("Убрать Сталина")
На процессе, как и во время следствия, официальные и неофициальные обвинители (т.-е. обвиняемые) особенно охотно употребляли выражение: надо "убрать Сталина". Во время следствия этой формулой сперва оперируют, как бесформенной болванкой. Из нее можно сделать кистень, но можно и ничего не сделать. Легально ли "убрать", т.-е. на основе устава и через партийный с'езд, на котором и генеральный секретарь подлежит переизбранию или замене -- или как нибудь иначе, "нелегально" -- этот вопрос следователи старательно затуманивают в начале следствия. Там видно будет. Пока подсудимые не сломлены окончательно у них вымогают лишь признания в намерении "убрать Сталина", убрать, т.-е. сменить. Затем, как бы невзначай, у них требуют признаний в том, что они стоят за "острые методы". Остальное понятно: одно соединяется с другим и, когда подсудимый сломлен окончательно, следователь раскрывает карты. Острые методы оказываются террором, убрать -- становится синонимом убить. И на первый взгляд невинная болванка, оттачивается и превращается в смертоносное оружие. На суде формула "убрать Сталина" приобретает право гражданства уже в новом качестве: убрать значит убить*1.
Но почему Сталину и его сподручным так далось это выражение? Откуда оно взялось впервые? В своей речи прокурор Вышинский дает нам на этот счет некоторые раз'яснения: "В марте 1932 года в припадке контр-революционного бешенства Троцкий разразился открытым письмом с призывом "убрать Сталина". (Письмо это было из'ято из потайной стенки гольцмановского чемодана и приобщено к делу в качестве вещественного доказательства)". Об этом же говорит Ольберг, показывая, что "впервые о моей поездке (в СССР) Седов заговорил со мной после обращения Троцкого, связанного с лишением Троцкого гражданства СССР. В этом обращении Троцкий развивал мысль о необходимости убить Сталина. Мысль эта выражена следующими словами: "необходимо убрать Сталина". Седов, показав мне написанный на пишущей машинке текст этого обращения заявил: ну вот, теперь вы видите, яснее сказать нельзя, это дипломатическая формулировка".
Мы узнаем, таким образом, что речь идет об открытом письме Троцкого, написанным в марте 1932 года, в связи с лишением Троцкого гражданства СССР. Вышинский не находит нужным цитировать столь важный документ, хотя письмо и "приобщено к делу в качестве вещественного доказательства". Почему? Мы это сейчас узнаем. "Призыв" Троцкого к убийству Сталина был ничем иным, как открытым письмом Троцкого к ЦИК'у, т.-е. Калинину, Петровскому и другим, напечатанным в свое время в "Бюллетене"*2 и во всех других изданиях международной левой. Это Калинину и Петровскому Троцкий дает -- через печать! -- инструкции убить Сталина. Какая сенсация! И почему Калинина нет среди подсудимых? Или до него еще не дошла очередь?
Вот интересующая нас выдержка из этого Открытого письма:
"Сталин завел нас в тупик. Нельзя выйти на дорогу иначе, как ликвидировав сталинщину. Надо довериться рабочему классу, надо дать пролетарскому авангарду возможность посредством свободной критики сверху донизу пересмотреть всю советскую систему, беспощадно очистить ее от накопившегося мусора. Надо, наконец, выполнить последний настойчивый совет Ленина: убрать Сталина". ("Б. О.", N 29, март 1932 г.).
Теперь понятно почему Вышинский не цитирует этот столь важный, положивший основу "террору", документ!*3 Процитируй он всего одну фразу -- сенсация была бы еще большая. Троцкий не только призывает убрать -- "убить" -- Сталина, но и ссылается при этом на Ленина!
Основоположником терроризма и первым террористом оказывается, таким образом, Ленин, а не Троцкий.
"Последний настойчивый совет Ленина" -- это его знаменитое "Завещание". Напомним, что писал в нем Ленин.
"Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необ'ятную власть, и я не уверен сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью".
"Сталин слишком груб и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лойялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью, но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого это не мелочь, или такая мелочь, которая может получить решающее значение. 4 января 1923 года"*4.
Снять Сталина -- грубее говоря убрать -- с поста генсека, -- вот что предлагал Ленин в своем Завещании. Вот они источники "терроризма", которых так благоразумно не цитирует Вышинский!
Левая оппозиция со дня своего образования требовала выполнения Завещания; в сотнях статей, документов, листовок, в своей платформе, в статьях "Бюллетеня" и, наконец, в Открытом письме Троцкого в ЦИК (по поводу одной из более мелких, подготовительных амальгам Сталина -- лишения Троцкого гражданства СССР). И Письмо это ведь было написано четыре с половиной года тому назад. Почему Сталин тогда не посмел приписать Троцкому террористических намерений? Потому, что Сталину нужно было время, чтоб подготовить почву для своей отравленной клеветы.
Снять (убрать!) Сталина, значило, по мысли Ленина, лишить его той огромной власти, которую он сосредоточил в своих руках, став во главе аппарата. Это значило -- лишить его возможности злоупотреблять властью.
Когда Ленин писал свое Завещание, он, разумеется, и в отдаленной степени не представлял себе до каких размеров дойдут злоупотребления Сталина властью. Да, если бы Ленин был жив, он не только бы сидел в тюрьме ("Ленина от тюрьмы спасла только смерть", сказала Крупская в 1926 году), но он был бы об'явлен первым и главным террористом!
Такова запоздалая месть -- через 13 лет -- Сталина за Завещание, месть Сталина -- Ленину. Тринадцать лет понадобилось могильщику революции -- Сталину, -- чтоб разгромить большевизм и довести самую великую революцию до того растленного бонапартистского режима, который господствует ныне в СССР.
*1 Особенно ярко это обнаруживается в показаниях Тер-Ваганяна.
*2 Хотя "Письмо" было напечатано, Седов почему то показывал Ольбергу экземпляр, напечатанный "на пишущей машинке". Это нужно было Ольбергу для пущей конспиративной таинственности. Жалкие выкрутасы!
*3 На эту удочку попался, кажется, один только Керенский: "Один документ -- говорит он -- во всяком случае имеется -- и не малого значения. Вышинский обмолвился (?!) одной фразой, которой никто (никто, за исключением, разумеется, Керенского) не заметил". Дальше идет вышеприведенная нами цитата из речи Вышинского.
*4 Сентябрьский номер "Большевика" (1936 г.), орган ЦК ВКП, своими словами так передает завещание Ленина: "Сталин, которого Ленин умирая поставил во главе партии"!!.