До сих пор Урбанс в сущности только повторяет Лузона. Но дальше он "углубляет" его. Если очистить редакционную статью "Fahne des Kommunismus" от оговорок, двусмысленностей и всяких вообще лазеек, то суть ее пришлось бы формулировать следующим образом: так как в Китае победила национальная революция, а в России победила (или почти победила, или должна неизбежно победить) контр-революция, то... что? Ясного ответа статья не дает. Ее эклектическая философия служит именно для того, чтобы уклониться от ответа.
Я считаю необходимым дальнейшему изложению предпослать нижеследующие утверждения:
1. Тов. Урбанс*1 неправильно понимает характер русской революции и ее нынешнего этапа. Он неправильно истолковывает смысл термидора.
2. Тов. Урбанс неправильно понимает классовую механику китайской революции и ее нынешнее состояние.
3. Из своих ложных социальных оценок он делает ошибочные и крайне опасные политические выводы.
4. То, что он свои выводы не доводит до конца (как и Лузон, как и другие ультра-левые) свидетельствует только о недостатке последовательности, но ни в каком случае не уменьшает опасности его ложной позиции.
Тут я вынужден привести большую цитату из "Fahne". Редакционная статья пытается об'яснить те условия, которые создали в Китае "национальное освободительное движение, которое носило революционный характер, имело явственное острие против империалистов и в котором китайский пролетариат находил представительство своих классовых интересов (!!). Эта революция остановилась (!) на буржуазной стадии, подняла на высоту военную власть Чан-Кай-Ши, подавила в крови китайскую пролетарскую революцию и революционное восстание крестьян, которые посягали на частную собственность, и приблизила китайскую буржуазию к целям буржуазной революции. Одной из этих целей является национальное об'единение... В теле этого национально-об'единяющегося Китая концессии империалистам образуют болезненную занозу... К устранению ее китайцы стремятся -- на пути переговоров с империалистическими государствами; по отношению к советской России, которую они считают значительно более слабым противником -- на пути военного нападения. При этом (!) для китайского военного правительства решающим (массгебенд) является то, что русская концепция, с классовой точки зрения, есть более (?) опасный факт, чем концессии капиталистических "враждебных братьев". Этот конфликт всякий должен был предвидеть, потому что мирное сосуществование китайских и русских интересов не могло быть в Китае буржуазной революции. Такое сотрудничество было бы осуществимо только при победоносной китайской революции. Даже еслибы она закончилась только рабочим и крестьянским Китаем"... (N 31, стр. 245).
Я не вспоминаю, чтобы мне на протяжении нескольких десятков строк приходилось когда-либо встречать такую путаницу мыслей. Во всяком случае это было не часто. На распутывание каждой строки нужна была бы страница. Я попытаюсь это сделать, как можно короче, оставляя второстепенные противоречия в стороне.
В первой половине цитаты речь идет о том, что империалистические концессии, в том числе и восточно-китайская дорога, являются занозой в теле национальной независимости Китая. Здесь Советская республика берется за общие скобки с капиталистическими государствами. Во второй половине цитаты говорится: "при этом" является также решающим (!), что русская концессия более (?) опасна с классовой точки зрения. Дальше, наконец, следует синтез этих двух исключающих друг друга об'яснений: китайские и русские интересы вообще непримиримы. В каком смысле и почему? Из первой половины цитаты вытекает: русский империализм непримирим с китайским национальным единством. Из второй половины цитаты следует: непримиримы интересы рабочей России и буржуазного Китая. Какое же из двух противоположных об'яснений выбирает Урбанс? Он их не выбирает, он их соединяет. Каким образом? При помощи словечка "при этом" (dabei). Пять типографских знаков, и -- проблема решена.
Непримиримость интересов советской республики и буржуазного Китая -- говорит Урбанс -- всякий мог предвидеть. Хорошо. Значит, дело вовсе не в железной дороге и не в договоре 1924 г.? Непримиримость отношений между нынешним Китаем и Советской республикой лишь отражает непримиримость внутренних противоречий в самом Китае. Если бы Урбанс сказал, что сидящая на штыках китайская буржуазия ненавидит Советскую республику, самый факт существования которой есть источник революционного брожения китайских масс, то это было бы верно. К этому только надо было бы еще прибавить, что свой страх перед собственными угнетенными массами китайская буржуазия называет страхом перед советским империализмом.
Урбанс говорит, что в Китае победила буржуазная революция. Это есть точка зрения международной социал-демократии. В Китае победила не буржуазная революция, а буржуазная контр-революция. Это совсем не одно и то же. О разгроме рабочих и крестьян Урбанс говорит, как о внутренней подробности буржуазной революции. Он заходит даже так далеко, что утверждает, будто китайские рабочие находили выражение (фертратен) своим классовым интересам в национальной революции, т. е. в Гоминдане, куда Коминтерн загнал их палкой. Это сталинская постановка, т. е. социал-демократическая. Буржуазная революция, насколько в Китае она вообще оказалась осуществимой, как самостоятельный этап, произошла в 1911 году. Но произошла она только для того, чтобы показать, что сколько-нибудь законченная буржуазная революция в Китае невозможна, т. е. что национальное об'единение Китая, освобождение его от империализма и демократическое преобразование (аграрная проблема!) немыслимы под руководством буржуазии. Вторая китайская революция (1925 -- 1927 г.г.) всем своим ходом показала то, что марксистам было ясно заранее: действительное разрешение задач буржуазной революции в Китае возможно только через диктатуру пролетариата, опирающегося на союз рабочих и крестьян -- против союза внутренней буржуазии с империализмом. Но такая революция не может остановиться на буржуазном этапе. Она превращается в перманентную революцию, т. е. становится звеном международной социалистической революции и разделяет ее судьбу. Вот почему буржуазная контр-революция, победившая при содействии Сталина-Бухарина, беспощадно разгромила движение народных масс и учрндила не демократическое, а военно-фашистское господство.