лет. Врачем Кремля он состоит почти со дня Октябрьского переворота. К политике не имел никакого отношения. Услугами Плетнева пользовались Ленин, Крупская и все сановники Кремля. Плетнев имел не мало отличий. Советская пресса не раз расточала ему хвалы. Но положение внезапно изменилось в середине 1937 года: Плетнев был публично об'явлен "насильником и садистом". В "Правде" от 8 июня 1937 года появилась большая статья, которая с необычными подробностями описывала зверское насилие, будто бы совершенное Плетневым над "пациенткой Б.". В статье приводилось письмо г-жи Б. Плетневу, заключавшее такие строки: "Будьте прокляты, подлый преступник, наградивший меня неизлечимой болезнью, обезобразивший мое тело..." и пр. "Правда" рассказывала, будто Плетнев, в виду жалоб г-жи Б., пытался посадить ее в сумасшедший дом, а на ее упреки отвечал: "достаньте яду и отравитесь". Статья производила тем более странное впечатление, что была напечатана до какого бы то ни было суда над Плетневым. Для всякого, кто знает нравы советской бюрократии, было совершенно ясно, что подобная статья против высокопоставленного кремлевского врача могла быть напечатана в "Правде" только с разрешения Сталина или по его прямому распоряжению. Уже тогда естественно возникало подозрение, что дело идет о какой-то большой интриге против Плетнева, и что таинственная "пациентка Б." являлась, по всей вероятности, агентом ГПУ.
Немедленно, т.-е. до всякого суда, из невидимого центра было мобилизовано, так называемое, "общественное мнение", т.-е. врачам Москвы, Киева, Тулы, Свердловска и пр. было приказано выносить резолюции, требующие "самого сурового приговора этому извергу". Резолюции печатались, разумеется, в "Правде". Соответственные номера "Правды" у нас в руках.
17-18 июля 1937 года дело Плетнева разбиралось в закрытом заседании московского суда. В СССР приговаривают нередко к расстрелу за кражу мешка муки. Тем более можно было ждать беспощадного приговора над врачом-насильником, который наградил пациентку "неизлечимой болезнью", "обезобразил" ее тело и пр. Между тем, из той же "Правды" от 19 июля читатели узнали, что Плетнев был "условно приговорен к 2 годам лишения свободы", т.-е. фактически освобожден от всякого наказания. Приговор казался таким же неожиданным, как раньше -- обвинение.
Через 7 месяцев мы встречаем Плетнева в качестве обвиняемого в сознательном ускорении смерти Меньжинского, Куйбышева и Максима Горького. Плетнев, разумеется, признает свою вину. Он совершал, оказывается, эти чудовищные преступления "по приказанию" Ягоды, бывшего начальника ГПУ. Почему он подчинялся Ягоде? Из страха. Врач Кремля, знающий всех членов правительства, не смел донести на преступника, а стал его покорным орудием. Невероятно? Таково показание. Мы ничего не слышим больше о садисте-Плетневе. "Пациентка Б." не была вызвана на суд. Она выполнила свою роль до суда. "Садизм" не интересует больше никого. Теперь Плетнев, врач царских времен, оказывается террористическим агентом "троцкистско-бухаринского блока", под непосредственным руководством Ягоды, бывшего главы ГПУ.
Можно ли сомневаться в том, что между двумя процессами Плетнева существует тесная внутренняя связь? Чтоб приписать троцкистам террористические акты, надо было изобрести их. С этой целью Ягода, палач троцкистов, был превращен в агента троцкистов, а врач был превращен в отравителя. Обвинение в садизме было с таким оглушительным шумом выдвинуто семь месяцев тому назад только для того, чтоб сломить волю старого врача, отца семьи, и сделать из него послушное орудие в руках ГПУ для будущего политического процесса. По обвинению в насилиях над "пациенткой Б." Плетневу грозил расстрел. За кулисами было, однако, достигнуто соглашение, в результате которого Плетнев отделался условным осуждением. Такова цена его фантастических признаний на процессе 21-го. Случай с Плетневым особенно поучителен потому, что здесь все пружины торчат наружу.
Койоакан, 10 марта 1938 г.