31 октября 31 г. немецкая коммунист. газета "Роте Фане" опубликовала разоблачения о террористических планах русских белогвардейцев заграницей. В центре организации стоит царский генерал Туркул, имеющий свои группы и связи в разных странах, в частности, в Болгарии и Югославии. Туркул поставил своей задачей совершение террористического акта против Л. Д. Троцкого, строя свой расчет на том, что Троцкий, по словам "Роте Фане", "плохо охраняется турецкими властями". Убийством Троцкого Туркул расчитывает разрешить двойную задачу: не только уничтожить ненавистного врага, но и "возложить ответственность за убийство на советское правительство": так формулирует цель Туркула сообщение Центрального органа германской коммунистической партии!
Хотя в самой газете не указан источник ее сведений, но он ясен и без того: только государственный аппарат мог получить эти строго конспиративные данные, включающие имена, города, планы и пр. Сведения исходят, разумеется, от ГПУ. Исключительная важность их понятна сама собой: сталинская газета оказалась вынужденной напечатать, что белогвардейцы собираются убить Троцкого, пользуясь тем, что его плохо защищают -- да и не могут хорошо защищать -- в Турции, куда Троцкий выслан Сталиным.
Всякий коммунист, всякий мыслящий рабочий должен сказать себе: выслав Троцкого в Константинополь, Сталин поставил его, следовательно, в такие условия, при которых Троцкий оказывается полностью в руках белогвардейцев: признание этого факта лежит в основе всего сообщения "Роте Фане". Далее: готовясь совершить террористический акт, царский генерал заранее исходит из уверенности в том, что убийство Троцкого целиком лежит в интересах Сталина и что не трудно будет поэтому приписать Сталину самую организацию террористического акта. Факт этого поразительного "сотрудничества" точно выражен в сообщении "Роте Фане", исходящем ни от кого другого, как от Сталина, и несомненно им самим тщательно редактированном.
Какую же цель преследовал Сталин своим сообщением? Разоблачение белогвардейских замыслов? Такое объяснение совершенно не годится, ибо Сталин при этом разоблачает самого себя: ведь весь план белогвардейцев, по признанию самого Сталина, опирается на ту исключительно благоприятную обстановку, которую создал для царских террористов Сталин.
Если бы дело шло о простом политическом разоблачении, Сталин начал бы, разумеется, в советской печати. Но нет! В русских газетах обо всем этом деле мы не найдем ни единого слова. Сталин не смеет рассказать русским коммунистам, рабочим, красноармейцам, крестьянам, что он облегчил белогвардейцам расправу над т. Троцким и что он сам заранее знает, через ГПУ, о тех последствиях, к каким это может и должно привести. Сталин тщательнейшим образом скрывает свое фактическое сотрудничество с белогвардейцами, свой общий с ними фронт против Троцкого, от населения СССР.
Почему же Сталин опубликовал все-таки, хотя бы только в немецкой коммунистической газете, сообщение, которое ставит в тяжелое положение его самого? Ответ ясен: чтоб не попасть в еще более тяжелое положение. В ожидании возможной катастрофы Сталин хочет -- с наименьшим шумом, с наименьшими затруднениями -- создать для себя то, что на судебном языке называется алиби, т. е. доказательство своей фактической, материальной, непосредственной непричастности к убийству Троцкого. Если бы планы генерала Туркула, гвардейского капитана Форса и других участников организации увенчались успехом и если бы на месте преступления оказались подброшенные белыми доказательства виновности агентов советского правительства, Сталин мог бы заявить, что он давно "разоблачил" планы Туркула, Форса и Ко и что террористический акт есть несомненно дело их рук. Более того, у Сталина нашлись бы в этом случае несомненно и другие бумажки, доказывающие, что он "просил" турецкие власти усилить охрану, что ГПУ, с своей стороны, принимало меры и пр. и пр. Такие бумажки, как не трудно догадаться, предусмотрительно составляются и посылаются за номером и подписью с таким расчетом, чтоб в случае надобности их можно было опубликовать и чтоб эти "секретные" документы, в сочетании с гласными разоблачениями "Роте Фане", могли обеспечить Сталину алиби, т. е. доказательство его непричастности к террористическому акту.
Иначе сказать: Сталин озабочен не тем, чтобы воспрепятствовать белогвардейцам осуществить задуманное ими предприятие, а только тем, чтоб помешать им возложить ответственность за террористический акт на Сталина и его агентов.
Чтобы осветить положение до конца, необходимо вернуться к некоторым фактам, сопровождавшим высылку Л. Д. Троцкого в Турцию. Вопрос о безопасности был тогда же поставлен от имени Политбюро агентами ГПУ (Буланов, Волынский, Фокин и др.). Все они исходили из того, что действительная охрана, -- поскольку охрана русского революционера-коммуниста может быть вообще действительной в Турции, -- осуществима лишь при том условии, если в деле принимают участие лица, непосредственно и кровно заинтересованные в охране и знакомые с условиями ее постановки. В то время, когда Троцкий находился еще на советской территории, Политбюро категорически обязалось по прямому проводу, через представителя ГПУ Буланова, направить вслед в Турцию двух старых сотрудников Троцкого, большевиков-ленинцев Сермукса и Познанского. До их прибытия из ссылки Л. Д. Троцкому предложено было оставаться в здании советского консульства в Константинополе. Категорически данное обязательство оказалось, однако, по прибытии Троцкого в Турцию, нарушенным. От имени правительства (т. е. Сталина) Фокин заявил, что Познанский и Сермукс доставлены не будут. Троцкий и его семья, отказавшиеся, в виде протеста, покинуть здание консульства, были удалены оттуда насильственно при помощи дюжины вооруженных сотрудников консульства. Троцкий фактически был вытолкнут на улицу в самом центре кишащего белогвардейцами Константинополя, без квартиры и без малейшей охраны. Как официально заявил Мирский, очень ответственное лицо, мера эта принята была по прямому телеграфному распоряжению "Москвы", т. е. Сталина.
Таков был первый открытый акт той деятельности Сталина, которую мы назвали выше его единым фронтом с Туркулом против т. Троцкого. В течение протекших после того трех лет Сталин не ударил пальцем о палец, чтобы оказать хоть какое-нибудь содействие улучшению постановки охраны, несмотря на то, что за это время было достаточно поводов для тревоги: достаточно назвать пожар, после которого т. Троцкий с семьей в течение месяца прожил буквально в деревянном бараке, открытом со всех четырех сторон!
После того, однако, как в "Роте Фане" появилось исходящее от Сталина сообщение о планах генерала Туркула, ближайшие единомышленники и друзья Троцкого сделали еще одну попытку напомнить Сталину об его личной ответственности за жизнь т. Троцкого. От имени руководящих товарищей немецкой левой оппозиции депутат прусского Ландтага т. Зейпольд явился в советское посольство в Берлине и поставил перед соответственным лицом вопрос о выполнении обязательства относительно бывших сотрудников т. Троцкого или о принятии других более или менее действительных мер по охране. Т. Зейпольду был обещан ответ после необходимых сношений с Москвой. Никакого ответа дано не было.
Такого же рода попытка сделана была французскими друзьями т. Троцкого. Представители французской левой оппозиции обратились в советское посольство в Париже с тем же требованием, что и т. Зейпольд. Результат был тот же.
Только после этого отказа Сталина заключить с друзьями Л. Д. Троцкого деловое соглашение относительно охраны жизни т. Троцкого от опасности со стороны контр-революционных убийц, мы сочли себя в праве ясно и отчетливо формулировать наше обвинение: Сталин находится в фактическом едином фронте с генералом Туркулом, организатором террористического акта против Троцкого.
Никакие "алиби" в виде разоблачений, печатающихся в немецкой газете, но скрываемых от населения СССР; никакие секретные документы сталинского архива, заранее подготовляемые для опубликования в необходимый момент, не опровергают и не ослабляют нашего обвинения; наоборот, они его подкрепляют и усугубляют.
Мы констатируем:
1. Уже один факт высылки т. Троцкого за границу превращал его в мишень для классовых врагов.
2. Местом высылки выбрана была Турция, условия которой исключают возможность принятия каких бы то ни было мер охраны т. Троцкого силами местных коммунистов.
3. Сталин нарушил обязательство относительно охраны т. Троцкого, данное при его высылке (вопрос о тт. Познанском и Сермуксе).
4. Сталинская агентура, по прямому приказанию Сталина, вытолкнула т. Троцкого на улицу Константинополя без малейших мер охраны.
5. Сталин в течение нескольких месяцев уже осведомлен о готовящихся белогвардейцами покушениях на т. Троцкого и настолько остро сознает свою причастность к этому делу, что принимает заранее меры к тому, чтобы установить свое алиби.
6. Сталин скрывает от населения СССР известные ему факты о деятельности Туркула и Ко, ибо понимает, что даже терроризированная, придушенная, пригнутая к земле партия поставит ему вопрос: что он сделал не для подготовки своего алиби, а для действительного, фактического, практического противодействия террористическому замыслу шайки царских офицеров?
7. Отказавшись от участия в принятии вместе с нами, большевиками-ленинцами, самых необходимых мер по охране жизни т. Троцкого, Сталин окончательно и полностью взял на себя ответственность за свой единый фронт с генералом Туркулом.
В этом нашем Заявлении мы не поднимаем никаких политических вопросов. Мы не выдвигаем даже требования о возвращении Л. Д. Троцкого в СССР. Мы понимаем, что для Сталина это невозможно, пока он продолжает политику беспощадных, в том числе и кровавых репрессий по отношению к большевикам-ленинцам. Борьба между революционным марксизмом и бюрократическим центризмом есть историческая борьба, которая будет доведена до конца и в исходе которой мы не сомневаемся. Мы ставим здесь узкий вопрос, на почве которого возможно практическое соглашение без всякого ослабления общей теоретической и политической борьбы. Выделяя этот вопрос, мы тем точнее и конкретнее устанавливаем личную ответственность Сталина в вопросе о жизни Л. Д. Троцкого.
Чтоб не оставлять места ни малейшим недоразумениям, мы заявляем совершенно формально, что готовы и впредь, в любой момент, совместно с соответственными представителями советской власти выработать необходимые меры обороны и предоставить наши личные силы для проведения этих мер в жизнь. Именно поэтому мы воздерживаемся пока от опубликования настоящего Заявления.
От редакции. -- Настоящее Заявление было в январе с. г. от имени всех секций интернациональной левой оппозиции -- через посредство соответственных полпредств -- адресовано советскому правительству. Заявление не было предназначено для печати. Сегодня перед фактом сталинского "ответа" -- лишения т. Троцкого гражданства СССР -- мы предаем вышепечатаемое Заявление гласности. Мы еще вернемся в следующем номере к вопросу о сотрудничестве Сталина с белогвардейцем Туркулом.