В так называемой Коммунистической партии Советского Союза заканчивается новая чистка, которая на этот раз носит скромное название "проверки партийных документов". Отличие этой чистки от всех предшествующих состоит в том, что она проводится без всякого, хотя бы только декоративного, участия самой партии: ни общих собраний, ни личных исповедей, ни публичных обличений, ни свидетельских показаний. Проверочная работа происходит целиком за кулисами: ведь дело идет только о "документах". На самом деле в результате этой скромной технической проверки исключено в среднем около 10%. Проверка кандидатов еще не закончена. Но и сейчас уже из рядов партии выброшено значительно больше 200 тысяч человек; напомним, кстати, что такова приблизительно была численность всей большевистской партии в тот период, когда она вела пролетариат на завоевание власти.
"Правда" от 2 января дает перечень основных категорий исключенных: "От троцкистов, зиновьевцев, оппортунистов, двурушников, чужаков, жуликов и авантюристов до шпионов иностранных разведок". Перечисление представляет, как видим, общую формулу всех термидорианских амальгам. "Возмущаться" сближением троцкистов с жуликами и шпионами было бы совершенно наивно. Каждый режим, находящийся не в ладах с народом, преследует, с одной стороны, революционеров, с другой -- уголовных преступников. Эти две категории искони жили бок о бок в тюрьмах царя, как живут в тюрьмах буржуазии всего мира. Керенский заверял в свое время, что большевики переплетаются с черносотенцами и немецкими шпионами. Сталин остается целиком в колее традиции. Вместо того, чтоб "возмущаться" статистической амальгамой, изучим ее поближе.
Прежде всего бросается в глаза тот факт, что в числе свыше двухсот тысяч исключенных на первом месте официально поставлены "троцкисты". Значит ли это, что они представляют столь многочисленную группу, или же, что бюрократия, ликвидировавшая "остатки" и "осколки" троцкистов не менее десяти раз, попрежнему считает их наиболее опасным своим врагом? И то и другое. Мы покажем сейчас, на основании официальных данных, что число исключенных за одну лишь последнюю чистку (вторая половина 1935 г.) большевиков-ленинцев составляет не менее десяти тысяч, вернее же -- значительно более. Что же касается страха бюрократии перед этой "категорией", то он достаточно характеризуется зверством репрессий.
Троцкисты и зиновьевцы объединяются обычно в официальных подсчетах в одну категорию: зиновьевцы представляли всегда чисто-ленинградскую группировку, в других частях страны они насчитывались единицами, и, если не говорить о неустойчивости, не имели самостоятельной политической физиономии. Мы получаем таким образом шесть категорий исключенных: 1) большевики-ленинцы; 2) "оппортунисты" (поставленные больше для симметрии и прикрытия: частные отчеты о них обычно вовсе не упоминают); 3) двурушники и чужаки (бывшие белые и проч.); 4) жулики и авантюристы; 5) иностранные шпионы. С теми или другими отклонениями эти категории повторяются в областных отчетах, корреспонденциях, передовых статьях и пр.
Прежде, чем перейти к изучению вопроса о числе исключенных большевиков-ленинцев, отметим, что ни в одном из попадавшихся нам перечней категорий исключенных и ни в одном из комментариев мы ни разу не встретили указаний ни на меньшевиков, ни на эсеров. Политически обе эти партии не существуют. Их реакционная политика в 1917 г., как справедливо указывал недавно Таров, закрыла им доступ к новым поколениям города и деревни. Единственная серьезная оппозиция в стране, как несколько раз подчеркивал югославский т. Цилига, вчерашний пленник Сталина, -- большевики-ленинцы. Это значит, что оппозиция бонапартизму исходит не из принципов мелкобуржуазной демократии, а из завоеваний Октябрьской революции и идет под ее знаменем. Запомним твердо этот факт, ибо он имеет колоссальное значение для будущего.
После всех предшествующих чисток и разгромов кажется почти невероятным тот факт, что среди различных категорий исключенных -- не сотен, не тысяч, а по меньшей мере двухсот тысяч -- большевики-ленинцы поставлены на первое место. Сколько же их все-таки оказалось? Советская печать осторожно воздерживается от каких-либо итоговых данных на этот счет. Только в отдельных статьях и заметках, по областям и районам, проскакивают прямые или косвенные -- чаще косвенные -- указания на число исключенных "троцкистов". Этими данными мы и займемся.
Статья Хатаевича, секретаря Днепро-петровской области, сообщает, что во время проверки документов в его сатрапии исключено из партии 3.646 человек, 8% всей организации, причем, как оказывается, "удалось раскрыть не только одиночек, но и скрывавшиеся в рядах партии целые контр-революционные троцкистско-зиновьевские группы". Общего числа их Хатаевич не сообщает. Но он дает зато другие цифры: "1.500 белогвардейцев, кулаков, участников петлюровских, махновских и других банд; 300 жуликов и аферистов, пробравшихся в партию по поддельным документам". ("Правда", 27 декабря 1935 г.). Эти две группы составляют вместе 1.800 человек. Кроме того статья глухо говорит еще об "иностранных шпионах, пробравшихся в партию"; но тут речь может идти об единицах или десятках, никак не более. За вычетом названных категорий, на долю троцкистов, зиновьевцев, и вообще оппозиционеров всякого рода, остается не меньше 1.600 человек. Или же Хатаевич скрывает еще какие-либо категории исключенных? Какие именно? Почему? Но если на долю "троцкистов" придется только половина, даже треть названного числа, то и тогда получим внушительную цифру (500-1.000). Разумеется эта цифра имеет пока чисто гипотетический характер.
В том же номере "Правды", в небольшой заметке, сообщается, что в Азовско-Черноморском крае исключено из партии 4.324 человека, 7% общего числа проверенных, причем обнаружилось, что "в некоторых городских организациях существовали контр-революционные троцкистско-зиновьевские группы (завод "Красный Аксай", краевое земельное управление, садово-винодельный трест)". Какую часть исключенных составляли эти группы, заметка не говорит, зато она признается, что и после проверки в организациях края продолжают обнаруживаться "неразоблаченные враги".
В Западно-сибирском крае исключено 3.576 членов партии (11%) и 1.935 кандидатов (12,8%). Секретарь Эйхе пишет в "Правде": "в числе исключенных больше всего кулаков и белогвардейцев-колчаковцев -- почти третья часть. Затем идут троцкисты и зиновьевцы"... (23 декабря 1935 г.). Из этих слов вытекает, что большевики-ленинцы по численности идут на втором месте. Все вообще исключенные, за вычетом белых, делятся не более, как на четыре категории. Еслиб исключенные распределялись между этими категориями поровну, то на каждую пришлось бы свыше 900 человек. Между тем сам Эйхе говорит, что троцкисты и зиновьевцы представляют самую многочисленную группу после белых: следовательно исключенных большевиков-ленинцев в одном лишь Западно-сибирском крае должно быть никак не менее 1.000 человек, что составляет около 20% всех исключенных. "Из общего числа троцкистов и зиновьевцев, исключенных из партии, -- говорит Эйхе, -- около половины работало в учебных заведениях... Троцкистско-зиновьевское отребье (!) особенно усердно тянулось на идеологический участок, пытаясь использовать его для пропаганды". Речь идет, очевидно, о новых членах партии, из учащейся рабочей молодежи. Можно допустить, что по высокому проценту большевиков-ленинцев Сибирь составляет исключение: сказывается, очевидно, влияние на молодежь со стороны ссыльных (точно то же явление наблюдалось, к слову сказать, и при царизме).
В Харьковской области на 50.000 человек исключено свыше 4.000. Секретарь Зайцев разбивает по категориям лишь 2.356 случаев исключения, проверенных высшими органами, в том числе: 907 -- кулаков и белогвардейцев, 594 -- морально разложившихся и нарушителей дисциплины, 120 -- жуликов и аферистов, 42 -- буржуазных националистов, наконец, 120 троцкистов. Здесь мы имеем, таким образом, уже вполне точную цифру, притом без упоминания о зиновьевцах. Если принять во внимание, что в Харькове, сатрапии С. Косиора, Петровского и Ко, разгромы оппозиции производились, начиная с 1923 года, с совершенно зверской беспощадностью, прославившейся на весь Союз, то даже скромное число 120, составляющее свыше 5% исключенных (2.356), кажется поистине поразительным.
Слишком ясно, что у бюрократии нет и не может быть ни малейших мотивов преувеличивать влияние большевиков-ленинцев. Прорвавшиеся в печать цифры надо поэтому рассматривать, как минимальные. К тому же уже с 1924 года сталинская клика предпочитала исключать оппозиционеров, как "морально разложившихся" и даже как "белогвардейцев". Можно не сомневаться, что как раз наиболее влиятельные и активные б.-л. исключены именно по этим категориям: тем легче с ними будет расправиться в концентрационном лагере или на пути в ссылку.
Если принять западно-сибирский коэффициент, то оказалось бы, что число исключенных троцкистов и зиновьевцев составляет во всем Союзе не менее 40.000 человек. Мы сказали уже, почему эту цифру надо считать преувеличенной. Но если возьмем даже заведомо сниженный харьковский процент исключенных троцкистов, т.-е. свыше 5%, то на 200.000 исключенных это сосставить более 10 тысяч. Если, наконец, взять среднюю цифру, между западно-сибирской и харьковской, то получим 20.000: пожалуй, это число и будет ближе всего к действительности.
Огромное политическое значение приведенных данных понятно каждому. Остается спросить: почему бюрократия, с одной стороны, скрывает итоговые цифры, а, с другой, сообщает все-же достаточно яркие частные данные для общей ориентировки? Очень просто: бюрократия избегает изо всех сил делать большевикам-ленинцам рекламу, а в то же время она вынуждена бросать клич предостережения: берегитесь, "их" много, "они" растут! Во всяком случае об "остатках" и "недобитках" речи уже больше нет.
Самыми непримиримыми врагами бюрократии, стремящейся увековечить свое положение господствующей касты, были и остаются большевики-ленинцы. Не мудрено, если в амальгамном списке сталинская клика на первом месте ставит "троцкистов". Всей своей борьбой они заслужили эту честь. Самый характер последней чистки, как нельзя лучше и ярче, подтверждает рост их влияния. Бюрократия не может более расправляться со своими врагами при помощи терроризированной ею партии, или хотя бы на ее глазах. Публичная чистка заменяется келейной, т.-е. целиком передается в руки ГПУ. В те же руки передаются, разумеется, и исключаемые -- для расправы. Этот метод оказался настолько отвечающим интересам бюрократии, что Сталин немедленно же наметил новую чистку: с 1-го февраля по 1-ое мая нынешнего года старые партийные билеты (они, оказывается, "потрепались") должны быть заменены новыми, причем в постановлении ЦК твердо указано, что при замене билетов секретари, т.-е. органы ГПУ, должны снова проверить весь партийный состав и вручать новые билеты лишь тем, которые заслуживают "доверия". Сколько новых большевиков-ленинцев окажутся при этом переведены из партии в концлагери, мы может быть узнаем через полгода.
Приведенные выше данные для многих, вероятно, окажутся неожиданными. Мы намеренно произвели все рассчеты на глазах читателя, чтоб исключить возможность каких бы то ни было подозрений в субъективизме и пристрастии. Дело в том, что под воздействием сталинской прессы и ее агентов (вроде Луи Фишера и ему подобных господ) не только наши враги, но даже многие наши друзья на Западе незаметно для самих себя привыкли к той мысли, что если большевики-ленинцы в СССР еще и существуют, то почти только на каторжных работах. Нет, это не так! Марксистскую программу и великую революционную традицию нельзя искоренить полицейскими мерами. Правда, в СССР большевикам труднее сейчас работать, чем в какой бы то ни было другой стране (на эту тему в высшей степени интересно свежее свидетельство югославского тов. Цилиги). Но работа революционной мысли не прекращается тем не менее ни на день. Если не как доктрина, то как настроение, как традиция, как знамя, наше течение имеет в СССР массовый характер и сейчас явно впитывает в себя новые и свежие силы. Среди 10-20 тысяч "троцкистов", исключенных за последние месяцы 1935 г., представители старшего поколения, участники движения 1923-1928 г.г., составляют десятки, может быть сотни, не больше. Основная масса -- это все новый набор. Не надо забывать к тому же, что приведенные данные относятся только к партии. А ведь существует еще комсомол, с его миллионами молодежи! Именно в ее среде брожение имеет особенно острый характер. Молодым революционерам страшно трудно в СССР учиться ленинизму; но можно не сомневаться, что их уровень все же неизмеримо выше уровня сталинской "партии". Великая традиция живет. В тайниках сохраняется старая оппозиционная литература. На полках стоят книги Маркса, Энгельса, Ленина (их еще пока не решаются изъять). Советские газеты вынуждены сообщать о событиях во всем мире. Международная литература, стоящая под знаменем IV Интернационала, сейчас уже очень богата. Ее идеи и лозунги через тысячи каналов -- в частности и через наш Бюллетень -- проникают в Советский Союз. Так обеспечивается драгоценная преемственность революционной мысли.
Под бичем бюрократии и не без прямой провокации со стороны Ягод, Медведей и др., отдельные элементы молодежи становятся на путь индивидуального террора, т.-е. на путь отчаяния и безвыходности. Бонапартисты жадно хватаются за террористические акты для оправдания своих кровавых расправ над оппозицией; этот метод так же стар, как стара подлость привиллегированных насильников. Но главная часть революционной молодежи не уходит от своего класса на путь индивидуальных авантюр. Программа IV Интернационала хоть и не обещает мгновенных чудес, но указывает единственный правильный и безусловно верный путь выхода. Рост IV Интернационала на мировой арене укрепляет и вдохновляет наших друзей и сторонников в СССР. Можно сказать с уверенностью, что несмотря на 13 лет травли, клеветы, погромов, не превзойденных по гнусности и жестокости, несмотря на капитуляции и измены, более опасные, чем преследования, IV Интернационал имеет уже и сегодня в СССР свою самую сильную, самую многочисленную и наиболее закаленную секцию.
Нет, у нас нет ни малейшего основания поддаваться унынию. Прогресс не идет прямыми путями. Борьба угнетенных требует великих жертв. Но будущее за нас. Новая бюрократическая чистка в СССР свидетельствует даже для слепых: будущее за нас!
11-го января 1936 г.
P. S. Настойчивые упоминания о "шпионах иностранных разведок", исключенных из партии во время чистки, заслуживают особого внимания. Такие случаи, разумеется, вполне возможны. Но все же они, по самой своей природе, не могут не составлять редкие исключения. Для сообщения о них достаточно было бы простого секретного циркуляра. Почему же газеты не устают твердить об них? Такой смелости сталинская пресса не могла бы позволить себе без особой инструкции сверху. Какова же цель инструкции? Ее можно разгадать безошибочно. В СССР расстреляно за годы сталинского самодержавия не малое число иностранных коммунистов -- оппозиционеров. Несравненно большее число их томится в изоляторах, концентрационных лагерях и ссылке. Все больше сведений проникает об этом за-границу. Исключительную ценность имеют сообщения недавно вырвавшегося из сталинских цепей А. Цилиги. Бюрократии надо так или иначе парировать эти разоблачения, вооружив своих иностранных лакеев хоть каким-либо подобием объяснения. Не будет ничего удивительного, если агенты Коминтерна объявят всех расстрелянных и арестованных в СССР иностранных коммунистов "шпионами иностранных разведок". Эти гнусности, однако, не пройдут безнаказанно. Рабочие массы услышат правду. Организации IV Интернационала окажутся на посту.