2 мая 1930 года.
С первым мая, дорогой друг!
Вчера получил от одного из товарищей выдержки из вашего письма от 21-го марта 1930 года. Как общую установку считаю вполне правильным и приемлемым. Только некоторые недоразумения вызывают, как во мне, так и в некоторых товарищах, вопрос о темпе. Некоторые места из вашего письма можно истолковать в том смысле, что вы за снижение темпов вообще. Что нужно планомерно отступать с позиций авантюризма на ленинские позиции -- бесспорно. Но значит ли это снижение темпов вообще по индустриализации и коллективизации, т.-е. спуститься ниже тех темпов, которые оппозиция предлагала в своей платформе? Под усилением темпа я подразумевая не тот темп, который временно достигается в результате авантюристской, партизанской политики, а темп подлинный, какой мы предлагали в платформе и который логически можно было развить до максимальной степени и границы. Ведь темп, указанный в платформе, нельзя было понимать, как раз навсегда установленный темп. При благоприятных условиях этот темп можно было развить дальше, усилить, поднять. Но это в руках подлинного пролетарского руководства происходило бы разумно, без каких бы то ни было авантюр: предложенный нами темп имел бы тенденцию итти вверх. Усиление же темпа ультра-левыми мероприятиями, партизанскими налетами, авантюристическими заскоками -- это в сущности не усиление темпа, а наоборот, неизбежное снижение его, т.-е. правая политика наизнанку. В итоге авантюризм дает, в лучшем случае, снижение, а в худшем -- провал всей наметки. Значит, темп, взятый руководством, ничего общего не имел с настоящим темпом. Поэтому отступать от политики авантюризма не значит "задержать коллективизацию", как вы пишете в своем письме. Наоборот, отступления от авантюризма должно означать дальнейшее продолжение коллективизации, но уже иными методами, иным подходом. Оно должно означать возвращение к действительному, подлинному усилению темпа коллективизации, но без авантюризма, нормальным путем. Иначе говоря, мы не должны отступать к тому темпу, который был, примерно, до 1923 года, т.-е. к "черепашьему темпу". Мы должны сохранить усиленный темп минус авантюризм и правую установку. Отступление руководства имеет тенденцию скатиться к правой установке. И если мы бросим лозунг задержки коллективизации -- этим самым усилим тенденции и ускорим победу правых. Ясно, что при дальнейшем продолжении коллективизации, но марксистскими методами, уже, одновременно с этим, будет происходить "отбор" годных и "обещающих" колхозов, с одной стороны, и ликвидация тех колхозов, которые основаны под голым нажимом администрации, а также ликвидации лже-колхозов. Весь вопрос заключается в том, что руководство (ради престижа) захотело перекрыть указанный нами усиленный темп и на этом сорвалось. Мы же сейчас должны отбросить сверх-темп, но организацию колхозов продолжать на началах подлинной добровольности, "нажимая" на крестьян только силой убеждения, а не административно. (Нужно заметить, что мы скоро станем пред фактом новых "искривлений" линии ЦК по вопросу о возвращении в колхозы ушедших колхозников, ибо парт-чиновники постараются теперь силой гнать их обратно или препятствовать уходу опять административно).
Тоже самое можно сказать и по вопросу о раскулачивании. Вы пишете о приостановлении раскулачивания. Уничтожение кулака, как класса в административном порядке, конечно, абсурд. Но вопрос раскулачивания мне рисуется в двух вариантах: 1) Когда кулацкие группы открыто ведут кампанию против коллективизации и прибегают, с своей стороны, к насилию в какой-бы то ни было форме -- в таких случаях наша власть не может ограничиваться полумерами. Она должна производить в подобных случаях раскулачивание по всем правилам революционного искусства, т.-е. и арестовывать, и высылать, а наиболее злостных подвергать даже высшей мере социальной защиты. 2) В тех случаях, когда кулак активно не выступает, но, конечно, и не "любит" нас, мы должны преодолевать их хозяйственно, что в той или иной степени не приостанавливает его раскулачивания. В таких случаях раскулачивание будет происходить применением различных мероприятий против кулака: жесткая контрактация, лишение их хороших земель, части инвентаря, части рабочего скота, конкуренция со стороны колхозов и т. д. И таким образом доведение кулака экономически до уровня бедняка или маломощного середняка. Такое жесткое ограничение кулака означает его постепенное раскулачивание, но не приостановления этого последнего. Приостановить вовсе раскулачивание было бы снижением темпа борьбы с кулаком, а это даст ему возможность снова расправить крылья и с новой силой ударить по диктатуре пролетариата. Вы пишете, что паника, наведенная на кулака, хватит на два года. Это не совсем верно. Его озлобленность так велика, что панике он не так поддается, как раньше. Озлобленность делает его смелым.
Наконец, говоря о сокращении расходов, вы предлагаете не останавливаться даже перед приостановлением уже начатых предприятий, чтобы спасти червонец. Такую меру можно предлагать только при катастрофическом положении финансов (знанием, вернее, знакомством с финансовым положением не могу похвастаться). Сокращение расходов можно проводить в других областях. У нас имелось, а сейчас еще больше имеется масса непроизводительных расходов, уничтожение которых позволяет продолжать достройку уже начатых предприятий. Приостановка таких предприятий была бы отступлением не только от "призовых скачек" в промышленности или от авантюризма, но и от необходимого темпа индустриализации.
Может быть, при наличии подлинного, пролетарско-марксистского руководства у меня вышеизложенные пункты не вызывали бы сомнений. Но я имею в виду нынешнее руководство и его природу. Ведь если нынешнее руководство постарается, а оно несомненно постарается, внушить рабочему классу и партии, что оппозиция, которая сегодня является для них по существу единственным якорем спасения диктатуры пролетариата, стоит за снижение темпов -- то такое положение безусловно облегчит центризму без пересадки очутиться на самом правом фланге (даже правее Бухарина и компании), что по существу будет означать полную ликвидацию левого курса и приближение термидора.
Исходя из этих соображений, я стоял бы за более детальное, ясное и отчетливое раз'яснение этих пунктов, касающихся темпов, вернее, их снижения.
Крепко жму руку и горячо обнимаю.
Ваш К.
P. S. В статье Гарина в "Правде" от 1-го мая 1930 года между строк можно вычитать, что у вас "подозрительные" пункты детализированы в том же духе, в каком я излагаю в этом письме. Мы Бюллетеня не имеем. Имеем неполные выдержки из письма от 21-го марта 1930 года.