Ниже мы печатаем продолжение (см. Бюллетень N 21-22) политических писем левой оппозиции, посвященных вопросам испанской революции. Письма даются в выдержках.
Анархо-синдикалисты, насколько я могу судить, ведут соглашательскую политику по отношению к жалкому и презренному режиму полковника Масиа, барселонского приказчика мадридских империалистов. Вожди анархо-синдикалистов стали, повидимому, суб-приказчиками и фактически агентами каталанского национального гражданского мира. Каталанская Федерация, насколько я могу судить, занимает соглашательскую позицию по отношению к анархо-синдикалистам, т. е. заменяет революционную политику единого фронта оппортунистической политикой защиты и прикрашивания анархо-синдикалистов, а следовательно и режима Масиа. Именно в этом я вижу один из источников стихийных взрывов, которые могут на известной стадии принять опасный характер. Задача синдикатов вовсе не в том, чтобы сдерживать рабочих, а, наоборот, в том, чтоб мобилизовать их и организовать их наступление по всем линиям, прежде всего в том, чтоб поднимать рабочих отсталых областей Каталонии и всей остальной Испании. Задача каталанской Федерации не в том, чтоб прикрашивать поведение анархо-синдикалистской конфедерации, а в том, чтобы критически следить за каждым ее шагом и разоблачать перед рабочими ее молчаливый блок с мелко-буржуазной контр-революцией Масиа.
Для того, чтобы удержание от нецелесообразных или преждевременных действий не превратилось в меньшевистское тушение и гашение революции, нужно иметь ясную стратегическую линию, нужно, чтоб передовые рабочие эту линию ясно понимали, чтоб они ее неутомимо разъясняли широким массам. Никакой стратегической линии у каталанской Федерации повидимому нет. Ее вожди боятся размышлять об основных проблемах революции, иначе у них не могло бы быть этого детского и глупенького страха перед "троцкизмом", который ведь выражает весь уровень их политического мышления.
К несчастью у меня нет полной информации о том, как ставят испанские коммунисты разных группировок политические вопросы дня. Анализ революционной обстановки при таких условиях представляет больше трудностей, чем игра в шахматы, не глядя на доску. Каждый раз остается область вопросов, нуждающихся в дополнительной разработке.
Значительная часть моей статьи об опасностях, угрожающих испанской революции, посвящена доказательствам того, что между буржуазно-республиканской революцией в апреле этого года, и будущей пролетарской революцией нет места для особой "рабоче-крестьянской" революции. Попутно я отметил, что из этого вовсе не вытекает, будто партия пролетариата должна до "последнего и решительного боя" заниматься только мирным накоплением сил. Такая концепция была бы анти-революционной и филистерской насквозь. Если не может быть промежуточной революции, промежуточного режима, то могут быть и будут промежуточные выступления масс, стачки, демонстрации, столкновения с полицией и войсками, бурные революционные потрясения, в которых коммунисты будут, разумеется, всегда на самых боевых постах. Каков возможный исторический смысл этих промежуточных боев? С одной стороны, они могут вносить демократические изменения в буржуазно-республиканский режим, с другой стороны, они будут подготовлять массы к завоеванию власти для создания пролетарского режима.
Участие коммунистов в этих боях, тем более руководящее участие, требует с их стороны не только ясного понимания развития революции в целом, но и умения выдвигать своевременно такие частные, острые, боевые лозунги, которые сами по себе вовсе не вытекают из "программы", но зато диктуются обстановкой дня и ведут массы вперед.
Всем известно, какую огромную роль сыграл в 1917 году, во время коалиции русских соглашателей с либералами, большевистский лозунг: "Долой десять министров-капиталистов!". Массы доверяли еще социалистам-соглашателям, но и у самых доверчивых масс всегда есть инстинктивное недоверие к буржуа, эксплоататорам, капиталистам. На этом и была построена тактика большевиков в определенный период времени. Мы не говорили "долой министров-социалистов". Мы не выдвигали даже лозунга "долой Временное правительство", в качестве боевого лозунга момента. Но зато мы неустанно били в одну точку: "долой десять министров-капиталистов". Этот лозунг сыграл огромную роль, так как позволил массам на деле убедиться в том, что соглашателям министры-капиталисты ближе и дороже, чем рабочие массы.
Лозунги этого типа как нельзя лучше соответствуют данной стадии испанской революции. Пролетарский авангард полностью и целиком заинтересован в том, чтобы толкать испанских социалистов ко взятию всей власти в свои руки. Для этого и нужно разорвать коалицию. Очередной задачей является борьба за изгнание буржуазных министров из коалиции. То или другое, вероятнее всего, частичное, половинчатое разрешение этой задачи мыслимо только в связи с крупными политическими событиями, под ударами новых массовых движений и пр. Так, в России под давлением массовых движений вылетели из коалиционного правительства сперва Гучков и Милюков, затем князь Львов, во главе правительства оказался Керенский, число "социалистов" возросло и пр. После приезда Ленина партия большевиков ни на одну минуту не солидаризировалась с Керенским и соглашателями. Но она помогала массам отталкивать буржуазию от власти и проверять соглашательское правительство на опыте. Это был необходимейший этап на пути движения большевиков к власти.
Насколько можно понять издалека, выборы в кортесы обнаружат чрезвычайную слабость правых республиканцев, типа Замора-Маура, и обеспечат огромный перевес мелко-буржуазных соглашателей разной окраски: радикалов, радикал-социалистов и "социалистов". Несмотря на это, можно почти с уверенностью ждать, что социалисты и радикал-социалисты будут цепляться изо всех сил за своих союзников справа. Лозунг: "долой Замора-Маура" вполне своевременен. Нужно только ясно понять одно: коммунисты не ведут агитации за министерство Леру, не берут на себя никакой ответственности за социалистическое министерство, но в каждый данный момент главный удар направляют против наиболее определенного и последовательного классового врага и этим ослабляют соглашателей, расчищая путь пролетариату. Рабочим социалистам коммунисты говорят: "В отличие от нас, вы верите своим социалистическим вождям; заставьте же их, по крайней мере, взять власть. В этом мы вам честно поможем. А потом давайте проверять на деле, кто из нас прав".
Вопрос взят выше в связи с составом кортесов. Но и другие события, например репрессии против масс могут придать чрезвычайную остроту лозунгу "долой Замора-Маура". Победа в этой области, т. е. выход в отставку Замора, получила бы на новом этапе почти такое же значение для дальнейшего развития революции, как выход в отставку Альфонса в апреле. В выдвигании таких лозунгов надо исходить не из доктринерских абстракций, а из состояния сознания масс, из того, как массы воспринимают события и как на них отразится тот или другой частичный успех. Голое противопоставление лозунга "диктатуры пролетариата" или "рабоче-крестьянской республики" нынешнему режиму само по себе совершенно недостаточно, ибо не захватит масс.
В связи с этим снова встает вопрос о социал-фашизме. Это глупенькое изобретение страшно-левой бюрократии превращается сейчас в Испании в величайшее препятствие на пути революции. Обратимся снова к русскому опыту. Меньшевики и эсеры, стоя у власти, вели империалистскую войну, защищали собственников, преследовали солдат, крестьян и рабочих, производили аресты, ввели смертную казнь, покровительствовали убийству большевиков, обрекли Ленина на подпольное существование, держали других вождей большевизма в тюрьме, распространяли про них ужасающую клевету и пр. и пр. Всего этого с избытком достаточно, чтобы задним числом назвать их "социал-фашистами". Но тогда, в 1917 г., это слово вообще еще не существовало, что не помешало, как известно, большевикам притти к власти. После страшных преследований большевиков в июле-августе, большевики вместе с "социал-фашистами" заседали в органах борьбы против Корнилова. Вначале сентября Ленин из подполья предлагал русским "социал-фашистам" компромисс: "порвите с буржуазией, возьмите власть и мы, большевики, будем мирно бороться за власть внутри советов".
Если бы между соглашателями и корниловцами, тогдашними действительными "фашистами", не было никакой разницы, то невозможна была бы совместная борьба большевиков с соглашателями против корниловцев. А между тем эта борьба сыграла огромную роль в развитии революции, отбив атаку генеральской контр-революции и помогши большевикам окончательно оторвать массы от соглашателей.
В том и состоит природа мелко-буржуазной демократии, что она колеблется между коммунизмом и фашизмом. Во время революции эти колебания бывают особенно остры. Рассматривать испанских социалистов, как разновидность фашизма, значит заранее отказываться использовать их неизбежные колебания влево, значит закрывать себе самим путь к социалистическим и синдикалистским рабочим.
В заключение этого письма отмечу, что критика и разоблачение испанского анархо-синдикализма представляют чрезвычайно важную задачу, которую нельзя запускать ни на день. Анархо-синдикализм на своих верхах представляет наиболее замаскированную, наиболее вероломную и наиболее опасную форму соглашательства с буржуазией и прислужничества ей. В своих низах анархо-синдикализм заключает большие потенциальные силы революции. Основная наша задача здесь та же, что и по отношению к социалистам: противопоставить низы верхам. Однако, задача эта должна быть тщательно приспособлена к специфической природе синдикальной организации и к специфическому характеру анархистской маскировки. Об этом в одном из следующих писем.
Маурина надо подвергать беспощадной и непрерывной критике, которую события будут подтверждать блестяще. Пройдет совсем немного времени, -- и Маурин окажется просто смешной фигурой со своими провинциальными размышлениями, доморощенными доктринами и самодельными лозунгами. Весь вопрос в том, кто ему унаследует. Левая оппозиция не сможет стать руководящей силой во всей Испании, не став ею в Каталонии.
Второй неотложный вопрос -- это анархо-синдикалисты. Необходимо выпустить брошюру против анархо-синдикализма и распространить ее как можно шире не только в Испании, но и в других странах. Читали ли вы статьи Монатта, в которых он выражает надежду на то, что испанские анархо-синдикалисты противопоставят большевистскому государству настоящее "анархическое" государство? Вся судьба мирового анархизма, вернее его остатков, не добитых русской революцией, неразрывно связана сейчас с судьбой испанского анархо-синдикализма. А так как анархо-синдикализм в Испании неизбежно идет навстречу банкротству, жалкому и смехотворному, то нельзя сомневаться в том, что испанская революция явится могилой анархизма. Но... как бы могила анархо-синдикализма не оказалась в то же время и могилой самой революции. Если Маурин является временным прикрытием для сталинцев, то анархо-синдикализм является временным прикрытием для социалистов и республиканцев, т. е. для буржуазии. Как Маурин может передать передовых каталанских рабочих в руки центристской бюрократии, так анархо-синдикалисты могут передать всю революцию в руки буржуазии. Борьба с анархо-синдикализмом теоретическая, как и практическая, становится сейчас в порядок дня. Разумеется, борьба эта должна вестись на основе политики единого фронта, при отстаивании единства синдикальной организации и пр. Но надо демаскировать вождей анархо-синдикализма и, прежде всего, раздеть донага этого жалкого светского попа Пестания, которому предстоит несомненно самая гнусная и подлая роль в дальнейшем развитии революции.
...Рабочий социалист не доверяет буржуазии и очень хотел бы, чтоб вся власть была в руках социалистов. Так же смотрит на дело и рабочий синдикалист. Задача политики состоит в данном случае в том, чтоб, опираясь на социал-демократические предрассудки рабочих, помочь им освободиться от этих предрассудков. Надо натравить рабочих вообще, социалистов в особенности, на их вождей под лозунгом: "берите власть!". Это, пожалуй, центральная тактическая задача момента. Очень важно придать лозунгам боевую, ясную, отчетливую картинную формулировку.
Образцы речи Маурина производят угнетающее впечатление. В противоположность нам этот человек, видите-ли, считает пятилетний план завоеванием революции! Неужели же он ничего не читает?
Кстати, агентство Рейтера, а за ним и другие агентства, распространяют фальшивые телеграммы относительно моих мнимых статей и интервью о пятилетнем плане ("полный провал, обман и т. д."). Крайне важно, разоблачать и опровергать эти гнусности. В данном случае буржуазия использует против сталинцев их собственные вымыслы и клеветы.
1. Передо мною местная газета от 1 июля с первыми сведениями об исходе испанских выборов. Поистине все совершается пока что в строго "плановом" порядке. Сдвиг влево произошел с замечательной планомерностью. Будем надеяться, что наши испанские товарищи проанализируют результаты выборов с необходимой тщательностью, подобрав все материалы. Надо выяснить, как голосовали рабочие, в частности анархо-синдикалисты. В некоторых районах ответ должен совершенно ясно вытекать из избирательной статистики. Крайне важно, разумеется, выяснить голосование крестьян в разных провинциях. Одновременно с этим надо собрать все те "аграрные программы", которые предъявлялись разными партиями в разных частях страны. Все это очень спешная и очень важная работа.
2. Социалисты, как и следовало ожидать, одержали, повидимому, большую победу. Это центральный момент парламентарной ситуации. Социалистические вожди чувствуют себя счастливыми, что не имеют большинства в кортесах, и что их коалиция с буржуазией оправдывается, таким образом, парламентской статистикой. Социалисты не хотят брать власть, ибо основательно опасаются, что социалистическое правительство, станет только этапом к диктатуре пролетариата. Из речи Приетто вытекает, что социалисты намерены поддерживать коалицию до тех пор, пока таким путем удастся сдерживать пролетариат, чтобы затем, когда натиск рабочих станет слишком сильным, под радикальным предлогом перейти в оппозицию, предоставив буржуазии дисциплинировать и громить рабочих. Другими словами, мы имеем перед собою вариант линии Эберта и Церетели. Будем помнить, что линия Эберта удалась, политика Церетели провалилась, причем решающее значение в обоих случаях имела сила коммунистической партии и ее политика.
3. Разоблачать план социалистов (их политическую игру в поддавки) нам надо немедленно, уличая их на каждом отдельном вопросе. Это, разумеется, относится прежде всего к левой испанской оппозиции. Но одного разоблачения мало. Нужен ясный политический лозунг, отвечающий характеру нынешнего этапа испанской революции. Результаты выборов делают этот лозунг абсолютно ясным: рабочие должны порвать блок с буржуазией и заставить социалистов взять власть. Крестьяне должны помочь рабочим, если хотят получить землю.
4. Социалисты будут ссылаться на то, что у них в кортесах нет большинства. Наш вывод отсюда: выборы действительно демократических кортесов на основах действительно всеобщего и равного избирательного права для мужчин и женщин, начиная с 18 лет. Другими словами: недемократическим, подтасованным кортесам мы на данной стадии противопоставляем подлинно народные, подлинно демократические, честно избранные кортесы.
5. Если бы коммунисты на данной стадии пытались повернуть спину кортесам, противопоставляя им лозунг советов и диктатуры пролетариата, то они бы показали только, что их нельзя брать всерьез. В кортесах нет, повидимому, ни одного коммуниста (так сообщают турецкие телеграммы). Разумеется, революционное крыло всегда сильнее в действии, борьбе, чем в парламентском представительстве. Но все же между силой революционной партии и ее парламентским представительством существует известное соотношение. Слабость испанского коммунизма обнаружилась полностью. В этих условиях говорить о низвержении буржуазного парламентаризма пролетарской диктатурой значило бы просто играть роль дурачков и болтунов. Задача в том, чтобы на основах парламентарной стадии революции стать сильнее, собрав вокруг себя массы. Только так можно преодолеть парламентаризм. Но именно для этого необходимо сейчас развернуть бешенную агитацию под лозунгами самой решительной и крайней демократии.
6. Каковы критерии при выдвигании лозунгов? С одной стороны, общее направление революционного развития, определяющее нашу стратегическую линию; с другой стороны состояние сознания масс. Коммунист, который не будет считаться с последним фактором, разобьет себе голову. Вдумаемся немного, как должны испанские рабочие в массе своей воспринимать нынешнюю обстановку. Их вожди, социалисты у власти. Это повышает требовательность и настойчивость рабочих. Каждый стачечник будет считать, что правительства не только не нужно бояться, наоборот, нужно ждать от него помощи. Коммунисты должны именно в эту сторону направлять мысли рабочих: "требуйте от правительства. Ведь там сидят ваши вожди". Социалисты будут ссылаться, в ответ рабочим депутациям, на то, что у них нет большинства. Ответ ясен: при действительно демократическом избирательном праве и разрыве коалиции с буржуазией, большинство обеспечено. Но этого-то социалисты и не хотят. Их положение ставит их в противоречие с лозунгами решительной демократии. Если мы просто противопоставим кортесам диктатуру пролетариата или советы, то мы сплотим рабочих с социалистами, ибо те и другие скажут: коммунисты хотят нами командовать. Под лозунгами же демократии и разрыва социалистов с буржуазией мы вгоним клин между рабочими и социалистами и подготовим следующий этап революции.
7. Все приведенные рассуждения повисли бы в воздухе, еслиб мы ограничивались только лозунгами демократии и их парламентским преломлением. Об этом не может быть и речи. Коммунисты участвуют во всех стачках, во всех протестах, демонстрациях, поднимают новые и новые слои. Коммунисты с массой и впереди массы во всех боях. На почве этих боев коммунисты выдвигают лозунг советов и при первой возможности строят советы, как организации единого пролетарского фронта. На данной стадии советы не могут быть ничем большим. Но если они возникнут, как боевые организации единого пролетарского фронта, они, под руководством коммунистов неизбежно превратятся на известной стадии в органы восстания, а затем и в органы власти.
8. Смело развертывая аграрную программу нельзя ни в каком случае забывать о самостоятельной роли сельско-хозяйственных рабочих. Это главный и основной рычаг пролетарской революции в деревне. С крестьянами у рабочих -- союз, а сельско-хозяйственные рабочие представляют собою часть самого пролетариата. Этого глубокого различия никогда нельзя упускать из виду.
9. Из "Веритэ" я узнаю, что сталинцы обвиняют не то левую оппозицию в целом, не то меня одного в том, будто мы против немедленной конфискации помещичьих земель. Поистине, никогда нельзя предвидеть, в какую сторону свернут на этот раз бюрократические демагоги. Что значит "немедленный" захват земли? Кем? Какими организациями? Правда, несравненный Пери еще в апреле утверждал, что испанские крестьяне строят советы, а рабочие идут поголовно за коммунистами. Разумеется, мы за то, чтобы крестьянские советы (или союзы, или комитеты) немедленно забирали в руки помещичью землю. Но ведь надо еще только поднять крестьян. А для этого надо вырвать рабочих из-под влияния социалистов. Одно без другого не выйдет.
Или может-быть сталинцы хотят сказать, что мы покровительствуем помещичьей собственности? Но даже и в клевете должна быть логика. Каким образом из позиции перманентной революции вытекает защита помещичьей собственности? Пусть попробуют нам объяснить.
Мы, с своей стороны, напомним, что когда сталинцы проводили в Китае политику блока четырех классов, то Политбюро, под руководством Сталина, посылало телеграммы Центральному комитету китайской компартии с требованием тормозить крестьянское движение, чтобы не отталкивать "революционных генералов". В аграрную программу Сталин и Молотов внесли маленькое ограничение: конфискация помещичьих земель, кроме земель офицерства. А так как все помещики, помещичьи сынки и племянники вступали в армию Чан-Кай-Ши, то "революционное" офицерство стало орденом страхования помещичьей собственности. Этой позорной главы из истории сталинского руководства вычеркнуть нельзя. Оппозиция тогда же нашла копию телеграммы в протоколах Политбюро, разоблачила и заклеймила это постыдное предательство аграрной революции. Теперь эти господа пытаются нам в Испании подкинуть те преступления, которые они совершили в Китае. Но нет: теперь оппозиция имеет почти в каждой стране свою секцию, которая не позволит безнаказанно распространять ложь и смуту. На живом опыте испанской революции левая оппозиция выяснит все основные спорные вопросы и сделает гигантский шаг вперед. Недаром же революция есть локомотив истории.
Самым опасным, вредным, даже гибельным было бы, если бы в сознании рабочих Каталонии, Испании, всего мира утвердилась мысль, что мы солидарны с политикой каталанской Федерации или несем за нее ответственность, или хотя бы стоим к ней ближе, чем к центристской группировке. Сталинцы изо всех сил поддерживают такое представление. Мы до сих пор недостаточно решительно боролись с этим. Тем важнее и неотложнее рассеять это недоразумение, которое жестоко компрометирует нас и задерживает развитие каталанских и испанских рабочих.
На выборах в кортесы Федерация собрала около 10 000 голосов. Число это невелико. Но в революционную эпоху действительно революционная организация способна быстро расти. Есть, однако, одно обстоятельство, которое чрезвычайно умаляет вес этих 10 000 голосов: на выборах в кортесы Федерация получила меньше голосов, чем на муниципальных выборах в Барселоне, т. е. в важнейшем революционном центре. Этот, на первый взгляд мелкий факт имеет огромное симптоматическое значение. Он показывает, что, в то время, как в более глухих местах обнаруживается, хотя и крайне слабый приток рабочих к Федерации, в Барселоне путаница Маурина не привлекает, а отталкивает рабочих. Разумеется, неизбежное банкротство Масиа может помочь даже и Маурину, как банкроту второй очереди. Но бессилие нынешнего руководства Федерации выборами в кортесы доказано полностью: поистине нужны особые "таланты", чтоб умудриться в Барселоне не увеличить своего влияния в течение трех месяцев революции!
Что представляет собою Федерация на языке революционной политики? Есть ли это коммунистическая организация, и какая именно: правая, левая, центристская? Несомненно, что за Федерацию голосуют рабочие революционеры, потенциальные коммунисты. Но у них в головах еще нет ясности. Да и откуда ей взяться, если ими руководят путаники. В этих условиях более решительные, более смелые, более последовательные рабочие неизбежно должны толкаться в сторону официальной партии. Эта последняя получила в Барселоне всего 170 голосов и около 1000 во всей Каталонии. Но не надо думать, что это худший элемент. Наоборот, большинство этих элементов могли бы быть с нами, и будут с нами, когда мы развернем свое знамя.
В начале революции 1917 года большинство социал-демократических организаций России имело смешанный характер, включая в свои ряды большевиков, меньшевиков, примиренцев и пр. Тенденция ко всеобщему объединению была так велика, что на партийной конференции большевиков Сталин в конце марта, за несколько дней до приезда Ленина, высказался за объединение с меньшевиками. Некоторые из провинциальных организаций оставались смешанными до Октябрьской революции. Каталанская Федерация представляется мне такого рода смешанной, нерасчлененной организацией, в которую входят и будущие большевики, и будущие меньшевики. Это оправдывает политику, направленную на то, чтоб внести в ряды Федерации политическую дифференциацию. Первым шагом на этом пути является разоблачение политической пошлости мауринизма. Здесь не должно быть пощады.
Сравнение каталанской Федерации с объединенными организациями в России требует, однако, очень существенных ограничений. Из объединенных организаций не исключалась ни одна из наличных социал-демократических группировок. Все они имели право внутри объединенной организации бороться за свои взгляды. Совсем иначе обстоит дело в каталанской Федерации. Там "троцкизм" объявлен под запретом. Любой путаник может защищать свою путаницу, но большевик-ленинец не смеет поднять открыто свой голос. Таким образом эта объединенная, смешанная, эклектическая организация с самого начала отмежевывается от левого крыла. Но этим самым она превращается в хаотический блок центристских и правых тенденций. Центризм может развиваться либо влево, либо вправо. Центризм каталанской Федерации, отталкивающийся во время революции от левого крыла, обречен на позорную гибель. Задача левой оппозиции ускорить эту гибель своей беспощадной критикой.
Есть, однако, еще одно обстоятельство, на которое надо обратить исключительное внимание. Каталанская Федерация стоит официально за объединение всех коммунистических организаций и групп. Можно не сомневаться, что рядовые члены искренно и честно хотят этого, хотя, конечно, с лозунгом единства связывают всякие иллюзии. Мы совершенно чужды этим иллюзиям. Мы выступаем за единство потому, что в рамках объединенной партии надеемся провести с успехом прогрессивную работу идейного размежевания на основе вопросов и задач, навязанных не извне, а вытекающих из развития самой испанской революции. Но во всяком случае мы поддерживаем борьбу за объединение коммунистов. Основным условием этого объединения является для нас право и возможность в рамках объединенной организации бороться за наши взгляды. Мы можем и должны обещать при этом полную лойяльность в этой борьбе. Но ведь это основное условие нарушается Федерацией с самого начала: выступая под флагом единства, она из собственных рядов выбрасывает большевиков-ленинцев. При этих условиях поддерживать руководящую роль каталанской Федерации в борьбе за единство компартии было бы с нашей стороны верхом нелепости. На объединительном конгрессе Маурин собирается играть первую скрипку. Неужели же мы можем молча терпеть это отвратительное лицемерие? Борясь против левой оппозиции Маурин подделывается под сталинскую бюрократию, чтоб заслужить ее благорасположение. По существу он говорит сталинцам: "дайте мне ваше благословение и, прежде всего, дайте мне ваши субсидии, -- и я обещаю вам бороться с большевиками-ленинцами не за страх, а за совесть". Объединительная деятельность Маурина есть только форма шантажа по отношению к сталинцам. Если мы будем молчать об этом, то мы будем не революционерами, а пассивными помощниками политического шантажа. Мы обязаны беспощадно разоблачить роль Маурина, т. е. его "объединительное" шарлатанство, ни мало не ослабляя своей борьбы за действительное объединение коммунистических рядов, как и своей борьбы за то, чтоб коммунистические ряды стали под наше знамя.
1. Итак Маурин, "вождь" рабоче-крестьянского блока, стоит на точке зрения сепаратизма. После колебаний он определился, как левое крыло мелко-буржуазного национализма. Я уже писал, что каталанский мелко-буржуазный национализм на данной стадии прогрессивен. Но при одном условии: если он развертывает свою деятельность вне рядов коммунизма и всегда находится под ударами коммунистической критики. Позволять же мелко-буржуазному национализму выступать под маской коммунизма, значит одновременно наносить вероломный удар пролетарскому авангарду и убивать прогрессивное значение мелко-буржуазного национализма.
2. Что означает программа сепаратизма? Экономическое и государственное раздробление Испании, или, иначе говоря, превращение Пиренейского полуострова в подобие Балканского полуострова. Самостоятельные государства, отделенные друг от друга таможенными стенами, самостоятельные армии и "самостоятельные" внутренние пиренейские войны. Конечно, мудрый Маурин скажет, что он этого не хочет. Но программы имеют свою логику, т. е. то, чего не имеет Маурин.
3. Заинтересованы ли рабочие и крестьяне разных частей Испании в экономическом расчленении страны? Ни в каком случае. Следовательно, отождествлять решительную борьбу за право на самоопределение с пропагандой сепаратизма, значит совершать гибельную работу. Наша программа есть испанская федерация при непременном сохранении экономического единства. Мы не собираемся навязывать эту программу угнетенным национальностям полуострова при помощи оружия буржуазии. В этом смысле мы честно стоим за право на самоопределение. Если бы Каталония отделилась, то коммунистическое меньшинство в Каталонии, как и в Испании должно было бы вести борьбу за федерацию.
4. На Балканах еще старая довоенная социал-демократия выдвинула лозунг демократической балканской Федерации, как выход из сумасшедшего дома сепаратных государств. Сейчас коммунистическим лозунгом на Балканах является балканская советская Федерация (кстати: Коминтерн усыновил лозунг балканской советской Федерации, но в то же время отвергает лозунг европейской советской Федерации!). Неужели же мы можем при таких условиях сделать своим лозунгом балканизацию Пиренейского полуострова? Не чудовищно ли это?
5. Синдикалисты, по крайней мере, отдельные их вожди заявляли, что они будут бороться против сепаратизма даже с оружием в руках. Еслиб дело дошло до этого, то коммунисты и синдикалисты оказались бы по разные стороны баррикады, ибо коммунисты, нимало не разделяя сепаратистских иллюзий, наоборот, критикуя их, в то же время должны давать беспощадный отпор палачам империализма и его лакеям синдикалистам.
6. Еслибы мелкой буржуазии удалось -- против советов и критики коммунистов -- расчленить Испанию, то отрицательные последствия такого режима не замедлили бы сказаться. Рабочие и крестьяне разных частей полуострова скоро пришли бы к выводу: да, коммунисты были правы. Но ведь это и значит, что мы не должны брать на себя ни малейшей ответственности за программу Маурина.
7. Монатт надеется, что испанские синдикалисты построят новое "синдикалистское" государство. Вместо этого испанские друзья Монатта успешно вростают в буржуазное государство. Злосчастная курица, высиживающая утят! Сейчас чрезвычайно важно следить за всеми словами и делами испанских синдикалистов. Это откроет левой оппозиции во Франции возможность нанести французскому анархо-синдикализму непоправимый удар. Можно не сомневаться ни на одну минуту, что в условиях революции анархо-синдикалисты будут себя компрометировать на каждом шагу.
Гениальная идея синдикалистов: контролировать кортесы, не принимая в них участия! Применять революционное насилие, бороться за власть, овладеть властью -- недопустимо. Вместо этого рекомендуется "контролировать" стоящую у власти буржуазию. Великолепная картина: буржуазия завтракает, обедает и ужинает, а руководимый синдикалистами пролетариат "контролирует" натощак эти операции.