Опыт истории говорит о том, что для рабочего класса нет ничего хуже, чем капитуляция без решительного сражения. Чилийские массы были деморализованы абсолютным бездействием своих организаций в самый решительный момент. Даже поражение после упорной борьбы, как случилось с Парижской Коммуной или восстанием в Астурии в Испании в 1934 году, приносит меньше вреда и оставляет следующему поколению свой боевой опыт.
Наиболее ужасным примером этого являются известные события в Германии в 1933 году. Используя почти ту же самую аргументацию, что и лидеры Народного единства, руководство Социал-демократической партии Германии позволило Гитлеру прийти к власти, «не разбив ни одного оконного стекла», как он сам позднее хвалился. Каков был итог пацифистской политики рабочего руководства в Германии? -- Германское рабочее движение, до этого сильнейшее в мире, распалось в самые кратчайшие сроки и практически перестало существовать. Отчаяние и дезориентация германского рабочего класса, ставшие результатом недальновидной политики его лидеров, являются главной причиной пассивности рабочих во время Гитлеровского правления и практического отсутствия организованного сопротивления фашистам в Германии по сравнению с другими странами с фашистским режимом.
После государственного переворота 11-го сентября многие определили режим, установленный Пиночетом, как фашистский. И действительно, методы использовавшиеся хунтой против рабочего класса (убийства, пытки, концентрационные лагери), были теми же, что использовались раньше Пиночетом, Муссолини, Франко.
Тем не менее между этими режимами в Чили и Германии существует фундаментальное отличие. Во-первых, ситуация, сложившаяся в Чили к моменту переворота, была гораздо более благоприятна для рабочего класса, чем в Германии. Рабочий класс Германии пережил целый ряд тяжелых поражений. Наоборот, в Чили пролетариат отразил все попытки наступления контрреволюции в период предшествовавший перевороту, и 4-го сентября показал свою готовность сражаться.
Фундаментальное отличие заключалось в том, что Гитлер выражал настроения массового движения «национал -- социализма», которое опиралось на активную поддержку дезориентированной мелкой буржуазии и вооруженных люмпен-пролетариев. Именно эта социальная основа отличает фашизм от всех других форм реакции, какими бы жестокими и кровавыми они не были. Цель фашизма полное разрушение рабочих организаций, уничтожение всяких ростков нового общественного устройства в недрах старого. Но обычные институты буржуазного государства не пригодны для этой разрушительной работы. Возможности государства слишком малы для полной дезинтеграции пролетариата. Для достижения этой цели необходима социальная база. По этой причине фашизм характеризуется, в первую очередь, как массовое движение мелкой буржуазии, которая «становится сумасшедшей» в кризисные моменты капитализма и, потеряв веру в способность рабочего класса выдвинуть реальную альтернативу, ищет выход в фашизме с его радикальной демагогией и национал-социалистической идеологией. Именно эта социальная база дает относительную стабильность фашистскому режиму и позволяет уничтожить рабочее движение. В германии были запрещены даже рабочие шахматные клубы. Фашизм в Германии продолжался 12 лет, в Италии -- 20, в Испании 40 лет, хотя последний на заключительном этапе своего существования трансформировался в военно-полицейскую диктатуру, державшуюся, главным образом, за счет инерции масс.
Пиночетовский режим никогда не имел массовой поддержки по сравнению с классическими фашистскими режимами. Такие фашистские группы, как «Отечество и свобода» сеяли в народе ужас и смятение, но всегда оставались незначительным меньшинством. Они никогда не играли независимой роли и были всего лишь цепными псами реакции, подготовляя массовое сознание к приходу к власти генералов. Они были не более чем вспомогательное орудие буржуазного государства. Они не достигали даже того уровня поддержки, какой имелся у Испанской фаланги в 1930-х гг.
Когда произошел государственный переворот, определенные слои среднего класса, чьи интересы были серьезно задеты чудовищной, более чем 300% инфляцией и которые были деморализованы политикой правительства Народного единства, действительно, смотрели на генералов с определенной симпатией и надеждой на решение своих экономических проблем. Но эта пассивная поддержка не идет ни в какое сравнение с фашистскими движениями в Италии или Германии в 1930-х гг. Пиночетовский переворот был военным государственным переворотом с теми же характерными чертами, что и многие другие государственные перевороты в Латинской Америке, с одной лишь страшной особенностью. Необыкновенно кровавый и жестокий характер этого переворота был невиданным даже для Латинской Америки. Объяснение этого заключается в страхе, который испытывал правящий класс перед правительством Альенде, которое под давлением масс пошло гораздо дальше по пути социальных преобразований, чем это планировалось заранее. Капиталисты и землевладельцы жестоко отомстили, чтобы «преподать им хороший урок». К тому же, огромная мощь рабочего движения означала, что силы реакции должны прибегнуть к более жестоким и кровавым репрессиям, чем в других странах.