Именно в этом была трагедия чилийского рабочего класса. Несмотря на то, что рабочие все еще обладали огромной политической властью, вопреки проявленному ими героизму и боевому духу, их лидеры отступили в самый ответственный момент. Капиталисты, напротив, действовали очень решительно и ни мало не беспокоясь о соблюдении «правил игры». Они хорошо понимали, что на карту поставлены их классовые интересы и действовали самым бескомпромиссным образом, чтобы защитить их. «Враг всегда знал, что нужно делать, -- пишет Сепульведа, -- чтобы добиться своей цели, он отступал или наступал в зависимости от обстоятельств. В отличие от Народного единства, он не терял ни малейшей возможности улучшить свои позиции. Он тщательно готовил переворот и нанес удар в самый удобный для себя момент, когда руководство рабочего движения находилось в замешательстве, будучи совершенно парализовано разногласиями по вопросу о том, что предпринять». Пожалуй, Сепульведа преувеличивает расчетливость и дальновидность чилийского правящего класса, но неоспорим тот факт, что, если бы лидеры чилийского рабочего движения действовали в защиту интересов рабочего класса хотя бы с одной четвертой решимости, с какой буржуазные политики защищали свои, чилийский пролетариат пришел бы к власти, для этого имелась не одна возможность за время существования Народного единства. Для этого имелись все условия, в том числе, воля к победе чилийского пролетариата. Главным недостатком этого революционного движения было отсутствие решительного руководства, имеющего волю и способность проводить на практике политику марксизма.
Попытки Альенде и других лидеров Народного единства умиротворить силы реакции, заключив соглашение с ХДП и введя в правительство военных, послужили лишь дезориентации рабочих и поощрили контрреволюционеров. Большая доля ответственности за эту политику лежит на генеральном секретаре ЦК КПЧ Луисе Корвалане и других лидерах «Коммунистической» партии, которые оказали значительное давление на Альенде и социалистических лидеров, требуя продолжать движение по этому гибельному пути. После провала «танкового мятежа» Корвалан произнес речь, в которой превозносил «быстрые и решительные действия главнокомандующего армией и верность вооруженных сил и полиции». С негодованием отрицая саму мысль о том, что КП может выступить за организацию рабочей милиции, Корвалан заявлял: «Мы продолжаем поддерживать исключительно профессиональный характер силовых структур. В наших рядах нет противников этого взгляда, они находятся среди реакционеров». Но и Альенде и лидеры СПЧ проводившие ту же политику, несут свою долю ответственности за то, что случилось. Например, 24 июля Альенде «призвал своих сторонников вступать в диалог с теми оппозиционными группами, которые также желают преобразований», (это подразумевало тех самых христианских демократов, которые в тот момент поддерживали фашистских заговорщиков), и «предостерегал против того, чтобы рассматривать вооруженные силы как реакционный инструмент, препятствуя таким образом их активному участию в развитии страны.» И это всего за 5 дней до танкового мятежа 29-го июня.
Без сомнения, намерения Сальвадора Альенде и других лидеров Народного единства были самыми благими. Они искренне желали «мирных перемен без потрясений». Но для того, чтобы совершить социалистическую революцию, одних добрых намерений недостаточно. Об этом верно написал один из лидеров СПЧ в своей статье, опубликованной в испанской марксистской газете «Нуэво Кларидад» (№24, апрель 1978): «Если бы намерения были главным мерилом, мы должны были признать, что намерения Народного единства состояли в построении в Чили социализма. Тем не менее мы имеем фашизм и диктатуру».
Сегодня некоторые лидеры Народного единства, находящиеся в изгнании,пытаются оправдаться следующим доводом: «Если бы мы сражались, это означало бы гражданскую войну с тысячами жертв». Насколько абсурдно звучат эти слова! Тысячи рабочих и крестьян, ядро рабочего класса, были уничтожены: замучены, брошены в концентрационные лагеря или просто «исчезли». И все же находятся еще люди, упорствующие в необходимости «избегать насилия любой ценой». Конечно, ни один социалист не стремится к насилию. Мы все желаем «мирных перемен без кровопролития», но мы должны помнить уроки прошлого, которые учат, что на протяжении всей истории ни один правящий класс не отказывался от своей власти и привилегий без ожесточенной борьбы, не гнушаясь при этом ни какими средствами.
Рабочие из СПЧ и КПЧ были готовы сражаться с наступлением реакции. Об этом свидетельствует демонстрация 4-го сентября в Сантьяго, в которой приняли участие 800000 рабочих, многие из них были вооружены железными прутьями. Сепульведа описывает эти события следующим образом: «Жители бедных пригородов, крестьяне, многие домохозяйки и все наиболее угнетенные слои общества были не просто формальными членами Народного единства, но частью его социальной базы. 29-го июня они ответили на попытку государственного переворота убедительной демонстрацией своей силы. Президент республики стоял на балконе дворца Ла Монада более пяти минут не имея возможности говорить из-за оглушительного рева толпы, требующей распустить парламент. Четвертого сентября, за семь дней до переворота, в каждом городе, в каждой деревне прошли массовые акции в поддержку правительства. В Сантьяго 800 тысяч человек, настроенные самым решительным образом, провели демонстрацию под лозунгом: Мы требуем решительных мер»!, «Построим рабочую власть!!, «Альенде, люди защитят тебя!».
Чилийские рабочие доверяли своим лидерам, от которых требовали оружия и конкретного плана борьбы. Если бы вместо прутьев рабочие имели оружие, даже не лучшего качества и в недостаточном количестве, история Чили сегодня выглядела бы иначе. Многотысячные демонстрации, прокатившиеся по стране 4-го сентября показали, что рабочие не утратили воли к борьбе и, чтобы сражаться нуждались в оружии. К несчастью, их лидеры вместо оружия предложили им красивые речи, призывы к «спокойствию» и просьбы мирно разойтись по домам, что означало попросту разоружение рабочего класса в канун государственного переворота.
В этот момент остро встал вопрос об отношении к армии. В чилийской армии было достаточно солдат, сержантов и офицеров, симпатизировавших Народному единству, многие из них даже являлись членами СПЧ и КПЧ. Попытка восстания на флоте 7-го августа, организованная реакционными генералами и офицерами, показала, что Альенде следовало обратиться за поддержкой к тем слоям вооруженных сил, чьей социальной базой был рабочий класс.
К несчастью, до самого последнего момента Альенде верил, что генералы не выйдут за рамки законности, и даже, что они будут защищать его правительство. По злой иронии судьбы, незадолго до государственного переворота Альенде сам назначил генералов Гусмана и Пиночета командующими военно-воздушными и сухопутными войсками соответственно. До самого момента, когда на улицах Сантьяго появились танки, Альенде призывал рабочих к «порядку» и «спокойствию», в то же время тщетно пытаясь связаться с Пиночетом по телефону.