В последний момент мне все-таки повезло. Когда я рассказал о своих неудачах хозяину квартиры ("влиятельный служащий на заводе", имени которого я по понятным причинам не называю), он взялся устроить мое дело, и ему удалось, не знаю каким образом, зачислить меня на свой завод.
Завод этот построен недавно. Чтобы попасть в отделение, где я должен был работать, мне пришлось пройти через несколько других отделений. Везде стоят новые машины разных иностранных заводов, из которых многие уже выбыли из строя; большой беспорядок, скверно убранное и грязное помещение; в каждом отделении вооруженная охрана, которая требует пропуск.
Инженер отделения встречает меня весьма радушно. После беглого осмотра всего отделения, мы останавливаемся перед станками. Около 20 станков английского, немецкого и советского образца. Большинство из них стоят, так как они нуждаются в капитальном ремонте. "Выберите, какой хотите" -- говорит мне инженер. Выбор сделан быстро. Для работы мне дается калибр: толеранс 6 сотых; максимальное время -- 12 часов. Мне просто смешно, так как ни в одной капиталистической стране не требуется больше четырех часов нормальной работы для выполнения этого задания. Вынимаю инструменты из моего чемоданчика, привожу станок в порядок и начинаю работать. Замечаю, что два товарища внимательно следят за мной. Меньше чем через 4 часа калибр был готов. Когда я сдавал работу, я видел, что инженер был удивлен. Он несколько раз проверил мою работу, а потом сказал: "Отлично, -- вы будете одним из лучших стахановцев завода".
Остаток дня я провел болтая с рабочими. "Ну, как живете? -- спросил я своего соседа. "Плохо, товарищ. Жалованье запоздало на пять дней, потому что мы не выполнили плана. Но разве мы виноваты в том, что в течение месяца 20 дней не хватает того или другого сырья. А на последние десять дней наваливают работы на все тридцать дней. И эта история повторяется из месяца в месяц. Право, нельзя придумать лучшего способа, чтоб губить и людей, и машины".
Другой рабочий жалуется на скверную постановку дела на заводе. "Видите ли, вам легко было закончить в 4 часа калибр, потому что вы имеет<е> в вашем чемоданчике инструменты, необходимые для работы. А у нас дело обстоит совсем иначе. Каждый раз, когда нам нужен инструмент, мы отправляемся на склад с заявлением, подписанным инженером отделения. Там мы обычно уже находим длинные очереди рабочих. Огромная потеря времени, а главное совершенно бесполезная, так как в большинстве случаев мы получаем ответ, что требуемого инструмента нет. Вот, обратите хотя бы внимание на эти большие формы (?). Со всех отделений сюда приходят рабочие, чтоб точить инструменты разных размеров. Нам приходится стоять в очереди часами, да и кроме того результат получается скверный, так как для точки наших маленьки<х> инструментов нужны формы гораздо меньшего размера. Мы поставили вопрос об этом на профессиональных и партийных собраниях и в стенной газете -- но не добились ничего".
Третий рабочий говорит: "У нас проходной двор. Большая неустойчивость. Техники и рабочие остаются не надолго, так как отправляются искать лучшего. Так же обстоит дело и с руководящими кадрами. Рабочие обыкновенно сами уходят с завода, а начальство систематически устраняется верхами за невыполнение плана. Инженер, который работает сейчас в нашем отделении, здесь всего несколько дней. Он заменил другого, который, проработав два месяца, внезапно исчез, так как во время собрания секретарь организации возвел на него ужасное обвинение в "анти-советских тенденциях", что по-просту означает саботаж. Хотите знать в чем заключалась его антисоветская тенденция? В том, что инженер этот часто вызывал механиков для починки машин, которые плохо работали. Он доказывал, что если машина или станок испорчены, то их нужно чинить, иначе они будут давать пониженную продукцию и брак и за короткий срок превратятся в никуда негодный хлам. Но чиновники учетного бюро, в согласии с дирекцией, не хотят и слушать об этом. Они предпочитают производить брак, чем оставить машину стоять. Вы себе и представить не можете, как идея плана, которая сама по себе вещь хорошая, превращается в руках высоко поставленных бюрократов в средство нажима на рабочих и низших инженеров. Бюрократия всякую подлость оправдывает планом. Жалованье запаздывает, не строятся жилища, заставляют работать даже в выходные дни, работают очень много сверхурочно (и совершенно зря), увольняют рабочих и техников за "плохую выработку" и "саботаж" -- все дозволено, чтобы "нажать" на человека. Вот вам пример. Я раньше работал на заводе в Москве. План не был выполнен. Так как работа шла цепью, т.-е. каждый цех в своей работе зависел от другого, то решили, что виноват один из цехов, именно тот, где работал я. Причина же была вовсе не в этом, а в общей дезорганизации. Но всякий протест против решений бюрократии бесполезен, и мое отделение получило "знак стыда" из соломы. К концу рабочего дня рабочие собрались и, под звуки траурного марша, понесли гроб, на котором было написано имя нашего инженера, молодого человека, недавно окончившего политехнический институт. "Похоронная процессия" прошла через весь завод, а затем и через наш цех. На следующий день инженер не вышел на работу. Его нашли у себя на квартире с простреленной головой. На стене он написал: "После вчерашнего позора мне ничего не остается, как умереть". Разве это методы организации, воспитания, соревнования, достойные социализма? Нет, -- социализм стоит на высшей ступени, чем капитализм, а мы здесь еще находимся на низшей ступени".
(Продолжение следует)
К ЧИТАТЕЛЯМ-ДРУЗЬЯМ
Расходы по нынешнему номеру "Бюллетеня" (56 стр.!) создали для нас большие денежные трудности.