Наши бельгийские друзья обратились ко мне с просьбой дать предисловие для брошюры, характеризующей политическое положение в Бельгии и задачи пролетариата. Я должен признать, что не имел возможности за последние годы следить изо дня в день за внутренней жизнью Бельгии. Я постараюсь, конечно, восполнить этот пробел. Но сегодня я во всяком случае не счел бы себя в праве высказаться с необходимой конкретностью по поводу актуальных, практических вопросов борьбы бельгийского пролетариата. В этом нет, однако, и надобности. Наши бельгийские товарищи, как показывает настоящая брошюра, умеют без помощи извне определять свой путь.
Вместо предисловия, я хочу высказать несколько общих соображений о политическом положении Европы и вытекающих отсюда задачах пролетарского авангарда. Сказанное ниже относится и к Бельгии, поскольку общий кризис капитализма, рост фашизма и опасность войны накладывают решающую печать на внутреннюю жизнь всех стран Европы.
Победа национал-социализма в Германии привела в других европейских странах к усилению в пролетариате не коммунистических, а демократических тенденций. В особо яркой форме мы видим это на примере Англии и Норвегии. Но тот же процесс происходит несомненно и в ряде других стран. Весьма вероятно, в частности, что социал-демократия Бельгии пройдет в ближайший период через новый политический под'ем. Что реформизм является худшим тормазом исторического развития, и что социал-демократия обречена на крушение, это для нас азбука. Но одной азбуки мало. Надо уметь различать конкретные этапы политического процесса. В общем историческом упадке реформизма, как и капитализма, неизбежны периоды временного под'ема. Лампа, прежде чем потухнет, вспыхивает иногда очень ярко. Формула: либо фашизм, либо коммунизм совершенно верна, но лишь в последнем историческом счете. Пагубная политика Коминтерна, поддержанная авторитетом рабочего государства, не только скомпрометировала революционные методы, но и дала возможность социал-демократии, запятнанной преступлениями и изменами, снова поднять над рабочим классом знамя демократии, как знамя спасенья.
Десятки миллионов рабочих до глубины души встревожены опасностью фашизма. Гитлер показал им снова, что значит разгром рабочих организаций и элементарных демократических прав. Сталинцы утверждали в течение последних лет, что между демократией и фашизмом нет разницы, что фашизм и социал-демократия -- близнецы. Рабочие всего мира на трагическом опыте Германии убедились в преступной нелепости таких речей. Отсюда дальнейший упадок сталинских партий в условиях исключительно благоприятных для революционного крыла. Отсюда же стремление рабочих держаться за свои массовые организации и за свои демократические права. Благодаря десятилетней преступной политике сталинизированного Коминтерна политическая проблема стоит перед сознанием миллионных рабочих масс не в виде решающей антитезы: диктатура фашизма или диктатура пролетариата, а в виде гораздо более примитивной и расплывчатой альтернативы: фашизм или демократия.
Надо брать исходное политическое положение, как оно есть, не делая себе никаких иллюзий. Разумеется, мы всегда остаемся верны себе и своему знамени; мы всегда и при всяких условиях открыто говорим, кто мы, чего хотим, куда идем. Но мы не можем механически навязать массам нашу программу. Опыт сталинцев на этот счет достаточно красноречив. Вместо того, чтобы сцепить свой паровоз с поездом рабочего класса и ускорить его движение вперед, сталинцы пускают свой паровоз с громким свистом навстречу поезду пролетариата, задерживают его движение вперед, а иногда сшибаются с ним, при чем от маленького паровоза остается один лом. Результат такой политики налицо: в одних странах пролетариат стал беззащитной жертвой фашизма, в других странах он отброшен назад, на позиции реформизма.
О серьезном и длительном возрождении реформизма не может быть, разумеется, и речи. Дело идет собственно не о реформизме в широком смысле слова, а об инстинктивном стремлении рабочих охранять свои организации и свои "права". От этих чисто оборонительных и консервативных позиций рабочий класс может и должен в процессе борьбы перейти в революционное наступление по всей линии. Наступление должно, в свою очередь, сделать массу восприимчивой к большим революционным задачам и следовательно к нашей программе. Но, чтобы достигнуть этого, надо уметь пройти открывающийся ныне период обороны вместе с массой, в ее первых рядах, не растворяясь в ней, но и не отрываясь от нее.
Сталинцы (и их жалкие подражатели, брандлерианцы) об'явили демократические лозунги под запретом для всех стран мира: для Индии, которая не совершила еще своей освободительной национальной революции; для Испании, где пролетарскому авангарду еще только предстоит найти пути превращения ползучей буржуазной революции в социалистическую; для Германии, где разбитый и распыленный пролетариат лишен всего, что он завоевал за последнее столетие; для Бельгии, пролетариат которой не сводит глаз со своей восточной границы и, подавляя глубокое недоверие в душе, поддерживает партию демократического "пацифизма" (Вандервельде и К-о). Голое отрицание демократических лозунгов сталинцы выводят абстрактным путем из общей характеристики нашей эпохи, как эпохи империализма и социалистических революций. В такой постановке вопроса нет и грана диалектики! Демократические лозунги и иллюзии не отменяются декретом. Надо, чтоб масса прошла через них и изжила их в опыте боев. Задача авангарда состоит в том, чтоб сцепить свой паровоз с поездом массы. В нынешней оборонительной позиции рабочего класса нужно найти динамические элементы; нужно заставить массу делать выводы из ее собственных демократических посылок; нужно углублять и расширять русло борьбы. И на этом пути количество переходит в качество.
Напомним еще раз, что в 1917 году, когда большевики были уже неизмеримо сильнее каждой из нынешних секций Коминтерна, они продолжали требовать скорейшего созыва Учредительного собрания, снижения возрастного ценза, избирательных прав для солдат, выборности чиновников и проч., и проч. Главный лозунг большевиков "вся власть советам" означал с апреля до сентября 1917 года: вся власть социал-демократии (меньшевикам и эсерам). Когда реформисты заключили правительственную коалицию с буржуазией, большевики выдвинули лозунг: "долой министров-капиталистов". Это опять означало: рабочие заставьте меньшевиков и эсеров взять в свои руки всю власть! Политический опыт единственной победоносной пролетарской революции искажен и оболган сталинцами до неузнаваемости. Наша задача и здесь состоит в том, чтобы восстановить факты и сделать необходимые выводы для сегодняшнего дня.
Мы, большевики, считаем, что действительным спасением от фашизма и войны является революционное завоевание власти и установление пролетарской диктатуры. Вы, рабочие-социалисты, не согласны встать на этот путь. Вы надеетесь не только спасти завоеванное, но и продвинуться вперед на путях демократии. Хорошо! Пока мы не убедили вас и не привлекли на нашу сторону, мы готовы пройти с вами этот путь до конца. Но мы требуем, чтоб борьбу за демократию вы вели не на словах, а на деле. Все признают -- каждый по своему, -- что в нынешних условиях необходимо "сильное правительство". Заставьте же вашу партию открыть действительную борьбу за сильное демократическое государство. Для этого надо прежде всего смести вон все остатки феодального государства. Избирательное право надо дать всем мужчинам и женщинам, достигшим 18-ти лет, в том числе и солдатам армии. Полное сосредоточение законодательной и исполнительной власти в руках одной палаты! Пусть ваша партия откроет серьезную кампанию под этими лозунгами, пусть поднимет на ноги миллионы рабочих, пусть через натиск масс овладеет властью. Это было бы во всяком случае серьезной попыткой борьбы с фашизмом и войной. Мы большевики, сохранили бы за собой право раз'яснять рабочим недостаточность демократических лозунгов; мы не могли бы взять на себя политической ответственности за социал-демократическое правительство; но мы честно помогали бы вам в борьбе за такое правительство; вместе с вами мы отбивали бы все аттаки буржуазной реакции. Более того, мы об'язались бы пред вами не предпринимать революционных действий, выходящих за пределы демократии (действительной демократии), пока большинство рабочих не стало бы сознательно на сторону революционной диктатуры.
Таково должно быть в ближайший период наше отношение к социалистическим и беспартийным рабочим. Заняв вместе с ними исходные позиции демократической обороны, мы должны сразу же придать этой обороне серьезный пролетарский характер. Надо твердо сказать себе: мы не допустим того, что произошло в Германии. Надо, чтоб каждый передовой рабочий насквозь проникся мыслью: не позволить фашизму поднять голову. Надо постепенно и настойчиво окружать рабочие дома, редакции и клубы кольцом пролетарской защиты. Надо столь же настойчиво окружать все очаги фашизма (редакции газет, клубы, фашистские казармы и проч.) кольцом пролетарской блокады. Надо заключать боевые соглашения политических, профессиональных, культурных, спортивных, кооперативных и иных рабочих организаций о совместных действиях по обороне всех учреждений пролетарской демократии. Чем более серьезный и вдумчивый, чем менее крикливый и хвастливый характер будет иметь эта работа, тем скорее она завоюет доверие пролетарских масс, начиная с молодежи, и тем вернее она приведет к победе.
Такими представляются мне основные черты действительно марксистской политики в ближайший период. В разных странах Европы эта политика примет, конечно, различную форму, в зависимости от национальных обстоятельств. Внимательно следить за изменением обстановки и за сдвигами в сознании масс и выдвигать на каждом новом этапе лозунги, вытекающие из всей обстановки, -- в этом и состоит задача революционного руководства.
Л. Т.