Прямо у нас на глазах свершаются первые шаги мировой социалистической революции. Тот же процесс развернется, пусть и с разной скоростью, по всему земному шару. На его пути неизбежны приливы и отливы, поражения и победы, разочарования и успехи. Надо быть готовым ко всему. Но общее направление ясно: стремительный рост классовой борьбы в мировом масштабе.
Впечатляющее движение масс в Тунисе и Египте — лишь начало. Революционные процессы стоят на повестке дня, и ни одна страна не может чувствовать себя в безопасности. Арабские революции — это проявление всемирного кризиса капитализма. Тунисские и египетские события словно в зеркале показывают передовым капиталистическим странам их собственное будущее.
Еще вчера Тунис выглядел самой стабильной из арабских стран. Его экономика процветала, и заграничные инвесторы выкачивали жирные прибыли. Президент Зин аль-Абидин бен Али правил железной рукой. Казалось, будто все к лучшему в лучшем из капиталистических миров.
Буржуазные аналитики скользят по поверхности, не заглядывая вглубь общественных процессов. Поэтому они не разглядели процессов, происходящих в Северной Африке. Всякая возможность революции в Тунисе казалась им немыслимой. Теперь все буржуазные стратеги, экономисты, ученые и «эксперты» публично расписываются в своем невежестве.
Страна восстала после самосожжения безработного парня Мухаммеда Буазизи. Гегель говорил, что необходимость выражает себя через случайность. Это был не единственный случай самоубийства от отчаяния. Но на сей раз оно возымело нежданное действие. Народ вышел на улицы и начал революцию.
Первым делом режим пытался подавить мятеж силой. Когда это не сработало, он прибег к уступкам, которые лишь подлили масла в огонь. Полицейские репрессии не устрашили восставших. Режим не бросил против них армию лишь потому, что ее нельзя было использовать. Одно кровавое столкновение — и она бы раскололась на части.
Рабочий класс Туниса начал волну локальных стачек, в итоге вылившихся в общенациональную забастовку. После этого Бен Али пришлось бежать в Саудовскую Аравию. Так была одержана первая победа Арабской революции. С того момента изменилось все.
После бегства Бен Али вакуум власти пришлось заполнять революционным комитетам. Они взяли власть на местном, а кое-где — и на региональном уровне. В Редейефе, где расположено множество фосфатных шахт, нет никакой власти, кроме профсоюзов. Полицейский участок сожгли, судья сбежал, и городская управа перешла в руки местных профсоюзов, создавших там свою штаб-квартиру. На главной площади города регулярно проходят массовые собрания с участием профсоюзников. Созданы комитеты по обеспечению работы транспорта, общественного порядка, коммунальных служб и т.д.
Однако первая победа не удовлетворила и не усмирила массы. Они снова заняли улицы, протестуя против любых попыток воссоздать старый порядок под новым именем. Все старые партии были полностью дискредитированы. Когда Ганноуши попытался назначить новых губернаторов, народ отверг их. После многотысячных протестов Ганноуши пришлось отозвать своих ставленников.
В Тунисе лава революции еще не остыла. Рабочие требуют конфисковать богатства семьи бен Али. А поскольку та контролировала огромную долю экономики, это прямой вызов власти тунисских капиталистов. Конфискация имущества клики Бен Али — это социалистическое требование.
Тунисские рабочие выбросили непопулярных боссов. Лево-ориентированное «Движение 14 января» призвало созвать национальное собрание революционных комитетов. Это правильное требование, но для его воплощения пока не сделано ничего. Несмотря на отсутствие руководства, революция продолжает развиваться семимильными шагами, свергая Ганноуши и поднимая движение на новую высоту. Нашим лозунгом должно быть: «Thawra hatta'l nasr! — Революция до победы!»
Тунис открыл арабскую революцию, но это небольшая страна на окраине Магриба. Египет, с другой стороны,— огромная страна с 82-миллионным населением, расположенная в самом сердце арабского мира. Там есть многочисленный и боевой пролетариат, не раз демонстрировавший свой революционный дух. Египетская революция, несомненно, произошла не только под влиянием Туниса, но и других факторов: высокой безработицы, низкого уровня жизни и ненависти к продажному тираническому правительству.
Тунис стал катализатором. Но катализатор может сработать только, когда налицо все необходимые условия. Тунисская революция показала: победа возможна. Но было бы абсолютно неверно считать это единственной или хотя бы основной причиной. Зачатки революционного взрыва уже созрели во всех этих странах. Не хватало лишь искры, чтобы зажечь пороховую бочку. Её и высек Тунис.
Движение в Египте продемонстрировало удивительный героизм масс. Силы правопорядка не решались расстреливать демонстрантов на площади Тахрир, опасаясь повторения тунисского сценария. Режиму казалось, будто для усмирения толпы достаточно, как и было прежде, раскроить несколько черепов. Но оказалось — недостаточно. Настроение изменилось. Количество перешло в качество. Былой страх испарился. На этот раз удирать пришлось не народу, а полицейским.
Площадь Тахрир была буквально захвачена манифестантами. Правительство бросило против них войска, но солдаты начали брататься с массами. В Египте призывная армия. Генеральские верхи — часть проворовавшейся элиты. Однако рядовые набираются из числа рабочих и беднейших крестьян, а низшее и среднее офицерство — из среднего класса, открытого давлению масс.
Оппозиционные партии требовали реформ, включая роспуск парламента (выборы в который были подтасованы в декабре), проведения новых выборов, а также заявления Мубарака, что ни он, ни его сын не будут баллотироваться на президентских выборах в сентябре. Но на самом деле руководство плелось далеко позади масс. Движение сразу перешагнуло рамки этих требований. Революционный народ добивался не менее, чем немедленной отставки Мубарака и полной смены его режима.
Начав с таких элементарных требований как отмена чрезвычайного положения, увольнение министра внутренних дел и повышение минимальной оплаты труда, демонстранты, выросшие в числе, подняли свои лозунги на более высокий, более революционный уровень: «Долой Мубарака!», «Народ требует падения режима!» или просто: «Уходи!» Таким образом, революционная сознательность масс росла не по дням, а по часам.
Бесполезно пытаться объяснить события в Египте и Тунисе, не признавая центральной роли народных масс — движущей силы событий от начала до конца. Буржуазные и мелкобуржуазные «эксперты» сейчас пытаются преуменьшить важность массового действия. Они видят только то, что происходит «в верхах». Для них это всего лишь «переворот», когда «армия захватывает власть». Те же буржуазные историки уверяют нас, будто большевистская революция 1917 года тоже была «лишь переворотом». Они не способны смотреть в лицо истории, и вместо того любуются ее задней частью.
Их «глубокий» анализ поверхностен в самом буквальном смысле слова. Буржуазные философы, как правило, видят бытие лишь в его внешних проявлениях. Это все равно что пытаться понять движение волн, не утруждая себя исследованием глубинных океанских течений. Даже когда массы захватили улицы Каира, Хиллари Клинтон настаивала, что Египет стабилен. Её заключение основывалось на том, что государство и его репрессивный аппарат остались нетронутыми. Всего за две недели они обратились в прах.
Мощный аппарат государственного насилия не является гарантией против революции; бывает даже наоборот. При буржуазной демократии правящий класс располагает определенными предохранителями, которые можно использовать, когда ситуация выходит из-под контроля. Но диктаторские или тоталитарные режимы не дают народу выразить свои чувства в рамках политической системы. Поэтому бунт может вспыхнуть внезапно, без предупреждения, и немедленно принять крайние формы.
Вооруженные силы составляли главный фундамент старого режима. Но (как и любая другая армия) они являются отражением общества и попали под влияние масс. На бумаге это грозная сила. Однако армии состоят из людей, подверженных давлению, как любой другой социальный слой или институт. Когда настал момент истины — ни Мубарак, ни Бен Али не сумели использовать армию против народа.
Армии многих арабских государств не похожи на армии развитых капиталистических стран. В конечном счете, они тоже служат капиталистам — группы вооруженных людей на защите частной собственности, — но в то же время это еще и продукт колониальной революции. Конечно, генералы коррумпированы и реакционны. Но рядовые призывники набираются из рабочих и крестьян. Как видно на примере переворота Насера 1952 года, низшее и среднее командование тоже легко впитывает настроения народа.
Революция вызвала государственный кризис. Между армией и полицией, между полицией и протестующими росла напряженность. Вот почему верховное командование в конце концов решило свалить Мубарака. События напрямую затронули армию, понемногу раскалывая ее на части. Некоторые военные бросали оружие и присоединялись к демонстрантам на Тахрире. При таких обстоятельствах не могло быть и речи об использовании армии против революционного народа.
В течение двух недель улица безраздельно правила страной. Но, завоевав власть на улицах, лидеры движения не знали, что с ней делать. Казалось, будто всё, что надо — собрать на площади Тахрир побольше народу. Однако они ошибались. Во-первых, вопрос о государственной власти остался без внимания. Но это центральный вопрос, который решает все остальные. Во-вторых, это была пассивная стратегия там, где требовалась активная и наступательная.
Массовые демонстрации в Тунисе обратили в бегство Бен Али и свергли правящую партию. Это убедило многих египтян, что их режим может оказаться столь же хрупок. Беда в том, что Мубарак отказался уходить. Несмотря на все сверхчеловеческие усилия и мужество протестующих, шествия и митинги не заставили его сложить власть. Массовые манифестации важны, поскольку они являются одним из способов привлечения ранее инертной массы, давая им чувство собственной силы. Но движение не одержало бы верх, не поднимись оно на новый, более высокий уровень. Это мог сделать только рабочий класс.
Пробуждение пролетариата выразилось в волне забастовок и протестов последних лет. Это был один из основных факторов, подготовивших революцию. И кроме того, ключ к ее будущему успеху. Драматический выход египетского пролетариата на сцену истории стал поворотным пунктом в судьбе революции. Именно он спас революцию и сбросил Мубарака. В одном египетском городе за другим рабочие бастовали и захватывали заводы. Ненавистных менеджеров и продажных профсоюзников выбрасывали за ворота.
Революция достигла высшего накала. Митинги переросли в общенациональное восстание. Что же отсюда следует? Только одно: что борьба за демократию может победить лишь под руководством пролетариата — миллионов рабочих, которые производят достояние общества, и без воли которых не загорится лампа, не зазвонит телефон и не повернется колесо.
Марксизм не имеет ничего общего с экономическим детерминизмом. Массовая безработица и нищета — взрывчатый материал. Но в революционном уравнении есть и еще одна переменная: более неуловимая, не определимая количественно, но оттого не менее мощная причина недовольства, чем материальные невзгоды. Это жгучее чувство унижения в сердцах и умах древних и благородных народов, на нескольких поколений попавших под гнет империализма.
Чувство унижения едино для всех арабских народов, порабощенных и угнетаемых империализмом уже более 100 лет, подчиненных диктату сперва европейских держав, а затем заатлантического гиганта. Оно может выражаться в искаженной форме исламского фундаментализма, который отвергает всё западное как воплощение зла. Но рост исламизма в последние годы всего лишь отразил неспособность левых предложить подлинную социалистическую альтернативу для решения насущных проблем арабских масс.
В 50-х и 60-х годах ХХ века мечты Гамаля Абделя Насера об арабском социализме и панарабизме подарили арабам надежду. Египет стал маяком для угнетенных и обездоленных арабских масс. Но Насер не довел свою программу до логического завершения, а правление Анвара Садата отбросило страну далеко назад. Египет сделался пешкой в большой политике США. За три десятилетия власти Мубарака эти тенденции тысячекратно преумножились. Мубарак, марионетка в руках США и Израиля, бессовестно предал дело палестинского народа.
В последние три-четыре десятка лет арабское массовое сознание окрасилось в оттенки разочарования, пораженчества и подавленности. Но сегодня колесо истории сделало поворот на 180 градусов, и все меняется. Идея революции обрела в арабском мире конкретный облик. Овладев умами миллионов, она стала материальной силой. Лозунги, еще вчера понятные крохотному меньшинству, теперь двигают в бой огромные толпы.
Революция — великий разъяснитель. Она всех проверяет на прочность.За считанные дни идеи индивидуального террора или исламского фундаментализма были сметены революционным потоком. Революция пробудила полузабытые идеи. Он сулит возврат к старым традициям социализма и панарабского национализма, которые никогда полностью не исчезали из народного сознания. Неслучайно вновь зазвучали песни сопротивления прошлых лет, а в руках демонстрантов появились портреты Насера.
Мы стали очевидцами нового арабского возрождения. Новое сознание выковывается в пылу борьбы. При таких обстоятельствах демократические требования являются основополагающими. Люди, которые так долго были рабами, наконец, отбросили былую пассивность и фатализм и встали в полный рост.
Сходный процесс виден при каждой забастовке, так как забастовка — это революция в миниатюре, а революция напоминает забастовку всего общества против своих угнетателей. Начиная действовать, люди вновь обретают человеческое достоинство. Они берут судьбу в собственные руки и отстаивают свои права: мы требуем, чтобы к нам относились с уважением. Вот в чем суть каждой подлинной революции.
Революция поднимает сознание на более высокий уровень. Она выбивает почву из-под ног реакционеров, которые путают массы и одурманивают их чувства ядовитыми испарениями религиозного фундаментализма. Вопреки лживой пропаганде империалистов, исламисты не играют практически никакой роли в революции в Тунисе и Египте. Революция презирает сектантство. Оно сокрушает все преграды и объединяет мужчин и женщин, молодых и старых, мусульман и христиан.
Революционное движение не различает религий. Оно не различает полов. Арабские женщины вышли на улицы бок о бок с мужчинами. Революция презирает все национальные, этнические и языковые барьеры. Она защищает угнетенные меньшинства. Она собирает воедино все живые силы арабской нации и объединяет их в общей борьбе. Она дает революционному народу выпрямить спину, чтобы восстановить свое достоинство и почувствовать свободу. Мужчины и женщины могут поднять голову и с гордостью сказать: «Мы больше не будем рабами».
Революция в Тунисе и Египте пришла снизу. Её не организовывали никакие политические партии или вожди. Их обогнало движение, которого они не предвидели и к которому были совершенно не готовы. Вот главный урок, который можно извлечь из опыта египетской революции: революционный народ не может доверять никому, кроме самого себя — собственных сил, собственной солидарности, мужества и собственной организации.
Глядя на Египет, сразу вспоминаешь историческую аналогию: Барселона 1936 года. Без партий, лидеров, без программы и плана рабочие с необыкновенным мужеством взяли штурмом армейские казармы и разбили фашистов. Они спасли положение и могли бы взять власть. Однако власти они не взяли. Почему? Из-за отсутствия руководства. Точнее, их подвели анархистские вожди НКТ, которым они доверяли. Тот, кто имеет иллюзии по адресу анархизма, должен получше изучить историю испанской революции!
На первый взгляд движения в Тунисе и Египте кажутся стихийными революциями без каких-либо организации или руководства. Но это определение не совсем точно. Движение было стихийным лишь отчасти. Его вызвали к жизни определенные группы и личности. У него были лидеры, которые предпринимали инициативы, выдвигали лозунги, организовывали митинги и забастовки.
Много внимания уделяют роли социальных сетей, как «Facebook» и «Twitter», в Тунисе, Египте (а до того в Иране). Несомненно, новые технологии сыграли крайне полезную для революционеров роль, сделав невозможным для таких государств как Египет сохранять информационную монополию, существовавшую раньше. Но те, кто преувеличивает чисто технологическую сторону дела, искажают реальную сущность революции, то есть, роль масс и рабочего класса в частности. Всё потому, что они хотят изобразить революцию преимущественно как заслугу среднего класса, интеллигенции и интернет-энтузиастов. Это совершенно неверно.
Во-первых, лишь небольшая часть населения имеет доступ к интернету. Во-вторых, на время беспорядков режим практически отключил интернет и ограничил мобильную связь. Однако это ни на минуту не остановило движение. Без интернета и мобильных телефонов народ организовывал демонстрации с помощью очень старой технологии, известной как человеческая речь. Та же технология использовалась в ходе французской и русской революций, к сожалению не имевших доступа к «Facebook» или «Twitter», и всё-таки недурно сделавших свое дело. Даже большую роль, чем «Facebook», впрочем, сыграл канал «Аль-Джазира». Миллионы людей могли наблюдать за тем как разворачивались события, день за днем, час за часом.
Как мы видели, нельзя сказать, что у египетской революции вовсе не было лидеров. Своего рода руководство имелось с самого начала. Оно состояло из широкой коалиции более десятка малых партий и активистских групп. Именно бросили в «Facebook» призыв к «Дню гнева» 25 января. Около 80 000 египетских веб-пользователей распространяли клич выйти на улицы, чтобы потребовать реформ.
И в Тунисе, и в Египте манифестации поначалу организовывали группы молодежи, учитывая, что руководство «официальных» оппозиционных партий не поспевало за ходом событий. «Экономист» говорил о «появлении слабо связанных групп, выступающих за реформы, координирующихся через интернет и состоящих из молодежи обычно светских взглядов, но без конкретной идеологии. Некоторые объединились вокруг трудовых прав. Другие отстаивали права человека и академические свободы».
Такой деятельностью занималось активное меньшинство, и потому она не была чисто спонтанной. Но то была лишь верхушка огромного айсберга. Общественные симпатии были на стороне протестующих. Общенациональные протесты разгорелись во всеобщее восстание против режима Мубарака по всему Египту. Таким образом, своего рода руководство в наличии имелось, пусть и не с самыми ясными идеями. Однако, как в Тунисе, так и в Египте организаторы получили от масс такой отклик, которого они и ожидать не могли. Никто и не предполагал, что такие массы народу примут их клич как руководство к действию, и еще меньше — что полиция позволит беспорядкам зайти так далеко.
Разумеется, «спонтанный» характер революции обеспечил определенную защиту против государства, и в этом смысле он был на пользу. Но отсутствие надлежащего руководства — большой недостаток, который еще скажется в будущем.
Тот факт, что в обоих случаях массы свергли Бен Али и Мубарака без сознательного руководства, красноречиво свидетельствует о колоссальном революционном потенциале рабочего класса во всех странах. Но этим вопрос не исчерпывается. Слабость чисто стихийного движения видна на примере Ирана, где, несмотря на огромный героизм масс, революция потерпела поражение — по крайней мере, на данный момент.
Довод о том, что «нам не нужны вожди», не заслуживает внимания. Даже получасовой стачкой на любом заводе всегда кто-либо руководит. Рабочие избирают людей из своих рядов, чтобы представлять их и организовывать забастовку. Делегаты — не случайные люди, а самые смелые, опытные и толковые из рабочих. По этим признакам их и отбирают.
Руководство значит много, и партия тоже. Это азбука марксизма, доступная даже дошкольнику. Но азбука — лишь начало учебы. Кое-кто, именуя себя марксистом, воображает, будто без марксистской партии, стоящей «во главе» пролетариата, не может быть и речи о революции. Подобное педантство не имеет ничего общего с марксизмом. Революция не будет шествовать в упорядоченном строю, погоняемая партийным хлыстом.
В 1917 году Ленин говорил, что рабочий класс гораздо более революционен, чем даже самая революционная партия. Опыт русской революции доказал его правоту. Напомним, что в апреле 1917 года Ленину пришлось обращаться к рабочим через голову большевистского ЦК, занявшего консервативную позицию по вопросу о пролетарской революции в России.
Тот же консервативный менталитет, то же аристократическое недоверие к массе, встречается среди тех, кто считает себя «классовым авангардом», но на деле, в решающий момент, тормозит инициативу масс. Достаточно вспомнить печальную роль былого иранского «авангарда» революции 1979 года. Те, кто дожил до наших дней, стояли в стороне от революционных масс, вышедших на улицы в 2009 году.
Разве марксисты говорят, что без революционной партии, способной возглавить рабочий класс, революция невозможна? Да ничего подобного! Революция происходит по своим собственным законам, которые не зависят от воли революционеров. Для нее необходимы объективные условия. Классы не могут ждать, пока мы достроим революционную партию. Однако, как только все предпосылки соберутся воедино, фактор руководства становится решающим. Очень часто он означает разницу между победой и поражением.
Революция — борьба живых сил. Победа не предрешена заранее. На самом деле, в какой-то момент египетская революция оказалась на грани пропасти. Тактически говоря, стойбище на площади Тахрир был не самым лучшим вариантом. Оно показало узкие перспективы организаторов. Мубарак почти переиграл восставших, подкупив некоторые слои, а также мобилизовав люмпенов-боевиков для силовых атак. Это могло сработать. Только решительное вмешательство масс — и особенно рабочего класса — предотвратило разгром.
Массы никогда не приходят к революции во всеоружии законченного плана действий. Их учит борьба. Они могут туманно представлять, что они хотят, но они предельно точно знают, чего НЕ хотят. И этого достаточно, чтобы дать первый толчок.
Командование — важнейший элемент войны. Однако не единственный. Даже самые блестящие командиры не могут гарантировать успеха, если объективные предпосылки неблагоприятны. А иные битвы можно выиграть и с плохими генералами. В революции, которая является высшим выражением классовой войны, у рабочего класса есть преимущество численности и контроля над ключевыми сферами производственной машины общества. Но правящий класс обладает множеством других преимуществ.
Государство — это механизм поддержания диктатуры меньшинства эксплуататоров над угнетенным большинством. В руках правящего класса много рычагов: пресса, радио и телевидение, школы и университеты, государственная бюрократия, а также духовная бюрократия и полиция мысли из мечетей и церквей. Помимо того, имеется армия профессиональных консультантов, политиков, экономистов и других специалистов по искусству манипуляции и обмана.
Этот репрессивный аппарат строился и совершенствовался десятки лет. Чтобы сокрушить его, рабочему классу нужны свои собственные организации во главе с опытным и решительным руководством, сведущим в исторических уроках и готовым к любым неожиданностям. Утверждать, будто правящий класс и его аппарат можно разбить без организации и руководства — всё равно что бросать безоружное и необученное войско в бой с профессиональной армией под командой опытных офицеров.
В большинстве случаев такая схватка кончится разгромом. Но даже если революция сумеет опрокинуть врага первым ударом, этого недостаточно для обеспечения окончательной победы. Противник перегруппируется, реорганизуется, сменит тактику и бросится в контратаку — тем более опасную, что массы будут уже уверены в своем успехе. То, что вначале казалось мигом триумфа, оборачивается крайней опасностью для судьбы революции, и отсутствие надлежащего руководства в таких случаях может стать ахиллесовой пятой, роковым пороком.
Руководство протестного движения включает много разнородных элементов и различных идеологических тенденций. В конечном счете, это отражает различие классовых интересов. Поначалу этот факт маскируется общим призывом к «единству». Но развитие революции неизбежно влечет процесс внутренней дифференциации. Буржуазные элементы и «демократы» из среднего класса готовы довольствоваться полууступками режима. Они готовы на компромисс и сговор за спиной масс. На определенном этапе они дезертируют из революционного лагеря и переходят к реакции. Это уже происходит.
В конце концов, окончательную победу революции могут обеспечить самые решительные революционные элементы: те, кто не согласен на компромисс и готов идти до конца. Положение чревато новыми взрывами. В итоге одна из сторон должна одержать верх. Объективная ситуация для прихода к власти рабочего класса созрела. Только нехватка субъективного фактора — революционной партии и руководства — до сих пор сдерживает ход истории. Поэтому центральной проблемой революции является проблема руководства.
Лишь общенародное восстание убедило генералов, что для усмирения египетской улицы и восстановления «порядка» нужно вышвырнуть Мубарака. Это было (и остается) их навязчивой идеей. Любая болтовня о демократии — лишь фиговый листок для сокрытия этого факта. Генералы были частью старого режима и проворачивали любую грязную работу в деле коррупции и репрессий. Они боятся революции как чумы и мечтают лишь о возвращении к «норме» — то есть, к старому режиму под новой вывеской.
У правящего класса в запасе много хитростей, чтобы одолеть революцию. Если нельзя сломить ее силой, можно прибегнуть к хитрости. Когда правящий класс сталкивается с перспективой потерять всё, он готов на любые уступки. Свержение Бен Али и Мубарака стало большой победой, но это был лишь первый акт революционной драмы.
Представители старого режима остаются у власти; в старом государственном аппарате, армии, полиции и бюрократии, на тех же местах. Империалисты интригуют с армейскими верхами и старыми лидерами, чтобы украсть у масс всё, что те завоевали. Они предлагают компромисс — но это компромисс, который будет поддерживать их власть и привилегии.
Потерпев поражение на улицах, старый режим стремится смошенничать — то есть, попытаться обмануть лидеров оппозиции, с тем чтобы они в свою очередь, обманули массы. По их замыслу, если инициатива перейдет в руки «переговорщиков», массам останется лишь пассивно наблюдать за тем как решается их судьба. Серьезные дела будут обделываться за закрытыми дверями, втайне от простого люда.
Остатки старого режима мало-помалу оправляются от шока. Они наглеют, маневрируют и интригуют с удвоенной силой, нащупывая подходы к самым умеренным оппозиционным слоям. Массы в нелегком положении. Они не хотят, чтобы политиканы и карьеристы, вкупе с генералами, украли плоды народной победы. Однако у них еще нет ответа на главный вопрос: как спасти революцию? Что нужно делать?
Движение неизбежно радикализируется; те, кто взлетел на его первой волне, рухнут вниз. Одни тихо исчезнут. Другие переметнутся к врагу. Это отвечает различию классовых интересов. Беднякам, безработным, рабочим и феллахам нет резона сохранять прежний порядок. Они мечтают избавиться не от одного Мубарака, но от всей системы неравенства и угнетения в целом. Другое дело — буржуазные либералы. Их «демократия» — лишь путь к мягким парламентским креслам. Им нежелательно продолжать революцию до поры пока она не потрясет сложившиеся отношения собственности.
Для либералов массовое движение — это кастет, с помощью которого можно выбить из правящей верхушки определенные уступки. Они непременно предадут революцию. Им нельзя доверять. Эль Барадеи заявляет, что он против конституционных уступок, но не требует и немедленного созыва Учредительного собрания. Выборы, по его словам, надо отложить, так как условия не готовы, сейчас не время, и т. д., и т. п. У этих господ вечно не время для демократии. Народ, завоевавший революцию своей кровью, знает: время для демократии — сейчас!
Некоторые (включая иранского аятоллу Хаменеи) утверждают, будто революционное движение носит религиозный характер, называя его «пробуждением ислама». Однако это неверно. Даже духовные лица Египта говорят об обратном. Если они начнут облачать революцию в религиозные одежды, их просто отбросят на обочину, так как это движение всех религий и стало быть — ни одной. Никто не гнал христиан с митингов. Никто не бросал антисемитских лозунгов.
Религиозное сектантство — это оружие реакционеров. Декабрьские нападения на христиан-коптов были явным делом рук спецслужб, пытавшихся посеять конфессиональные раздоры и отвлечь внимание от реальных проблем.Ту же грязную тактику применяют и сегодня, чтобы расколоть массы по религиозному признаку, разжечь вражду между мусульманами и коптами, запутать массы и подорвать революцию.
Тунисское и египетское восстания — по преимуществу светские, демократические и зачастую неудобные для фундаменталистов. Утверждение, что «Братья-мусульмане» были единственной «реальной оппозиционной силой», напрочь лживо. Манифестанты требовали работы, еды и демократических прав. Это не исламистские, а социалистические требования, глубоко укорененные в Египте и других арабских странах.
Кое-кто из левых путаников именует Тунис и Египет революциями «среднего класса». Эти так называемые леваки долго флиртовали с реакционерами наподобие «Хезболлы», «Хамас» и «Братьев-мусульман». Они оправдывали такое предательство марксизма якобы «антиимпериализмом» лидеров. Но этот путь ошибочен. Исламские радикалы говорят антиимпериалистическим языком, но на деле являют собой реакционную силу. Они запасная шестерня в механизме старого режима.
Империалисты лепят из них буку для запугивания масс и сокрытия подлинной сути арабской революции: «Глядите, место Мубарака может занять только «Аль-Кайда»!» Да и сам Мубарак уверял, что, если он уйдет, Египет превратится в «подобие Ирака». Все это ложь. Роль фундаменталистов и организаций вроде «Братье-мусульман» чудовищно раздута. Они играют в антиимпериализм, но защищают интересы землевладельцев и капиталистов. В конечном счете, они всегда предают дело рабочих и крестьян.
Позор, что некоторые европейские левые, даже именующие себя марксистами, поддерживали исламских радикалов. Это попросту предательство пролетарской революции. Правда, что сами «Братья-мусульмане» классово неоднородны. Заправляют там консервативные элементы, капиталисты и дельцы, а основа, включая самые боевые слои, состоит из бедняцкой и пролетарской молодежи. Однако перетянуть последних на сторону революции можно не посредством сделок с верхушкой, а путем беспощадной критики, разоблачающей их антибуржуазную риторику.
Левацкие группы делали прямо противоположное: они вступили в союз с руководством «Братьев-мусульман» на антивоенной конференции в Каире. По сути, эти организации поставляли поставляли исламистским лидерам «левое» прикрытие, поверив в их антиимпериалистическую трескотню, и тем самым позволили им еще сильней укрепить власть над собственным активом.
Когда-то «Братья-мусульмане» были созданы ЦРУ как преграда против левого курса Гамаля Абделя Насера. Джон Фостер Даллес и Госдепартамент США вскормили исламский фундаментализм после Суэцкой войны 1956 года. Но когда Садат и Мубарак открыто заняли сторону Соединенных Штатов, нужда в услугах фундаменталистов отпала. А теперь Хилари Клинтон и ей подобные вновь утверждают, что «Братья-мусульмане» — не враги, а люди, с которыми можно сотрудничать. Отсюда видно, что империалисты вновь попытаются использовать воинов ислама против революции.
Точно так же «Хамас» и «Хезболла» появились на свет как противовес Народному фронту освобождения Палестины и другим левым палестинским организациям. Затем, чтобы подорвать советское влияние в Афганистане, ЦРУ выпестовало Усаму бен Ладена. И сегодня они опять сговариваются с вождями «Братьев-мусульман» о том как обезглавить египетскую революцию и дезорганизовать массы. Но, как мы упоминали, «Братья-мусульмане» не однородны и раскалываются по классовому критерию.
Бедняки, поддерживающие «Братьев» — одно дело. Вожди — совершенно другое. В 80-х они неплохо нажились на экономической либерализации, когда Садат и Мубарак распродавали государственную собственность частному капиталу. Согласно исследованиям, в тот период они контролировали до 40 процентов частного сектора экономики. Будучи частью капиталистической системы, они напрямую заинтересованы в её защите. Такая политика продиктована не Кораном, а классовым интересом.
«Жесткие исламисты» столь же боятся революции, сколь и правящая клика. Сперва «Братья» заявляли, что ни в какую не пойдут на переговоры с Мубараком. Но стоило режиму шевельнуть пальцем, как они изменили мнение. Когда митингующие на Тахрире своими телами преграждали дорогу армейским танкам, один из исламских лидеров с трибуны призывал народ ни в коем случае не вступать в стычки с армией.
Наше отношение к этой публике высказал Ленин на Втором конгрессе Коминтерна:
«11) По отношению к государствам и нациям более отсталым, где преобладают феодальные или патриархальные и патриархально-крестьянские отношения, надо в особенности иметь в виду:
во-первых, необходимость помощи всех коммунистических партий буржуазно-демократическому освободительному движению в этих странах; в первую голову обязанность оказывать самую активную помощь ложится на рабочих той страны, от которой отсталая нация зависит в колониальном или финансовом отношении;
во-вторых, необходимость борьбы с духовенством и прочими реакционными и средневековыми элементами, имеющими влияние в отсталых странах;
в-третьих, необходимость борьбы с панисламизмом и подобными течениями, пытающимися соединить освободительное движение против европейского и американского империализма с укреплением позиции ханов, помещиков, мулл и т. д.»
, Ленин, «Первоначальный набросок тезисов по национальному и колониальному вопросам», 5. IV. 1920 г.
В первую очередь, требования революции являются демократическими. Конечно! После 30 лет жестокой диктатуры молодежь жаждет свободы. Естественно, их стремление к демократии может быть использовано буржуазными политиками, которые заинтересованы только в своей будущей карьере в «демократическом» парламенте. Но мы обязаны поддержать демократические требования и придать им революционное содержание. Это неизбежно приведет к спросу на еще более радикальные изменения в обществе.
Во время забастовки или революции участники ощущают себя людьми, обладающими чувством собственного достоинства и правами. После долгого вынужденного молчания они обнаруживают, что имеют право голоса. Интервью, взятые у людей на улицах, — замечательное подтверждение этого. Бедные, неграмотные люди говорят: «Мы будем воевать, мы не уйдем с улиц, мы требуем прав, мы требуем, чтобы к нам относились с уважением. Это глубоко прогрессивно. Это, по сути, настоящая революция.
Само собой разумеется, что марксисты всегда подчиняют демократические требования социалистической революции. Но на практике наиболее последовательные и передовые революционные требования неизбежно ведут к постановке вопроса о власти рабочих и социалистической революции. Русская революция — самый лучший пример этого. В 1917 году большевики взяли власть с лозунгами «Мир, хлеб и земля», ни один из которых не имеет социалистического содержания. В теории, все три требования могут быть выполнены в условиях капитализма. На практике, однако, они могли быть достигнуты только в результате разрыва с буржуазией и перехода власти в руки рабочего класса.
Некоторые говорят, что это не более чем буржуазное националистическое движение, не настоящая революция. Так они обнаруживают свое невежество в вопросе о важной роли демократических требований в революции в этих условиях. Опыт русской революции сам по себе свидетельствует о важности правильного (революционного) использования демократических требований. Потребность в Учредительном собрании сыграла очень важную роль в мобилизации широких слоев населения на революционное дело.
Борясь за наиболее передовые демократические требования, марксисты считают эти требования не самоцелью, а частью борьбы за коренные изменения в обществе. Это то, что отличает марксистский подход от вульгарного взгляда мелкобуржуазных демократов.
Безотлагательной задачей в Египте было свержение Мубарака и его прогнившего режима. Но это только первый шаг. Он открыл шлюзы и позволил революционному народу пройти свой путь до конца. Люди ежедневно убеждались в своих собственных силах на улицах, открывали для себя важность организации и массовой мобилизации. Это уже огромное завоевание. Пройдя через тридцатилетнюю диктатуру, они не допустят введения новой или восстановления старой в результате заговора старого режима с новым именем. Тунис является достаточным доказательством этого.
Теперь люди имеют представление о своей собственной силе, массы не будут довольствоваться полумерами. Они знают, что все то, чего они добились, они сделали своими собственными руками. Борьба за полную демократию позволит создать настоящие профсоюзы и рабочие партии. Она также поставит вопрос об экономической демократии и борьбе против неравенства.
Лозунги и тактика должны быть конкретными. Они должны отражать реальную ситуацию и реальные чаяния масс. Объективные задачи русской революции были демократические и национальные: свержение царя, формальная демократия, свобода от империализма, свобода прессы и т.д. Мы требуем полной демократии, немедленной отмены всех реакционных законов и учредительное собрание.
Да, мы должны свергнуть старый режим, и не только Бен Али и Мубарака, но и всех «маленьких Мубараков» и «маленьких Бен Али». Это должно произойти через тщательную чистку государства. Не должно остаться ни одной фигуры в правительстве, которая бы играла какую-либо роль при старом режиме. Зачем революционному народу, который жертвовал всем в борьбе, навязывать тех, кто не принимал участия в революции, будучи у власти в форме временного правительства? Возьмите большой веник и выметите их всех! Это наше первое требование. На меньшее мы не согласны.
Но этого также недостаточно. На протяжении десятилетий эти люди грабили и разграбили богатство общества. Они жили в роскоши, в то время как люди дошли до нищеты. Теперь мы должны вернуть каждый цент, который они украли у людей. Мы требуем немедленной конфискации богатства и собственности этих паразитов и экспроприации собственности империалистов, которые их поддерживают.
Это показывает, как революционные демократические требования должны привести непосредственно к социалистическими требованиями. Тот, кто не способен правильно перевести демократические требования в революционные, навсегда будет обречен на роль импотентного сектанта. Такой человек никогда не будет способен включиться в реальное движение масс.
Демократия, однако, означает разное для разных людей. Бедные люди Египта борются за демократию не для того, чтобы обеспечить карьеристов министерскими должностями, а чтобы с ее помощью решить свои насущные проблемы, такие, как нехватка рабочих мест и жилья, высокая стоимость жизни. Эти экономические и социальные проблемы слишком глубоки, чтобы быть решенными любым буржуазным правительством.
Демократия была бы пустой фразой, если бы она отказалась посягнуть на непристойные богатства правящей элиты. Конфисковать имущество правящей клики! Экспроприировать собственность империалистов, тех, кто поддерживал старый режим и эксплуатировал народ Египта! Борьба за демократию, если она реализуется до конца, неизбежно должна привести к экспроприации банкиров и капиталистов и созданию рабоче-крестьянского правительства. При режиме Мубарака египетские капиталисты имели преимущества перед зарубежным бизнесом и помогали империализму в разграбления богатств страны и эксплуатации египетских рабочих. Мы требуем экспроприации собственности империалистов на благо людей.
Если бы в Египте была такая партия, как партия большевиков, вопрос о власти был бы уже поставлен. Но в отсутствие лидера с четким планом революция может пройти через всевозможные превратности судьбы. В настоящее время революционные волны еще не улеглись. Но массы не могут постоянно оставаться в состоянии подъема. Они должны работать и зарабатывать деньги, чтобы есть. Революционная лава охладится со временем. В конце концов, революцию подтолкнут к какой- либо форме буржуазной демократии.
В такой ситуации демократические требования имеют огромную важность. В Египте при Мубараке демократические требования стали мощным рычагом для мобилизации широких слоев масс к революции. Мы должны бороться за максимум демократических прав: право голоса, забастовки и т.д. — потому что в интересах работников иметь наиболее широкие границы свободы для развития классовой борьбы. Для рабочего не безразлично, живет ли он при тоталитарном режиме или имеет все базисные права. Демократические требования поэтому должны занять ключевое место в нашей программе.
Некоторые озадачены тем, что, в то время как мы выступаем за Учредительное Собрание в этих странах, мы против него в случае Боливии и Аргентины. Объяснить это очень просто. Лозунги не существуют вне времени и места. Они должны отражать конкретные условия классовой борьбы на данной стадии развития конкретной страны.
В Боливии во время революционных восстаний октября 2003 года и в мае-июне 2005 года лозунг Учредительного собрания был контрреволюционен. Почему? В то время боливийские рабочие имели опыт двух всеобщих забастовок и двух восстаний. Они организовали Советы в форме местных собраний, Народных ассамблей и cabildos abiertos (митингов).
Боливийские рабочие могли бы легко взять власть. Для этого было достаточно, чтобы руководители COB (профсоюзы) объявили себя правительством. В этих конкретных условиях выдвинуть лозунг Учредительного собрания было предательством. Он переключал внимание рабочих с главной задачи захвата власти на парламентские каналы.
Контрреволюционную природу этого лозунга подтверждал тот факт, что Всемирный банк и основанное США «Управление Переходных Инициатив» выдвинули идею Учредительного собрания. Можно было бы добавить маленькую деталь, что в это время Боливия была уже страной буржуазной демократии. В случае Аргентины лозунг был поднят некоторыми левыми группами после восстания в Argentinazo в декабре 2001 года. В контексте уже существующей буржуазной демократии лозунг Учредительного собрания совершенно неправилен, и его смысл можно выразить такими словами: «Нам не нравится тот буржуазный парламент, который у нас есть. Мы хотим другой буржуазный парламент вместо этого».
Надо быть совсем слепым, чтобы не видеть, что эти случаи вообще не имеют ничего общего с ситуацией в Тунисе и Египте. После десятилетий диктатуры неизбежно возникают большие иллюзий в отношении демократии не только у мелкой буржуазии, но и в широких массах. Это обусловливает наше отношение. Мы за демократию, но это должна быть полная демократия. Одно из демократических требований состоит в том, что «нам нужна новая конституция, и, следовательно, Учредительное собрание, но мы не верим, что египетская армия созовет его, и поэтому борьба должна идти на улицах».
Конечно, марксисты не механистически относятся к демократическим лозунгам, которые всегда подчинены общим интересам социалистической революции. Мы не разделяем суеверного отношения мелкой буржуазии к формальной демократии. Углубление революции не будет ограничиваться буржуазной демократией. Через опыт рабочие придут к пониманию необходимости взять власть в свои руки. Но, чтобы понять ограниченность буржуазной демократии, работники должны сначала пройти через школу демократии. Это предполагает серьезную борьбу за самые передовые демократические лозунги.
После десятилетий авторитарного правления в Египте мы не можем быть индифферентны к вопросу конституции. В настоящее время предложение Армейского Совета состоит в том, что некоторые конституционные поправки, подготовленные экспертами, назначенными армией, будут вынесены на референдум. Это абсолютно недемократично. Конституция Мубарака не может быть изменена, она должна быть выброшена. Должно быть созвано демократическое революционное Учредительное Собрание, чтобы обсудить совершенно новую конституцию. Свою реакционную роль генералы уже показали насильственной ликвидацией лагеря на площади Тахрир.
Революционный народ, свергнувший диктатуру, не может вручить власть генералам, которые поддерживали Мубарака до самой последней минуты. Рабочие не могут доверять армейским лидерам или совету «экспертов», назначенных написать подлинно демократическую конституцию. Мы — за Учредительное собрание: демократически избранный орган для выработки конституции. Это элементарное демократическое требование.
Но остается вопрос: кто будет созывать Учредительное собрание? Мы не можем поручить это египетской армии или еще кому-либо. Таким образом, борьба должна продолжаться на улицах, на заводах, среди молодежи, среди безработных до тех пор, пока битва за демократию не увенчается победой.
Ситуация в Египте похожа не на Боливию 2003 и 2006 годов и Аргентину 2001 года, а на Россию 1905 и 1917 годов. Мы должны использовать самые передовые демократические лозунги, ставя во главу угла центральный вопрос о власти рабочих. Мы говорим рабочим и молодежи: «Вы хотите демократии? Мы тоже! Но не доверяйте армии или эль- Барадею, давайте бороться за демократию!» В Египте, Тунисе и Иране сегодня лозунг Учредительного собрания является очень актуальным.
Эти требования абсолютно правильны. Они показывают очень высокий уровень революционного сознания и полностью совпадают с программой, выдвинутой марксистами. Эта программа египетской революции и всего того , что необходимо для ее успеха.
Революция показывает настоятельную необходимость организации. Профсоюзы — основная форма организации рабочих всех стран во все времена. Без организации рабочий класс всегда будет только сырьем для эксплуатации. Задача построения и укрепления союзов, таким образом, является важным приоритетом.
В Египте и Тунисе профсоюзы были тесно связаны со старыми репрессивными режимами. Они были частью государства. Их руководство было подкуплено, во многих случаях оно состояло из членов правящей партии. Профсоюзы исполняли роль полиции для рабочих. Однако на рядовом уровне они состояли из рабочих и честных активистов.
Даже в буржуазных демократиях у верхушки профсоюза есть органическая склонность слиться с государством. Но история показывает, что, когда рабочий класс приходит в движение, даже самые коррумпированные и бюрократизированные профсоюзы могут под давлением рабочего класса измениться и взять курс на борьбу. Либо старые лидеры изменятся и начнут выражать интересы работников, либо они будут удалены и заменены другими, готовыми встать во главе движения.
В Тунисе в UGTT лидеры были скомпрометированы связями с режимом Бен Али. Старые лидеры были готовы участвовать во временном правительстве, сформированном Ганноуши, но были вынуждены уйти в отставку под давлением рабочих. Но на местном и региональном уровнях UGTT играл ведущую роль в революции. В некоторых областях, к примеру в Редейефе, UGTT фактически взял на себя управлении обществом. В частности, местные профсоюзы играют ключевую роль в организации революционного движения через революционные комитеты. Это свидетельствует о жизненно важной роли профсоюзов в качестве средства распространения революции.
Необходимо через очищение UGTT на всех уровнях, удаляя всех чиновников, которые были связаны со старым режимом, начиная с его генерального секретаря Абдессалема Джерада, открыто игравшего роль штрейкбрехера. Региональным структурам и национальным федерациям, которые находятся под руководством левых и демократических активистов, представляющих собой большинство членов UGTT, следует провести как можно быстрее чрезвычайный национальный конгресс. Движение к демократизации профсоюза и привнесение в их линию революционных идей получило бы массовую поддержку среди рядовых работников. Если рабочие и молодежь смогли убрать Бен Али, а затем Ганноуши, для них должно быть даже более легким удалить коррумпированных лидеров профсоюзов.
В Египте коррумпированные профсоюзные лидеры были не в состоянии предотвратить волны забастовок, которые стали подготовительной школой для революции. Египетские рабочие выступили против старых коррумпированных лидеров и борются за то, чтобы создавать союзы, которые являются подлинно демократическими и боевыми организациями класса. При этом они показали безошибочный революционный классовый инстинкт. Борьба за демократию идет не только на политической арене. Она должна прийти в профсоюзы и на рабочие места.
Борьба, как представляется, движется в направлении создания новой Египетской Федерации независимых профсоюзов. В революционных условиях, таких, как те, которые существуют сейчас, она может стать основной организации египетских рабочих. Однако было бы ошибкой отказываться от борьбы в старых официальных профсоюзах, которые до сих пор утверждают, что представляют миллионы рабочих.
Буржуазия и империалисты понимают центральную роль профсоюзов. Они будут засылать своих платных агентов, чтобы разлагать и обманывать рабочих с тем, чтобы предотвратить распространение среди них революционных и социалистических идей. ЦРУ имеет тесные связи с лидерами АФТ-КПП (AFL-CIO) и европейской социал-демократией и так называемыми международными профсоюзными организациями. Они будут стараться поставить активистов профсоюзного движения под свой контроль.
Рабочие должны остерегаться таких «друзей», которые приходят, чтобы развратить их и подорвать революцию изнутри. Они также должны остерегаться так называемых неправительственных организаций, которые представляют собой замаскированные агентства империализма. Роль НПО - отвлечь рабочих от революционного пути, втягивая их в решение тысяч мелких задач, благотворительные организации и др., превращая бывших революционеров и рабочих-активистов в платных лакеев, офис-мальчиков и бюрократов. Это яд, который может разъесть рабочее движение.
Задача профсоюзов не в поддержании капитализма, а в том, чтобы свергнуть его. Первая наша задача — бороться за улучшение стандартов жизни, лучшую зарплату и условия. Мы должны бороться за каждое улучшение, независимо от того, каким бы маленьким оно ни было. Но мы должны также понять, что невозможно будет достичь выполнения наших основных требований, пока паразитическая олигархия является владельцем земли, банков и крупной промышленности.
В борьбе против старого режима профсоюзы должны объединиться с другими слоями населения: безработными, женщинами, молодежью, крестьянами, интеллигенцией. Это абсолютно необходимо. Рабочий класс должен стремиться возглавить народные массы и вести борьбу против всех форм несправедливости и угнетения.
Революционно настроенные люди создают народные комитеты. Это необходимый шаг для придания революционному движению организованной и согласованной формы. Такие широкие комитеты, однако, не заменят профсоюзы, которые должны оставаться основной формой организации рабочего движения.
Профсоюзы — школа революции, которая будет играть ключевую роль в свержении старого режима и создании нового, социалистического общества, в котором роль профсоюзов будет расширена в тысячу раз. Они будут играть важную роль в управлении национализированными отраслями промышленности, планировании производства и управлении обществом.
Карл Либкнехт, великий немецкий революционер и мученик, однажды сказал: «Молодежь — это пламя социалистической революции». Эти слова можно написать на знамени Арабской Революции. На каждом этапе молодежь сыграла ключевую роль. Протестующие, которые вышли на улицы Туниса и Египта, были в основном молодыми людьми, без работы и без будущего. Некоторые были выпускниками университетов, другие бедными людьми из трущоб.
Во всех странах ближнего Востока и Северной Африки большинство населения составляют молодые люди. Они страдают от тяжелых последствий кризиса капитализма. 70% молодежи в возрасте до 25 лет в Тунисе, 75% в Алжире и 76% в Египте безработные. Аналогичная ситуация и в других странах.
Выпускники университетов не имеют работы, и, следовательно, не имеют перспективы брака, у них нет дома и нет будущего. Эти факты показывают, что капитализм в тупике. Эти страны нуждаются во врачах, учителях, инженерах, но им нет работы. Миллионы молодых людей не могут найти работу, и поэтому они не могут вступать в брак и создавать семью. Ими движет чувство глубокой несправедливости, горящий гнев и негодование системой, которая лишает их будущего, и коррумпированным режимом, который обогатил себя за народный счет.
Единственная надежда этих молодых людей — борьба за коренные изменения в обществе. Они отбросили все страхи и готовы рисковать жизнью в борьбе за свободу и справедливость. В Тунисе революционная молодежь организовалась и устроила массовый митинг в г. Тунис, маршируя к офису премьер-министра и лагерю протестующих перед ним на эспланаде Касба. Выросло массовое движение школьников, требованиями которого были созыв Учредительного собрания и отставка правительства. Все это послужило катализатором движения, которое, наконец, свалило правительство Ганноуши в конце февраля. В Египте мы опять видим то же самое. Протестующими, которые явились примером для остальных, были, в основном, молодые египтяне без работы и без будущего.
История повторяется. В 1917 меньшевики обвиняли большевиков в том, что они просто «куча детей», и они были в этом не совсем не правы. Средний возраст большевистских активистов был очень небольшим. В первых рядах всегда движется молодежь, которая свободна от предрассудков, страха и скептицизма старшего поколения.
Молодежь каждой страны открыта революционным идеям. Мы должны идти к молодежи! Если мы придем к молодежи с идеей революционного марксизма и пролетарского интернационализма, мы получим восторженную реакцию.
Решающим фактором является то, что массы приобрели уверенность в своей коллективной силе и потеряли страх. Начиная с наиболее юных, самых энергичных и решительных людей, настроение неповиновения распространилось на более старые, более осторожные и инертные слои населения.
Одним из наиболее вдохновляющих аспектов революции в Тунисе и Египте было активное участие в них женщин. Прежняя покорность исчезает. В Александрии пожилые домохозяйки бросали горшки и кастрюли в полицию с балконов своих квартир. На демонстрации молодые студентки в джинсах сражались бок о бок с женщинами, носящими хиджаб. В последние годы женщины-работницы сыграли ключевую роль в массовых стачках текстильщиков в Mahalla al Kubra, которые подготовили теперешний революционный переворот.
Женщины были на передовой во всех революциях в истории. Образы женщин Бахрейна, бесстрашно вышедших на демонстрации, некоторые в парандже, некоторые без нее, представляют вдохновляющую картину революции в действии. Они повторяют опыт героических женщин Парижа октября 1789 года и Петрограда февраля 1917 года.
Пробуждение женщины — верный признак революции. Общество не может развиваться и процветать до тех пор, пока женщины будут порабощены. Не случайно, что реакционеры в Египте, разжигающие религиозные погромы, напали 8 марта на демонстрации на площадь Тахрир. Арабская Революция будет привлекать в свои ряды наиболее решительных и отважных борцов из числа женщин, и полная эмансипация женщин — это первая обязанность революции. Место женщины — не на кухне, а на улицах в сражениях рядом с мужчинами. Они самые бесстрашные бойцы. И они должны бороться.
Сказать, что революция началась — не значит сказать, что она завершилась, а тем более, что победа обеспечена. Идет борьба живых сил. Революционная драма редко укладывается в один акт. Это сложный процесс со множеством приливов и отливов. Свержение Мубарака, Бен Али и Ганноуши знаменует собой окончание первого этапа, но революция пока не смогла полностью ниспровергнуть старый режим, а тому все еще не удается вернуть себе утраченную власть.
В России, в 1917 году революция продолжалась девять месяцев, с февраля по октябрь, когда рабочие, наконец, взяли власть под руководством большевистской партии. Однако русская революция шла не по прямой линии и знала свои превратности и противоречия. Июль и август были периодами открытой реакции. Ленину пришлось бежать в Финляндию, а большевики были поставлены вне закона. Но это лишь подготовило почву для нового этапа революции, увенчавшегося октябрьским восстанием.
В Испании подобный процесс начался в 1931 году после резкого взлета классовой борьбы и падения монархии. Правда, разгром Астурийской коммуны в октябре 1934 года привел к периоду реакции — Biennio Negro или «черному двухлетию». Но оно оказалось лишь прелюдией к новому подъему революции, начиная с победы Народного фронта на выборах 1936 года, что привело к гражданской войне и завершилось победой фашизма.
После падения Мубарака египетская революция кажется большим праздником. Но массы требуют того, что буржуазное правительство не в состоянии обеспечить. Как и русские рабочие в феврале 1917 года, рабочие Египта свергли тирана, но они не добились своих основных целей. Настоящая борьба еще впереди. Какие проблемы решило отречение Мубарака? Что изменилось после бегства Бен Али? Фундаментально — ничего. Рабочим нужны хлеб, работа и жилье, а не головоломка формальной буржуазной демократии, где всё меняется только ради того чтобы остаться по-прежнему.
Болезненный опыт преподаст массам серьезные уроки. Рано или поздно они придут к выводу, что рабочий класс должен взять власть. Процесс внутренней дифференциации будет долгим и сложным. Но он уже начался. Поначалу революционные комитеты состояли из умеренных элементов, лояльных к армии. Теперь им на смену идут новые слои рабочих и молодежи, которые выступают против компромисса. Они опасаются, что у них могут втихую украсть завоевания, купленные народной кровью. И их подозрения обоснованы.
Падение Мубарака стало первой победой египетской революции. Но ни одна из фундаментальных проблем египетского общества не разрешилась. Цены продолжают расти, бездомные ночуют на кладбищах, а безработица среди трудоспособных граждан достигает 10% (по данным официальной статистики, хотя реальная цифра гораздо выше).
Общество горит негодованием против неравенства и всепроникающей коррупции, которая является главной чертой старого режима. Без следа исчезали миллиарды долларов общественных денег. Суммы, награбленные одним лишь кланом Мубарака, по разным оценкам составляют от 40 до 80 млрд. долларов. Это порождает гнев и презрение в стране, где 40 процентов населения живет ниже черты бедности.
Что будет дальше? Нельзя сказать наверняка. Тем не менее, можно предвидеть, что революция затянется надолго, и на ее пути лежат многократные взлеты и падения. Сегодня массы опьянены идеей демократии. Чувство эйфории захватывает даже самые передовые и революционные элементы. Такой период демократических и конституционных иллюзий неизбежен, но им дело не кончится. Революция перемешивает общество снизу доверху. Она пробуждает к политической жизни новые, прежде инертные и «отсталые» слои. Эти люди требуют своих прав. Когда они говорят: «Тhawra hatta'l nasr» (революция до победного конца) — они не шутят.
Все попытки восстановить политическое равновесие ничего не дадут, так как кризис капитализма не позволяет удовлетворить даже самые насущные потребности населения. Египет ждет цепочка неустойчивых буржуазных режимов. Правительства будут взлетать и падать одно за другим. Это большая опасность. Когда классовая борьба заходит в тупик, государственная власть воцаряется над обществом и приобретает относительную независимость. В итоге верх берет кратковременный военный режим или, говоря точнее, режим бонапартизма. Сам факт существования такого режима означает, что революция, которая началась 25 января, еще не закончена. До момента развязки ей еще предстоит не один поворот сюжета.
Несмотря на все призывы к «национальному единству», египетское общество резко поляризуется. Революция по-прежнему располагает значительными резервами поддержки населения. Студенты ведут агитацию в университетах. Рабочие бастуют и захватывают предприятия, изгоняют ненавистных начальников и продажных профсоюзных чинуш. Забастовка египетских нефтяников закончилось удовлетворением всех их требований, включая отставку министра нефтяной промышленности, — и всего за три дня. Отсюда видно, кто реально правит страной.
Военного режима в Египте надолго не хватит. Все попытки восстановить «порядок» (то есть, господство богачей и власть имущих) не увенчались успехом. Армия пыталась прекратить стачки, но стачки продолжаются. Рабочее движение не поддается — оно лишь растет. Что остается генералам? Если они не могли использовать танки для подавления восстания, тем более они не смогут использовать их, чтобы раздавить забастовки при условно «демократическом» режиме.
Генералам придется передать власть гражданскому (т. е. буржуазному) правительству. Это будет контрреволюция в демократическом обличье. Но ей будет нелегко восстановить стабильность. Для рабочих демократия — не пустое слово. Если она не улучшает жизненный уровень, не дает работу и жилье, за что они тогда сражались?
Случись всё это десятью годами раньше, на революционной почве мог бы вырасти какой-либо буржуазно-демократический режим. Мировой капитализм находился в состоянии бума, и это давало известную свободу маневра. Но теперь на дворе кризис. Здесь и причина для революционного брожения, и объяснение, почему ему невозможно так легко положить конец. Капитализму попросту нечего предложить массам. Он не может обеспечить работу и достойный уровень жизни даже в США и Европе. Что же остается на долю Египта?
Действия рабочих — забастовки, захваты предприятий и изгнания менеджеров — имеют огромное значение. Они означают, что революция вступает на заводы и в цеха. Они означают, что трудящиеся Египта переходят от борьбы за общую демократию к борьбе за экономическую демократию на рабочем месте. Отсюда следует, что египетский рабочий класс начинает участвовать в революции под собственным знаменем, борясь за свои классовые требования. Это решающий фактор будущей революции.
Рабочие протестуют против коррупции и низких зарплат. Они взбунтовались против назначенных государством управляющих, и создают революционные комитеты для управления производством. Это абсолютно правильная линия.
Буржуазные комментаторы подчеркивают экономический характер этих стачек. Само собой! Рабочий класс продвигает свои насущные требования. То есть, он видит в революции орудие борьбы не только за формальную демократию, но и за повышение зарплаты, за улучшение условий труда — за лучшую жизнь. Пролетариат борется за свои классовые требования. И эта борьба не может прекратиться лишь оттого, что Хосни Мубарак уже не сидит в президентском дворце.
В Суэце государственный аппарат полностью рассыпался за четыре-пять дней. Как и ранее в Тунисе, для защиты народа были созданы революционные комитеты и вооруженные патрули. Из этих фактов видно, что рабочие советы — не произвольное изобретение марксистов. Они стихийно зарождаются в любой подлинной революции.
Это ставит главный вопрос, вопрос о государстве. Революция поставила старую власть на колени. Ее нужно заменить новой властью. В обществе есть сила могущественней, чем любое государство. Это революционный народ. Но его нужно организовать. Как в Египте, так и в Тунисе есть элементы двоевластия в виде революционных комитетов. Эти комитеты управляют целыми городами и районами.
В Тунисе революционная организация пошла еще дальше чем в Египте. Такие органы, как правило, организованные вокруг местных профсоюзных ячеек, взяли на себя всестороннее обеспечение жизнедеятельности городов и даже целых областей, откуда бежали представители старого режима. Вопреки всем кривотолкам правящего класса о «хаосе» и «отсутствии безопасности», факт в том, что трудящиеся организовались во имя порядка и безопасности, но это другой тип порядка — революционный порядок.
В Египте, после того как 28 января полиция исчезла с улиц, народ сам встал на защиту своих кварталов. Простые люди создали контрольно-пропускные пункты, вооружились ножами, кинжалами и палками для проверки въезжающих и выезжающих автомобилей. Кое-где народные комитеты фактически взяли на себя городское руководство, вплоть до организации дорожного движения. Здесь перед нами зародыш народной милиции — альтернативной государственной власти.
И так же, как народ создавал комитеты для защиты своих районов от криминальных элементов, когда разбежались полицейские, — теперь, чтобы наиболее эффективно организовать революцию, надо действовать так же, но в более широком масштабе. Чтобы защитить и расширить революцию, мы должны формировать комитеты обороны повсеместно!
Комитеты защиты революции, которые уже избраны в некоторых областях, нужно создавать на каждом заводе, улице и селе. Революционные комитеты должны строить связи на местном, региональном и национальном уровне. Это станет отправной точкой для будущей демократической рабоче-крестьянской власти — реальной альтернативы гнилым диктаторским режимам.
Международный характер революции был очевиден с самого начала. Многие арабские страны сталкиваются с теми же проблемами, что в Тунисе и Египте: рост цен на продовольствие, экономический спад, безработица и запредельная коррупция. Многие миллионы людей борются за выживание. А в обществе, как в природе, сходные условия влекут сходный результат. То, что произошло в Тунисе и Египте, может произойти в других странах, и не только в арабском мире.
Империалисты пытались утешаться мыслью, что эффекта домино не существует. Однако костяшки уже начали падать: Ливия, Марокко, Судан, Ирак, Джибути, Йемен, Бахрейн и Оман — все они низвергаются в революционный водоворот. Как и в Тунисе и Египте, народы Алжира, Иордании и Йемена жили в бедности под тиранической властью правящих элит, купавшихся в награбленной у народа роскоши.
В случае с Ираком революция связана с борьбой против империализма и иностранного господства, а также правом на самоопределение курдского народа. В то же время, важная черта протестного движения в Ираке в том, что оно переросло сектантские границы между шиитами и суннитами, между арабами, курдами и туркменами, которые были основой для господства реакционных политиков.
Среди основных причин протестов — рост стоимости жизни, отчасти вызванный прекращением правительственных субсидий на бензин и сахар — болевая точка во всем арабском мире. Пытаясь избежать беспорядков, лидеры Иордании, Алжира и Ливии все снизили налоги на импортируемое продовольствие или понизили цены на основные продукты питания. В Алжире режим пошел на уступки в надежде предотвратить взрыв, которые грозят превзойти берберские мятежи 2001 года.
Забеспокоились даже «нефтяные» монархи Персидского залива. Кувейт щедрой рукой разбрасывает деньги, лишь бы утихомирить население. Но такие меры могут в лучшем случае только отсрочить неизбежный революционный взрыв.
Западные СМИ бессовестно изображают движение в Бахрейне как противоборство религиозных сект: шиитское большинство против суннитов. Это ложь. Бахрейнцы борются против коррупции, за свободу выборов, против дискриминации и за права иммигрантов и женщин, за справедливое распределение доходов и против безработицы. Везде мы видим то же мужество масс перед пулями. Бахрейнская армия вынуждена была отступить с Жемчужной площади. Здесь также проявилась решающая роль рабочего класса, угрозой всеобщей забастовки вынудившего режим пойти на определенные уступки
Все государства Залива жестоко эксплуатируют рабочую силу — в основном, труд иммигрантов. В одной только Саудовской Аравии работает 1,1 миллиона пакистанцев. По всему Персидскому заливу творится то же самое. Об этом мало говорили, но в прошлом там уже вспыхивали забастовки и восстания, как стачка 8 000 дубайских строителей.
Сам саудовский режим, оплот реакции на Ближнем Востоке, напоминает котел без предохранительного клапана. В такой ситуации взрыв может произойти непредсказуемо и принять самые жестокие формы. Саудовская династия погрязла в коррупции, выродилась и прогнила насквозь. Помимо того, ее раздирают внутренние противоречия, и всё это провоцирует негодование и недовольство в народе. Когда пробьет час, их не спасет вся нефть королевства. Показательно, что теперь против них оборачивается даже ваххабитское духовенство.
Арабская революция всколыхнула революционное движение в Иране, где офицеры Корпуса стражей исламской революции заявили, что они не готовы стрелять в народ, и посоветовали баасиджам оставить дубинки дома. Трещины в государственном аппарате вскрыли глубокий кризис режима, расколотого сверху донизу.
Везде есть свои особенности, и потому трудно сказать, чем кончится дело в каждом конкретном случае. Какие политические тенденции и режимы появятся, зависит от многих факторов и каждая страна пройдет собственный путь. Процессы в Тунисе и Египте были почти идентичны. Но в Ливии ситуация иная. Базис режима оказался шире, особенно в районе Триполи. Восстание в значительной степени ограничилось восточной частью страны, и революция переросла в гражданскую войну, исход которой до сих пор не ясен.
Каддафи без малейших колебаний увлечет страну в ад за собой. Потеряв контроль над востоком, включая второй по величине город Бенгази, он решил бороться до последнего и учинить Ливии кровавую баню. Часть ливийских военных, вплоть до высших чинов, перешла на сторону повстанцев. Но это не оказало того же эффекта, что в Египте, из-за различного характера армии и режима.
Ясно одно: пламя разгорелось повсюду. Ни один из этих режимов не уцелеет. Есть много возможностей, в зависимости от классового баланса сил и целого ряда внутренних и внешних факторов, которые невозможно предвидеть. Но очевидно, что, независимо от того, какой режим возьмет верх, он не сможет в состоянии удовлетворить даже самые минимальные требования масс.
Империалисты беспокоятся, куда всё может зайти и как далеко распространиться. Они ничего не предвидели и не знают, как реагировать. Обама не осмелился публично призвать Мубарака к отставке из-за возможных отзвуков в других странах. Ему пришлось высказываться тщательно просчитанной осторожностью. Самые слова «демократия» или «права человека» в устах Обамы и его европейских коллег уже смердят лицемерием.
Цинизм западных правительств выставлен напоказ во всем своем уродстве. Десятки лет они поддерживали тунисскую диктатуру, а теперь вдруг озаботились демократией и правами человека. Саркози превозносил Бен Али как поборника демократии и гуманизма даже тогда, когда тот пытал своих оппонентов в тюрьмах. А Вашингтон прикрывал варварства всех других прозападных диктаторов. Теперь они получают свою заслуженную награду.
Политика влияет на экономику, и наоборот. Цены на нефть поднялись из-за страха, что беспорядки могут перекинуться на другие арабские страны, в том числе нефтяного гиганта Саудовскую Аравию, или помешать поставкам нефти из Красного моря в Средиземное море через Суэцкий канал. Цена барреля нефти «Брент» превысила 120 долларов за баррель и до сих пор не упала ниже 110. Это угрожает подорвать слабое и хрупкое оздоровление мировой экономики.
По экономическим, политическим и военным причинам империалисты нуждаются в стабильности на Ближнем Востоке. Но как ее достичь? Вот в чем вопрос! С самого начала США изо всех сил стараются найти адекватный ответ на события, которые меняются с каждым днем, даже с каждым часом. В действительности сильнейшей державе мира пришлось довольствоваться ролью беспомощного наблюдателя. Корреспондент газеты «Independent» Руперт Корнуэлл озаглавил свою статью так: «Громкие слова Вашингтона подчеркивают бессилие США». Это выражает реальное положение дел.
Некоторые «мудрецы», однако, полагают, будто все арабские революции — часть заговора империалистов. Ничто не может быть дальше от истины. Разразившиеся события застали буржуазию врасплох. Революции полностью дестабилизируют один из наиболее важных регионов. Это отнюдь не подарок. И аукнется далеко за пределами арабского мира.
Ближний Восток — ключевое направление для империалистов. Американцы потратили сорок лет, кропотливо выстраивая там свои позиции. Египет был непременным элементом в их расчетах. Теперь всё безнадежно рухнуло за считанные недели. Самая богатая и могущественная страна мира была полностью парализована. Обама не может вмешаться, и даже затрудняется высказать свое мнение, боясь обидеть своих Саудовских союзников.
Восемь процентов мировой торговли проходит через Суэцкий канал. Американцы боятся, что этот путь будет перекрыт, но они ничего не могут с этим поделать. Обама мог лишь отговориться, что таков, мол, выбор египетского народа. Американцы не заикались ни о чем подобном, когда входили в Ирак или Афганистан, где американский империализм не долго думал о вторжении.
Военные корабли США отправились в район Суэца, но ничего не сделали. Это должно было выявить бронированный кулак, прикрытый бархатной перчаткой «демократии» Обамы. Но в действительности это был пустой жест. США уже обожгли пальцы в Ираке. Новая военная авантюра в Египте вызвала бы бурю в США и в мировом масштабе. На Ближнем Востоке не уцелело бы ни одно американское посольство, а все проамериканские арабские режимы встали бы перед угрозой свержения.
Соединенные Штаты проявляют особый интерес к Бахрейну из-за его важного стратегического положения рядом с Саудовской Аравией и Ираном. Он является базой Пятого флота, наиболее важной военно-морской силы США во всем регионе. И однако же они были бессильны против революционного движения в Бахрейне. Если все это было частью дьявольского плана империалистов, Обаму явно забыли об этом предупредить!
В случае с Ливией они, не колеблясь, осуждают Каддафи и призывают к его свержению — чего они не решились сделать применительно к Мубараку. Это еще один пример их двуличия, цинизма и двойных стандартов. В действительности, империалисты угодили в ловушку. Они знают, что любой намек на присутствие американских войск в Ливии или любой другой арабской стране вызовет негативную реакцию по всему арабскому миру. Сколь бы ливийский народ ни ненавидел Каддафи, он не желает видеть свою страну «освобожденной» как Ирак или Афганистан.
Нигде арабская революция не вызвала больше паники, чем в Израиле. Перед лицом египетских событий крупнейшая военная сила региона впала в прострацию. Израильской правящей клике пришлось быть крайне осторожной в своих высказываниях на тему Египта. Биньямин Нетаньяху обязал министров не говорить об этом публично. Израиль призвал Соединенные Штаты и ряд европейских стран обуздать свой критицизм по адресу Хосни Мубарака. Иерусалим отчаянно пытался убедить своих союзников, что Западу кровно необходимо поддержать Мубарака и сохранить стабильность египетского режима. В то же время США и Евросоюз пытались распрощаться с ним помягче, чтобы гарантировать «упорядоченный переход власти» и избежать революционного свержения.
Маркс говорил: не может быть свободным народ, угнетающий другие народы. Израиль владычествует над многочисленным и непокорным палестинским народом, который узнал с телеэкранов как ниспровергнуть тиранию. На Западном берегу палестинцы удерживаются в повиновении с помощью полиции Палестинской автономии. Но неясно, сумеют ли палестинские полицейские силы или израильские спецслужбы подавить массовое демократическое движение после того как египетские войска отказались стрелять в народ.
Сепаратный мир, подписанный Израилем и Египтом в 1979 году, был предательством палестинского дела, крайне непопулярным в большинстве арабских стран. Поддержка Египта была важным подспорьем для продолжающейся израильской оккупации палестинских территорий, захваченных в 1967 году.
Еще одним предательством стало соглашение в Осло между Израилем и палестинцами 1993 года. Так называемые «палестинские территории» стали не более чем версией южноафриканских бантустанов. Это было жестокое издевательство над родиной, и ни одно из основных требований палестинцев не встретило удовлетворения. Израиль по-прежнему задавал тон. С тех пор дело пошло все хуже и хуже.
Теперь, когда пал мощнейший региональный союзник Израиля, баланс радикально поменялся. Это потрясло израильских правителей и поставило под сомнение глубинную веру, будто оккупацию палестинских территорий можно продолжать до бесконечности. В один миг продуманные планы империалистов пошли прахом.
Десятилетия так называемой вооруженной борьбы и переговоров не привели ни к чему. Но революционный подъем представил палестинский вопрос в совершенно ином свете. Правящую верхушку Израиля ничуть не беспокоят ракеты «Хамас» и смертники-шахиды. Напротив: каждая ракета, которая падает на израильские деревни, толкает общественное мнение Израиля на сторону правительства. Однако палестинская интифада в сочетании с арабской революции в Египте и Иордании — совсем другое дело.
С военной точки зрения, Израиль несокрушим. В случае войны с Египтом, он может вновь одержать победу. Но может ли он победить массы протестующих на городских площадях по всему Западному берегу, сектору Газа и самому Израилю, которые требуют политических прав для палестинцев? Этот вопрос должен надолго лишить сна израильских генералов и политиков.
Падение Мубарак имеет очень серьезные последствия для Израиля. В лучшем случае, расходы на оборону Израиля еще больше разрастутся, так как его правители устрашат людей угрозой войны на юге. Это станет лишнем бременем для экономики, и без того страдающей от кризиса. В итоге новые урезания бюджета и жизненного уровня лишь обострят классовую борьбу внутри Израиля.
Нетаньяху казалось, будто его страна — островок стабильности и демократии, не подвластный революционным бурям. Но в сущности, Израиль — это еще одна ближневосточная страна, которой угрожает революционная волна из Туниса и Египта. В самом Израиле возникают новые противоречия. Удорожание горючего и воды сделало Израиль одной из самых дорогих стран мира. Вожди «Гистадрута» (израильское профсоюзное объединение) уже заигрывают с идеей всеобщей забастовки.
События в Тунисе и Египте серьезно повлияют на палестинцев. Их предавали все, кому они верили, начиная с «дружественных» арабских режимов и заканчивая их собственными вождями. Последние откровения «Wikileaks» предали гласности скандальный сговор Аббаса с израильтянами и американцами. Это окажет большое действие на психологию палестинских масс.
Сорок лет руководство ООП предавало дело палестинского народа. ООП могла взять власть в Иордании в 1970 году. Тогда вся история региона сложилась бы иначе. Но мелкобуржуазное националистическое руководство отказалось атаковать своих «арабских братьев». Тогда иорданский монарх мобилизовал бедуинов, которые (с помощью пакистанской армии) истребили тысячи палестинцев. Факт, что арабские «братья» уничтожили гораздо больше палестинцев, чем израильтяне.
Те же бедуины, что убивали палестинцев в 1970 году, сегодня выступили против короля. Бывшие армейские офицеры предупреждают режим, что, если он не пойдет на реформы, его ждет судьба Бен Али и Мубарака. Это показывает, что династия Хашимитов быстро теряет почву базу и висит на волоске. Движение перекинулось из бедуинских районов на Амман и палестинцев, которые составляют большинство населения Иордании.
Пора пересмотреть тактику и стратегию борьбы палестинского народа. «Wikileaks» показал, что палестинские лидеры — простые марионетки Израиля. Палестинцев переполняют горечь и гнев. Несколько попыток организовать демонстрации против Аббаса на Западном берегу и против ХАМАС в секторе Газа были встречены жестокими репрессиями. ХАМАС и палестинская администрация запретили даже акции солидарности с египетской и тунисской революциями.
Сейчас зарождается единое движение против нынешнего палестинского руководства, против израильской оккупации и за боевое единство палестинского народа. Оно привлекает десятки тысяч людей в интернете и призывает к митингам и протестам. Интифада в Египте была мечтой палестинцев на протяжении десятков лет. Теперь это реальность. Свергнув реакционные арабские режимы, массы нанесли серьезный удар по империализму США и Израиля и изменили положение в целом. Теперь палестинцы впервые увидят, кто их настоящий друг: рабочие и крестьяне всего арабского мира.
Это означает фундаментальный перелом. Палестинцы увидели, как можно бороться против угнетателей не с помощью бомб и ракет, а путем революционных действий масс. Настроение станет другим. Будут новые волнения молодежи, движения против ХАМАС в Газе и против ООП на Западном берегу. Народ стремится к чему-то новому, невиданному ранее. Идея новой интифады быстро разлетится среди палестинцев. Она изменила бы всё.
Когда завершилась Первая мировая война, империализм искусственно создал так называемые арабские национальные государства. Границы прокладывались не природным или историческим критериям, но сугубо из империалистических интересов. Соглашения Сайкс-Пико разделили Ирак, Ливан, Сирию и Иорданию между Англией и Францией. В соответствии с Декларацией Бальфура 1918 года, британцы разрешили создание еврейского государства в Палестине. В Персидском заливе были созданы малые государства с огромными запасами нефти, чтобы империалисты имели легкий доступ к ресурсам. Саудовская монархия произошла от пустынных разбойников, возведенных на трон британским агентом Уилсоном Коксом. Империализм расчленил живое тело великого арабского народа.
Арабская революция не добьется успеха, пока она не положит конец позорной балканизации арабского мира. Единственный способ разорвать цепи империализма — лозунг Социалистической арабской федерации. Это приведет к созданию могучего социалистического содружества, простирающейся от Атлантики до Евфрата.
Национализированная плановая экономика немедля покончит с безработицей. Огромный резервуар неиспользованной рабочей силы поможет решить проблемы с жильем, здравоохранением, образованием и инфраструктурой. Объединение огромных ресурсов всех этих стран на основе общего производственного плана способно обратить пустыни в цветущий сад, а новая культурная революция затмит все достижения прошлого.
Социалистическая федерация, при полной автономии всех народов, — единственный путь решения национальной и религиозной розни, отравлявшей жизни народов на протяжении десятков лет и разжигавшей войну за войной. Мусульмане и копты, сунниты и шииты, палестинцы и евреи, арабы, берберы, марониты, курды, туркмены, армяне, друзы — все найдут место в Федерации на основе принципа абсолютного равенства.
Египетские революции вдребезги разбили мифы скептиков и интеллектуальных снобов о якобы «низком уровне сознательности» масс. Те западные «аналитики», которые презрительно именовали египтян «апатичными», «пассивными» и «безразличными», теперь могут подавиться своими языками.
Марксисты знают, что человеческое мышление само по себе не прогрессивно или революционно, а глубоко консервативно. Устойчивость к переменам глубоко укоренена в сознании человека как часть механизма выживания, идущего из древнего прошлого нашего вида. По общему правилу, мысль отстает от событий. Она не меняется постепенно — сегодня революционней, чем вчера, а завтра революционней, чем сегодня, — так же как вода, охлаждаясь до нуля градусов, не делается поначалу густой, потом желеобразной и, наконец, твердой.
Такой механистичный взгляд характерен для метафизики, а не для материалистической диалектики. Диалектика учит нас, что всё обращается в свою противоположность, и что кажущиеся ничтожными перемены могут в определенный момент (известный в физике как критическая точка) спровоцировать резкие преобразования в гигантских масштабах. Изменение сознания происходит внезапно, когда его толкают к тому большие события. Если такое случается, сознание стремительно догоняет действительность. Такие рывки сознания и означают революцию.
Трудящиеся, в Египте ли, в Иране, Великобритании или США, учатся не по книгам, а по жизненному опыту. А в ходе революции они учатся гораздо быстрее, чем при других обстоятельствах. Египетские рабочие и молодежь за несколько дней борьбы узнали больше, чем за тридцать лет «нормального» существования. На улицах массы обретают чувство собственной силы. Они перестали бояться закованных в броню спецназовцев, водометов и тысяч штатских головорезов, которых они обратили в бегство и победили.
Революция ускоряет все процессы. Египет и Тунис представляют собой огромную лабораторию, где безжалостной проверке подвергаются все без исключения партии, программы и вожди. А судьями являются уличные массы. Только они решают, какие лозунги принять, а какие нет. Мы снова и снова увидим тот же процесс, и не только на Ближнем Востоке и в Северной Африке, но и по всему миру.
В 1917 году весть о русской революции дошла до Индии за неделю. Сегодня революции совершаются в прямом телеэфире. Ближневосточные события уже успели потрясти мир. В Индии, впервые за 32 года, профсоюзы и левые партии объявили всеобщую забастовку. Улицы Нью-Дели заполнили 200 000 человек, недовольных ростом продуктовых цен. Хотя индийская экономика растет в среднем на 9% в год, прибыли концентрируются в верхах, усиливая неравенство.
В Тунисе и Египте затрещали самые слабые звенья капиталистической системы. Буржуи будут уверять, что подобное невозможно в передовых капиталистических странах, что там всё по-другому, и так далее, и тому подобное. Да, ситуация иная, но лишь количественно. Рабочий класс и молодежь повсюду встретится с одной и той же альтернативой: либо мы смиримся с систематическим наступлением на наш уровень жизни и наши права — либо будем бороться.
Довод «у нас это невозможно» лишен каких-либо научных или рациональных основ. То же самое говорили о Тунисе всего пару месяцев назад, когда эта страна считалась самой стабильной в Северной Африке. А как только Бен Али полетел вверх тормашками, это заклинание зазвучало в Египте. Его бессмысленность выявилась за считанные недели. Такова скорость событий в нашу эпоху. Рано или поздно тот же вопрос встанет в каждой стране Европы, в Японии, в Канаде и даже в Соединенных Штатах.
Растет инфляция. Растут цены на продовольствие. Это будет иметь самые серьезные последствия во всем мире, особенно в бедных странах. По данным Всемирного банка, в ближайшее время 44 миллиона человек окажутся за гранью нищеты, а мировое число нищих превысит миллиард. Миллионы людей борются за пищу, работу и жилье — то есть, за самые основные условия полу-цивилизованного существования. В начале XXI века такие вещи должны быть доступны каждому. Но дряхлеющий капитализм не в состоянии гарантировать их даже жителям Европы и Северной Америки. Вот откуда берутся беспорядки и восстания. Это вопрос жизни и смерти.
Нынешний кризис — не просто циклический кризис капитализма. Восстановление также проходит непросто. Капиталисты пытаются выжать из работников побольше соков чтобы восстановить экономическое равновесие: на погашение своих долгов, сокращение трудовых затрат и т. д. Но таким путем они лишь дестабилизируют ситуацию. Это отчасти объясняет как арабские революции, так и подъем классовой борьбы в Европе.
Каждая страна мира почувствовала отзвук. Не случайно Китай присоединил свой голос к хору, призывающему восстановить «порядок» в Египте. Отчасти это вопрос экономических интересов. Китайские власти заинтересованы в стабильности мировой экономики, поскольку им по-прежнему нужны доходы от экспорта. Но прежде всего Пекин боится искры, способной разжечь протесты и стачки в самом Китае. Они подавляют любые протесты и блокируют все египетские ссылки в Интернете.
Напротив, каждый сознательный рабочий мира будет рад подъему трудящихся и молодежи в Тунисе и Египте. Психологические последствия нельзя недооценивать. Многие, особенно в развитых капиталистических странах, видят в идее революции нечто отвлеченное и далекое. Теперь события, которые развернулись прямо на их глазах, показывают, что революция не только возможна, но и необходима.
Европу и США переполняет ненависть к банкирам и толстосумам, выписывающим себе жирные премии, в то время как большинство народа еле сводит концы с концами. Этот факт ясно виден на примере драматических событий в штате Висконсин. Не случайно рабочие Мэдисона, штат Висконсин, скандировали лозунги наподобие: «Бороться как египтяне». Это следствие порочной политики, навязанной рабочему классу в период экономического возрождения США.
Мир неожиданно увидел взрыв классовой борьбы в штате Висконсин. На улицы вышли до 100 000 человек. Манифестанты называли губернатора «Хосни Уокер» и скандировали: «Висконсинский диктатор должен уйти». Египетские рабочие даже обратились к рабочим Висконсина с посланием солидарности. Имели место студенческие протесты, лагери на Капитолии и стихийные митинги. Полиция, брошенная на разгон демонстрантов, присоединились к ним, нацепив на мундиры значки «Полицейские за рабочих». Это событие предельной важности.
Европу потрясают рабочие и молодежные протесты: в Греции за последний год состоялось восемь всеобщих стачек; во Франции стачечное движение вовлекло три с половиной миллиона рабочих; бунтуют британские студенты; в Испании — всеобщая забастовка, в Италии — движение металлистов. В Португалии состоялась крупнейшая всеобщая забастовка с момента падения диктатуры в 1974 году. Даже в Нидерландах на гаагские улицы вышли 15 000 студентов. В Восточной Европе волнения потрясают Албанию и Румынию. В Болгарии забастовали даже полицейские.
Двадцать лет назад буржуазия ликовала по поводу краха «коммунизма». Но их радость была преждевременной. В будущем падение сталинизма будет рассматриваться лишь как прелюдия к гораздо более драматическим событиям: революционному низвержению капитализма. Системный кризис охватил весь мир, включая США. И повсюду правящий класс пытается переложить тяжесть кризиса своей системы на плечи беднейших слоев общества.
Эти движения поразительно сходны с теми, что привели к свержению режимов в Восточной Европе. На бумаге правительства располагали всемогущим государственным аппаратом, громадной армией, полицией и спецслужбами. Но это их не спасло. Все деньги, полиции и армии в мире не спасут правителей Европы и США когда рабочие пожелают изменить общество.
Массы снова и снова демонстрируют решимость и готовность к борьбе. Для победы им необходимо оружие в виде четкой программы и руководства. Только марксизм может дать и то, и другое. Будущее принадлежит нам.