В ночь на 31-ое августа шахтер Донбасса, Алексей Стаханов, молодой 29-летний рабочий, выходец из крестьян, за шестичасовую смену выработал на отбойном молотке 102 тонны угля, при средней выработке от 6 до 7 тонн в смену*1. С этого дня ведет свою родословную "стахановское движение".
Вскоре после этого советские газеты запестрели сообщениями о других рекордах. Кузнец Бусыгин (г. Горький) отковывает 112-127 коленчатых валов в час (кузнецы завода Форда отковывают 100 таких же валов в час). На обточке колес, при норме в 6 пар в смену, стахановец дал 12 пар, рекорд который был скоро побит: сперва 15, потом 17 и 18. На Урале на медных рудниках забойщик Иванчиков дал в смену 970% нормы, т.-е. превысил среднюю производительность в десять раз. Он заработал в этот день 320 рублей, т.-е. сумму почти вдвое превышающую средний месячный заработок советского рабочего. Текстильщицы Виноградовы перешли с 70 станков на 144. В Криворожском бассейне стахановцу-горняку удалось перевыполнить норму сперва на 2.300, потом на 2.500%! Рекорд самого Стаханова очень скоро был побит; шахтер Горбатюк выработал в смену 405 тонн угля, а несколько дней позже забойщик Борисов дал почти 800 тонн, перекрыв все рекорды и перевыполнив норму в 46 раз!
Фантастические цифры! Постараемся рассмотреть реальны ли они, где причины достигнутых результатов и какими путями они достигнуты.
Прежде всего общая посылка. За последние годы чрезвычайно выросла советская индустрия и обогатилась новой передовой техникой. Но до сих пор рост советской индустрии выражался главным образом в количественных показателях. Беспрерывно росло число -- часто самых современных -- заводов и самых совершенных машин, но выработка на машину очень мало увеличилась вплоть до прошлого года. Другими словами, имеющаяся в наличности техника работала на чрезвычайно низком уровне и давала лишь незначительную часть того, что та же техника дает в Америке или в Германии. Именно этот чрезвычайно низкий уровень использования передовой техники и создал самую возможность такого ошеломительного подъема. Если мотор, расчитанный на 1.000 оборотов в минуту, дает всего 100 оборотов, его сравнительно нетрудно, при нормальных условиях, довести до 1.000 оборотов, но очень трудно (и не всегда безопасно) довести его, скажем, до 1.050. Моторы советской индустрии вращались с крайней низкой скоростью. Эта разница уровней между возможностями передовой техники и чрезвычайно слабым ее охватом и явилась в сфере производства предпосылкой для стахановского движения.
Рассмотрим более подробно работу самого Стаханова. Забойщик, как рассказывает Стаханов, работал от 2 1/2 до 3 самое большее часов на отбойном молотке, а остальное время крепил, т.-е. делал вспомогательную работу, а молот оставался неиспользованным. При работе в две смены отбойный молоток работал всего 5-6 часов в сутки, вместо 12-ти. Сейчас отбойный молоток Стаханова работает полные 6 часов в смену (вместо 2 1/2), а работу крепильщика исполняют другие рабочие. Другими словами введено элементарное разделение труда, которое сразу очень повысило производительность труда. Введен и ряд других улучшений в самый процесс производства; повышается квалификация. Но наличие подсобных рабочих вынуждает сразу внести значительные поправки к рекордам, что признал и Орджоникидзе на стахановском съезде, недавно состоявшемся в Москве. "Иногда думают один человек (Стаханов -- Н. М.) дал 102 тонны. Это неправда. Целая бригада дала 102 тонны". Таким образом, если разделить выработанную продукцию на все число рабочих в бригаде, то мы получим не цифры в 100 и больше тонн на рабочего, а 30-35 самое большее, что по отношению к ранее имевшим место максимальным выработкам в 14 тонн является, хотя и очень большим, но все же гораздо более скромным повышением производительности труда: в 2-2 1/2 раза, а не в 15 или 20 раз.
Другую очень существенную причину рекордов следует искать в том, что мы имеем дело не с средним днем в обыденных производственных условиях, но с совершенно специальной подготовкой, часто в течение довольно длительного срока, и что рекордист работает с чудовищным напряжением, на котором он, конечно, не в состоянии продержаться хоть сколько-нибудь продолжительное время*2. Таким образом, рекорды в большинстве своем созданы в совершенно особых, искусственных условиях и при помощи огромного напряжения, поэтому рекорды не только не прочны, но и не показательны в смысле перспектив поднятия средней производительности труда.
В большинстве своем сами рекорды носят характер единовременный. Недаром на стахановском съезде (14-17 ноября 1935 г.), представляя стахановца Сорокового, Орджоникидзе, как из ряда вон выходящее явление отметил: "Этот товарищ дал рекорды не в течение двух дней, а в течение трех месяцев". То, что стахановцу удалось произвести вчера, ему не удается произвести на завтра. Общая неналаженность производства, всевозможные диспропорции внутри каждого завода, между разными отраслями промышленности и пр., и пр., основная тому причина. Бригада стахановца Сухорукова вырабатывает в один день 150 вагонов угля, на следующий день 80 и дальше по той же лихорадочной кривой ("Труд", 20-го октября 1935 года). Бригада стахановца Жукова в один день дает 80-90 тонн угля, на следующий день всего 8 тонн (меньше одной десятой!), на завтра 92 тонны, а еще через день производительность вновь падает до 20 тонн ("Труд" 24 октября 1935 г.). Причины этого -- по газетам -- простои, вызванные неисправностью мотора, плохой работой конвеера и пр., и нередко, вероятно, и переутомлением стахановца, измученного накануне. На Ленинском паровозостроительном заводе "успехи стахановцев оказались непродолжительными. Буквально через несколько дней выработка токарей резко упала. Сейчас бывают дни, когда они даже не вырабатывают нормы" ("Труд", 1 ноября 1935 г.). На произведенном среди 20 отстающих шахтеров обследовании выяснилось, что из них всего один может быть отнесен к разряду "лодырей", в отставании же остальных виновна неорганизованность производства и другие технические причины. В "Труде" от 2 ноября 1935 г. напечатаны интересные выдержки из "Дневника" стахановца-шахтера. Из этих дневников следует, что за 15 дней автор дневника работал всего два полных дня, пять дней совершенно не работал, в остальные же дни работал лишь частично и непрерывно перебрасывался с места на место: то машина не готова, то лава не подготовлена, то нет леса для крепления, то не хватает вагонеток для отгрузки и пр., и пр. Наиболее прославившийся после Стаханова рекордист, о котором мы уже упоминали, Бусыгин, находится в таком же положении. Едва только успели газеты разнести сообщение о его рекордах (Бусыгин, де-мол, побил кузнецов Форда), как оказалось, что Бусыгин уже на следующий день "не мог работать в полную силу, молот не был как следует подготовлен". На завтра Бусыгин "два часа стоял из за того, что администрация отделения не подготовила молота и не сменила в нем штампов". Еще через день Бусыгин простоял полтора часа и сверх того у него "начал получаться массовый брак. Оказалось, что в материальном отделе перепутали марку стали" ("Правда", 23 и 24 ноября 1935 г.). И в таком положении находится один из самых знаменитых стахановцев, работающий в исключительно привиллегированных условиях. Бусыгин "всполошил весь цех", "Бусыгин поднял тревогу", "Бусыгина по цеху сопровождал начальник", Бусыгин заявляет: "У меня много замечаний, придется много перестраивать" и т. д. Все это может себе позволить Бусыгин, рядовой же рабочий и пикнуть не смеет. Начальство, конечно, боится Бусыгина и ему подобных рекордистов, ставит их в особо благоприятные условия работы, обслуживает их специально и в первую очередь. Нетрудно себе представить каково положение рядового рабочего не-стахановца. "Труд" и тот взмолился: "Не надо заниматься только теми рабочими, которые уже показали рекорды".
Мы видим снова всю нереальность рекорда Бусыгина -- как и других рекордистов, -- который якобы побил американские нормы. Если Бусыгину удалось несколько раз произвести 127 коленчатых валов в час, а кузнецы Форда производят 100, то разница в том, что они их производят каждый час, вчера как сегодня, позавчера, как завтра, другими словами, что эта средняя американская стандартная норма, а не рекорд. Бусыгин же произвел в час 127, а в следующий час может быть ни одного.
Вокруг рекордов поднят настоящий ажиотаж. Ткачиха Одинцова сообщает съезду стахановцев, что она собирается перейти на 150 станков. Рекордсменки Виноградовы кричат ей: "а мы перейдем на 208 (смех, апплодисменты)". Таких фактов много и руководящие съездом вожди тщательно развивают этот "спортивный" дух, поощряют, подзуживают и пр. Нечего и говорить, что этот ажиотаж, сопутствующий стахановскому движению, совершенно нездоровое явление, к которому масса советских рабочих не может не относиться не только совершенно отрицательно, но и враждебно. Ленин как-то отозвался о рекордах американской рационализации -- "при капитализме пытка или кунштюк". Элементы "пытки и кунштюка" имеются и в советских рекордах.
Мы уже указали на то, что рекорды не показательны для перспектив подъема средней производительности труда, покажем на примере шахты Стаханова, как мало они еще влияют на среднюю производительность. На этой шахте, кроме Стаханова, работает еще ряд других "перекрывших" его рекордсменов. Шахта дала 8.120 тонн угля в октябре против 8.065 тонн в сентябре, т.-е. прирост всего в 0,7%. Если же учесть не только добычу, но и подъем угля вплоть до погрузки в вагоны, то прирост будет еще меньше. В других отраслях промышленности положение сходное. При этом надо, конечно, иметь в виду, что мы находимся пока лишь у истоков движения.
*1 В то время как лучшая средняя выработка в Европе (Польша, Рур) -- 10 тонн; а максимальная -- 16-17 тонн.
*2 Небезинтересно отметить, что в стахановской бригаде создана особая функция рабочего, сменяющего уставших, функция, которая по сути предполагает особое перенапряжение рабочей силы.