XIII
Народное единство

«Победа 4-го сентября и последующие события запустили революционный процесс, который поставил классы перед историческим выбором: революция или контр-революция. Этот процесс был обусловлен не действиями народного правительства по запланированной программе, которой так опасались правящие классы, а революционным напором масс, которые объективно представляли собою угрозу капиталистической системе. Больше всего правящие классы боялись того, что рабочие возглавят этот процесс, выражавшийся в преобладании Социалистов и Коммунистов в правительстве, Народном единстве и массовом движении.

Однако, застигнутое врасплох руководство не знало как ответить на новый поворот событий, вызванных наступлением революции, событий, которые переступили границы целей определенных Народным единством в 1969 году.» («Чилийский социализм»)

Коалиция Народного единства объединяла не только СПЧ и КПЧ, но и целый ряд небольших мелкобуржуазных партий и групп с очень разрозненным электоратом: Движение народного единства (МАПУ), Независимое народное действие (АПИ), социал-демократов (ПСД) и радикалов. Радикальная партия на момент ее вхождения в эту коалицию была несомненно буржуазной партией, которая позднее откололась под давлением масс. В отличие от Народного фронта 1930-х годов, где старая Радикальная партия имела лидирующие позиции, радикалы Альберто Бальтры были сектой, а ведущую роль играли рабочие партии СПЧ и КПЧ. Сталинистские лидеры были заинтересованы в присутствии радикалов в правительстве не из-за важности их электората, а для оправдания невыполнения социалистической программы. «Мы не можем идти слишком быстро, потому что это может означать распад коалиции». Та же самая тактика была использована лидерами КП и СП во Франции, также с помощью радикальной партии.

Против коалиции Народного единства на президентских выборах выступали две буржуазные партии: Национальная партия Алессандри, явный ставленник чилийской олигархии, и Христианско-демократическая партия, представленная Томичем, который, отчаянно пытаясь вернуть своей партии утраченный имидж партии «левого толка», выступал за «полную национализацию медной промышленности и иностранных банков» и за «ускорение» аграрной реформы. Но на этот раз массы не обманулись лживыми обещаниями христианских демократов. Результаты выборов были следующими:

Полный крах ХДП на выборах ясно отразил процесс классовой поляризации чилийского общества. В действительности ХДП уже потеряла абсолютное большинство на выборах в Национальный конгресс в марте 1969 г. Имеющиеся 150 мест в Конгрессе и 50 мест в Сенате были распределены следующим образом (в скобках даны результаты выборов 1965 года):

Результаты выборов 1970 г. означали, что коалиция Народного единства одержала победу, но еще не имела поддержки абсолютного большинства. Это позволило правым выдвинуть свои условия Альенде при формировании правительства. Лидеры Народного единства стояли перед выбором: или отвергнуть притязания буржуазии и обратиться за поддержкой к массам, отказавшись от грязных маневров в обход народных требований, организовав массовые демонстрации по всей стране, или поддаться давлению и принять навязываемые условия.

Большинство социалистов были возмущены притязаниями буржуазии. А негодование народных масс было бы конечно, еще больше, если бы лидеры Народного единства провели разъяснительную кампанию для населения. Уже в июне 1970 г. КУТ грозил всеобщей забастовкой. В тот момент рабочий класс составлял подавляющее большинство населения; 75% трудоспособных граждан являлись наемными рабочими, главным образом в городах (в промышленности и сфере обслуживания), и менее чем 25 % были заняты в сельском хозяйстве. Мощь рабочего движения в Чили уже была продемонстрирована забастовочной волной при правительствах Ибаньеса и Алессандри. Рабочие знали, что выборная кампания проводилась со всевозможными грязными уловками против коалиции Народного единства, организованными местной олигархией и международным империализмом. Попытка блокировать вхождение Альенде в правительство стала бы сигналом к беспрецедентным волнениям и всплеску радикальных настроений в каждом городе, в каждой деревне.

Кроме того, для марксиста результаты выборов хотя и являются важным показателем степени сознательности масс, но не могут быть единственным или решающим фактором в нашей борьбе. Марксист не может быть анархистом, именно поэтому мы участвуем в выборах, стремимся использовать все возможные механизмы буржуазной демократии и даже пытаемся изменить общественный строй мирными средствами (через законодательные органы) настолько, насколько это возможно. Но вся история человечества и, в частности, история Чили показывает, что правящий класс готов допустить существование демократии только в строго ограниченных пределах. В тот момент, когда буржуазия увидит, что ее власть и привилегии в опасности, она без колебаний нарушит «правила игры» (правила установленные ею же для защиты своей власти и привилегий) и лишит рабочих всех их демократических завоеваний. Нет, мы, марксисты, не можем быть анархистами. Мы реалисты и учимся на уроках, которые дает нам история. Поэтому совершенно прав товарищ Сепульведа, когда утверждает, что «вопрос о взятии власти это не вопрос создания численного превосходства. Например, если бы в марте 1973 года мы получили 51 или 55%, означало ли бы это, что империализм и крупная буржуазия отказались бы от переворота, перестали бы наращивать силы для нашего низвержения? Весь исторический опыт говорит о том, что даже находясь в численном меньшинстве реакционный класс силой защищает свои господствующие позиции.»

Многие социалисты и, вероятно, коммунисты тоже предвидели ловушку, которую подготовляла буржуазия своими тайными притязаниями.

Наиболее активным сторонником антинародных маневров была, конечно, Христианско-демократическая партия, которая снова показала свою истинную сущность наиболее ловкого защитника интересов своих хозяев, т.е. капиталистов, банкиров и американского империализма.

Под постоянным давлением со стороны генерального секретаря КПЧ Л.Корвалана и К. Альенде пошел на соглашение с ХДП, приняв так называемый «Конституционный статут». В нем обусловливалось, что правительство Народного единства гарантирует свободу деятельности политической оппозиции, профсоюзов и общественных организаций, проведение выборов, свободу печати. Президент обещал не менять чиновников в зависимости от их политических убеждений, не создавать никаких вооруженных подразделений вне армии и полиции, не вмешиваться в армейские продвижения по служебной лестнице, не допускать гражданских вооруженных формирований типа народной милиции, не создавать каких-либо органов власти, параллельных признанным конституцией. Таким образом, Альенде и другие лидеры Народного единства сразу же попали в расставленную буржуазией ловушку, забыв основные принципы марксизма и слова установочной программы чилийского социализма: «Эволюционная смена общественного строя демократическими методами невозможна, потому что правящий класс, имеющий в своем распоряжении силовые структуры, основывает свою власть на удержании рабочих в нищете и невежестве и предотвращении их раскрепощения.»