Если верно, что бюрократия сосредоточивает в своих руках всю власть и все подступы к ней, -- а это верно, -- то возникает немаловажный вопрос: как подойти к реорганизации советского государства? и можно ли разрешить эту задачу мирными способами?
Прежде всего установим, в виде непреложной аксиомы, что разрешить задачу может только революционная партия. Создание революционной партии в СССР из здоровых элементов старой партии и из молодежи есть основная историческая задача. Ниже будет сказано, при каких условиях она может быть разрешена. Предположим, однако, что такая партия уже существует. Какими путями могла бы она овладеть властью? Еще в 1927 году Сталин сказал по адресу оппозиции: "нынешняя правящая группировка может быть устранена только гражданской войной". Это был бонапартистский, по духу, вызов -- не по адресу левой оппозиции, а по адресу партии. Сосредоточив в своих руках все рычаги, бюрократия открыто провозгласила, что не позволит больше пролетариату поднять голову. Дальнейший ход событий придал этому вызову большой вес. После опыта последних лет было бы ребячеством думать, что сталинскую бюрократию можно снять при помощи партийного или советского с'езда. В сущности 12-ый с'езд (начало 1923 года) был последним с'ездом большевистской партии. Следующие с'езды были бюрократическими парадами. Сейчас и такие с'езды отменены. Для устранения правящей клики не осталось никаких нормальных, "конституционных" путей. Заставить бюрократию передать власть в руки пролетарского авангарда можно только силой.
Челядь сейчас же подхватит: "троцкисты", подобно Каутскому, проповедуют вооруженное восстание против диктатуры пролетариата. Пройдем мимо. Для новой пролетарской партии вопрос о завладении властью может практически встать лишь в тот момент, когда она сплотит вокруг себя большинство рабочего класса. На пути к такому радикальному изменению в соотношении сил бюрократия будет оказываться все более изолированной и все более расколотой. Социальные корни бюрократии лежат, как мы знаем, в пролетариате: если не в его активной поддержке, то, по крайней мере, в его "толерировании". При переходе пролетариата в активность, сталинский аппарат повиснет в воздухе. Если он все же попытается сопротивляться, придется применить против него не меры гражданской войны, а скорее меры полицейского порядка. Дело будет итти, во всяком случае, не о восстании против диктатуры пролетариата, а об устранении злокачественного нароста на ней.
Настоящая гражданская война могла бы развернуться не между сталинской бюрократией и поднявшимся пролетариатом, а между пролетариатом и активными силами контр-революции. О самостоятельной роли бюрократии, в случае открытого столкновения двух массовых лагерей, не могло бы быть и речи. Ее полярные фланги распределились бы по разные стороны барикады. Судьбу дальнейшего развития предопределил бы, конечно, исход борьбы. Во всяком случае, победа революционного лагеря мыслима была бы только под руководством пролетарской партии, которая победой над контр-революцией была бы естественно поднята к власти.