Значительная часть "Правды" от 5-го августа посвящена 40-ой годовщине со дня смерти Энгельса. Бедный Энгельс! Поистине он не заслужил этого издевательства. Энгельс был не только гениальной головой, но и воплощенной добросовестностью. В литературных работах, как и в практических делах, он не выносил неряшливости, неаккуратности, неточности. В посмертных работах Маркса он проверял каждую запятую (в точном смысле слова), и вел переписку по поводу второстепенных буквенных описок. За что же центральный орган московской бюрократии обрушивает на великого мыслителя этот поток статей, где рядом с тенденциозной, так сказать стандартной ложью на каждом шагу встречается ложь неумышленная, порожденная невежеством, беспечностью и безответственностью?
Передовая статья гласит: "Не успели еще смолкнуть последние раскаты выстрелов на баррикадах буржуазных революций..., когда Маркс и Энгельс уже указывали на величественную фигуру пролетариата, этого могильщика..." и проч., и проч. О каких это "буржуазных революциях идет речь? Во время баррикад 1830 года Маркс и Энгельс были еще мальчиками и не могли указывать на "величественную фигуру пролетариата". Следовательно, речь может идти только о революциях 1848 г. Но "Положение рабочего класса в Англии", гениальная работа молодого Энгельса, вышла в свет уже в 1845 году. Наконец, Маркс и Энгельс вовсе не дожидались раскатов 1848 года, чтобы пред'явить миру доктрину научного социализма: "Коммунистический Манифест" -- да будет известно это редакции "Правды" -- появился не после того, как "отзвучали последние", а до того, как прозвучали первые выстрелы революций 1848 г. Но какое дело чиновнику, исполняющему обязанности литератора, до хронологии революций, как и до идейного развития Маркса и Энгельса? Недаром еще Бисмарк говорил: "дайте мне журналиста и я из него сделаю хорошего чиновника; но и из десятка чиновников я не сделаю хорошего журналиста".
Цитируя из некролога "Нейе Цайт" (1895 года) фразу о том, что со смертью Энгельса "окончательно умер также и Маркс", передовая статья неожиданно присовокупляет: "скатившиеся в болото ревизионизма и оппортунизма лидеры социал-демократии спешили вместе с прахом Энгельса похоронить и революционное учение марксизма". Вот что называется попасть пальцем в небо! Ревизионизм выступил только в 1897 году, самое слово появилось еще позже, еженедельник "Нейе Цайт" был органом не ревизионизма, а борьбы против ревизионизма. Цитированная выше фраза вовсе не означала, что вместе с Энгельсом похоронен и революционный марксизм. Приписывать "Нейе Цайт" 1895 г. такую мысль значит быть круглым невеждой в истории марксизма. Мысль "Нейе Цайт" была, на самом деле, та, что со смертью Энгельса умерла и та часть живой личности Маркса, которая продолжала жить в Энгельсе. В этих словах прекрасно выражена идея той почти нерасчленимой творческой общности, которую представляли Маркс и Энгельс. Но чиновник, исполняющий обязанности литератора, думает, что лучше всего выражает свою запоздалую вражду к ревизионизму, когда дает нелепое и кляузное толкование умной и правильной мысли. И это в такой момент, когда вся политика Коминтерна направляется по руслу ревизионизма!
Институт Маркса-Энгельса-Ленина публикует в том же номере письмо Энгельса к Каутскому, подвергающее критике лассальянскую формулу "единой реакционной массы господствующих классов". Цель опубликования совершенно ясна: институт фальсификаций марксизма и ленинизма хочет, при помощи этой цитаты, подпереть политику коалиции с "демократической" буржуазией. Останавливаться сейчас на политическом подлоге нет надобности: как бы господа чиновники ни старались, превратить Энгельса в теоретика соглашательства с буржуазией им не удастся. Во всяком случае эти господа забыли об'яснить нам, как отрицание "единой реакционной массы господствующих классов" примирить с бессмертным афоризмом Сталина: фашизм и социалдемократия -- близнецы. Но замечательно вот что: публикуя письмо за собственной торжественной подписью, Институт в коротком введеньице делает на протяжении восьми строк две, если не три, грубейшие ошибки.
"В этом письме -- говорит ученый Институт -- Энгельс подвергает критике проект Эрфуртской программы, в которой Каутский, вопреки указаниям Маркса и Энгельса, протаскивал лассальянский тезис о единой реакционной массе".
Указаний Маркса Каутскому не могло быть по той причине, что Маркс умер за 8 лет до составления Эрфуртской программы; единственное письмо, которое Маркс успел написать Каутскому (в 1881 г.), решительно ничего не говорит об интересующем нас вопросе. Что касается Энгельса, то он действительно подверг в письме к Каутскому беспощадной критике фразу об "единой реакционной массе". Но он вовсе не приписывал ее Каутскому; он знал, что эта фраза кем-то вставлена (очевидно Вильгельмом Либкнехтом) в первоначальный проект Каутского, который был Энгельсом в основном одобрен. Критическое письмо Энгельса имело своей целью дать Каутскому опору против Либкнехта, и особенно против старых лассальянцев. "Простые" смертные имеют право не знать этого. Но ученый Институт Маркса-Энгельса-Ленина?!...
"Указания Энгельса руководителям германской социалдемократии -- читаем мы дальше -- не были проведены при утверждении окончательного текста программы" (подчеркнуто нами). Замечателен уже самый стиль: "указания" директора департамента не были "проведены" столоначальником. Но Энгельс не был единым и неделимым "вождем". Он никому не давал "указаний". Он был просто гениальным мыслителем и давал разным партиям теоретические и политические советы. Никто не обязан был "проводить". Замечательная по стилю фраза, что еще хуже, лжива по существу. Формула "единой реакционной массы" была удалена из Эрфуртской программы, и Энгельс письменно выражал по этому поводу свое полное удовлетворение. Вот как ученое учреждение может наврать в восьми строках!
В третьей статье, посвященной отношению Энгельса к русской революции, сообщается, что в письме Группе "Освобождение Труда" Энгельс предупреждал ее против механического, доктринерского понимания марксизма. К этому умная "Правда" присовокупляет: "Увы! Деятели Группы извлекли мало пользы (!) из этого предупреждения Энгельса; через два десятка лет они оказались в лагере меньшевиков...". А что же произошло в течение этих двух десятков лет? Великолепная и победоносная борьба Плеханова против философского идеализма, исторического суб'ективизма и экономических предрассудков народничества; вся беспримерная по мужеству и стойкости работа Группы "Освобождение Труда", работа, на которой непосредственно воспиталось старшее поколение русских марксистов, включая и Ленина, -- всего этого "мало" невежественной и чванной "Правде". А вот Ленин восторгался Плехановым, был по собственному выражению "влюблен" в Плеханова и не забывал об его великих марксистских заслугах даже и в периоды непримиримой борьбы с ним. Да и сам Энгельс после письма к Засулич в 1883 году еще в течение почти 12-ти лет имел возможность непосредственно следить за деятельностью Группы "Освобождение Труда" и отзывался о работах Плеханова с чрезвычайной похвалой, на которую старикъ, вообще говоря, был скуп. А чиновник, который не понял ни Энгельса, ни Ленина, ни Плеханова, ставит на деятельности Группы "Освобождение Труда" свою строгую резолюцию: "мало пользы". Как не сказать: от таких бюрократических насекомых в литературе один только вред.
Подобных перлов можно было бы привести еще с десяток: ведь каждый из авторов внес что-либо в общую сокровищницу невежества. Но читатель и без того уже сыт по горло. Скажем еще лишь несколько словъ о бюрократическом пафосе. Передовая статья говорит о "согревающих революционной страстью и ненавистью к эксплоататорам и леденящих изумительной философской глубиной главах Капитала и Анти-Дюринга"... Лучше написать невозможно. Философская глубина, которая леденит в то самое время, как ненависть согревает. Ясно: от одного вида Капитала редакторам "Правды" становится и холодно и жарко. Дальше говорится о "бессмертных и уничтожающих (?) строках о Готской программе" и об "огнедышащем памфлете" о Парижской Коммуне. Словом, замечательно пишут огнедышащие дежурные чиновники: читатель весь покрывается ожогами и волдырями.
Но пальма первенства принадлежит несомненно Д. Заславскому. В литературном смысле он несравненно грамотнее других, а в отношении огнедышащего пафоса любому из них даст сто очков вперед. Свою статью Заславский заканчивает словами: "Замечательная, достойная изучения дружба Маркса-Энгельса не случайно повторилась в замечательном содружестве, великой дружбе Ленина-Сталина". У бессмертного русского сатирика сказано по этому поводу: "после этого садится сукин сын на корточки и ждет поощрения".
Маркс и Энгельс связаны были 40 годами титанической умственной работы. Самые осведомленные и проницательные марксоведы, как Рязанов, не могут -- ибо это вообще немыслимо -- провести до конца разграничительную линию между их творчеством. Что касается Ленина и... Сталина, то мы хотели бы чтоб нам указали не разграничительную, а соединительную линию. В титанической умственной работе Ленина Сталин занимал место заурядного "практика" наряду с десятком других. А что касается "дружбы", то достаточно вспомнить Завещание Ленина и его предсмертное письмо, в котором он разрывал со Сталиным всякие личные и товарищеские отношения. Но Д. Заславский... что с него взять? Это тот самый литератор, который в 1917 году травил Ленина в буржуазной шовинистической газете, как подкупленного агента германского кайзера. В целом ряде статей Ленин именовал Заславского не иначе, как "негодяем". Только после НЭП'а и после первого погрома левой оппозиции этот суб'ект поступил на службу к советской бюрократии. В одном он остается во всяком случае верен себе: клеветал на Ленина при жизни, продолжает клеветать и после смерти. Этакие господа еще предложат, пожалуй, к 18-ой годовщине Октября переименовать десяток томов Ленина в "Собрание сочинений Сталина", по тому же методу, по которому какой-нибудь Царицын переименован в Сталинград: декрет -- и готово.
Но сколько-б лакеи ни потели, цели своей они не достигнут: и Маркса, и Энгельса, и Ленина мы отстоим от всех Институтов и от всех Заславских.
Альфа.