Осью процесса и в то же время основой обвинения является, так называемый, "Об'единенный центр". Это он решил стать на путь террора, это он организовал и руководил покушениями. Вопрос о "центре" имеет, поэтому, решающее значение при анализе процесса. Мы вынуждены на нем остановиться подробнее.
Мы уже старались показать в порядке какого произвола Сталин включил в процесс четырех зиновьевцев, назначив их членами центра. Но ему надо было во что бы то ни стало добраться до Троцкого, без которого весь процесс был бы ни к чему. Неудача с консулом заставила искать новых путей. Сталин понимал, что зиновьевцы, которые порвали в январе 1928 года с левой оппозицией, капитулировав перед бюрократическим аппаратом, и с которыми с тех пор у левой оппозиции не было никаких связей, -- для этой его цели мало пригодны. Ему нужно было "об'единить" их, -- уже ранее взявших на себя политическую ответственность за убийство Кирова, -- с троцкистами. Этому "об'единению" и должен был служить Об'единенный центр. После неудачных попыток привлечь к делу настоящих троцкистов, -- с их стороны Сталин мог встретить лишь резкий отпор своим домогательствам -- он остановился на бывших левых оппозиционерах -- Смирнове, Мрачковском и Тер-Ваганяне. Эти люди открыто порвали с оппозицией еще в 1929 году, т.-е. семь лет тому назад! И за неимением подлинных (среди подсудимых -- напомним это еще раз -- не был они одного настоящего троцкиста), Сталин вынужден был удовлетвориться псевдо-троцкистами, тем более, что один из них (И. Н. Смирнов) случайно встретился в Берлине с сыном Троцкого. Это давало, по крайней мере, формальный повод говорить о "связи" с заграницей.
Так зародилась в полицейской голове Сталина идея создания Об'единенного центра. Остальное -- дело полицейской техники.
Состав центра
Обвинительный акт и приговор дают следующий состав Об'единенного центра: Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Бакаев -- от зиновьевцев, и Смирнов, Тер-Ваганян, Мрачковский -- от троцкистов.
Но и по вопросу о самом составе центра, обвиняемые противоречат друг другу. Между тем речь идет не о каком-нибудь широком комитете, состав которого текуч, где трудно всех запомнить, -- а по самому существу дела об узкой, крайне законспирированной коллегии, которая занимается террористической деятельностью. Состав такого законспирированного центра должен был быть во всяком случае точно определен. Это и пытается сделать обвинительный акт, перечисляя вышеупомянутых семь членов центра. Подсудимый Рейнгольд, один из главных свидетелей обвинения, дает другой состав центра. "Я -- говорит он -- был связан организационно и лично с рядом членов троцкистско-зиновьевского центра: Зиновьевым, Каменевым, Сокольниковым и др.". И дальше Рейнгольд повторяет: "В состав троцкистского центра входили Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Бакаев, Смирнов, Мрачковский, Тер-Ваганян, Сокольников".
То, что Сокольников входил в центр подтверждает и Каменев, уточняя в ответе на вопрос прокурора, что Сокольников был даже "законспирированным членом центра" с тем, чтобы в случае провала, продолжать террористическую деятельность. Спрашивается почему же прокурор не привлек Сокольникова немедленно к суду? Очень просто: вызвать Сокольникова сейчас же -- значило бы разрушить всю лживую, и поэтому "хрупкую", постройку процесса. Сокольникова надо сперва препарировать в застенках ГПУ, а для этого и в случае удачи нужно время. Упоминание же Рейнгольдом -- по заданию Сталина -- Сокольникова нужно было для того, чтоб облегчить с ним расправу без суда.
Подтверждая показания о Сокольникове, Каменев со своей стороны дает новый вариант центра ("заговора", как он выражается), который "состоял из следующих лиц: со стороны зиновьевцев из меня (Каменева), Зиновьева, Евдокимова, Бакаева и Куклина". Помимо Сокольникова членом центра оказывается и Куклин. Как и в отношении Сокольникова, прокурор не считает нужным привлечь к делу Куклина. Между тем, Куклин, один из старейших рабочих-большевиков и руководящих зиновьевцев, приговоренный в январе 1935 года к десяти годам заключения, неоднократно упоминается на процессе в качестве одного из руководителей террористической деятельности!
По показаниям Смирнова, в блок (о центре он ничего не говорит, а позже, как мы увидим, отрицает самое его существование) входила и группа Ломинадзе. Отметим, что никто из этой группы не привлекается к суду. Тер-Ваганян, хотя и "подтверждает показания Смирнова", но при перечислении не упоминает группы Ломинадзе. Мрачковский, наоборот, не только упоминает группу Ломинадзе-Шацкин, как входившую в блок, но и прямо говорит, что в центр входил и Ломинадзе лично. Бакаев называет не только Куклина, но и Шарова, также старого большевика-зиновьевца, осужденного по процессу в 1935 г. В качестве участника руководящего террористического совещания (центра?), неоднократно упоминается Карев. Но он также не сидит на скамье подсудимых, дело его почему-то "выделено".
Более того, Каменев показывает, что на случай провала, кроме Сокольникова, в качестве замены были намечены Серебряков и Радек, "которые -- по Каменеву -- эту роль могут с успехом выполнить". Напомним, что Серебряков от оппозиции отошел еще до Зиновьева, в 1927 году, а Радек отошел в 1929 году, и как отошел! С 1929 г. Радек неоднократно выступал в печати, как один из самых злостных и бешенных противников троцкизма. Но и это ему не помогло!
В качестве "свидетельницы" на процессе была привезена из тюрьмы Сафонова, допрос которой производит особенно тягостное и отвратительное впечатление. Надеясь спасти себя (а в действительности, Сталин ее в лучшем случае сохранит для нового процесса, с тем, чтобы потом расстрелять так же, как он расстрелял всех Берман-Юриных), Сафонова в настоящем исступлении шельмовала И. Н. Смирнова. И эта Сафонова, по словам судебных отчетов, сама "являлась членом троцкистского центра... принимала активное участие в работе этого центра". Почему же она вызвана лишь в качестве свидетельницы?
Центр якобы вел переговоры о "совместной деятельности (т.-е. о терроре) и Шацкиным, Стэном ("леваками"), Рыковым, Бухариным, Томским (правыми), Шляпниковым, Медведевым (бывшая "рабочая оппозиция"). Разумеется ни один из них не вызван и в качестве свидетеля.
Фальсификация не такая уж легкая вещь. Как ни хорони концы в воду, ложь и противоречия упорно подымаются на поверхность. Противоречия в составе центра, об'ясняются несомненно тем, что в ходе следствия состав этого центра менялся не раз.
Некоторых первоначально намеченных "кандидатов" не удалось сломить, -- приходилось перестраиваться на ходу, включая в "центр" новые жертвы, заново согласовывая даты и показания.
К тому же все дело подготовлялось в крайней спешке, -- не все подсудимые успели заучить свою роль...