Собрание возмущенной театральной общественности по поводу предстоящей реформы российского театра прошло в Театральном центре «На Страстном». Никто не знал, в чем конкретно заключается эта реформа, но атмосфера была накалена до предела. Собравшиеся постоянно упоминали публикацию в газете «Известия», в которой Марк Захаров и Валерий Фокин излагали свои взгляды на предстоящую реформу.
«Сегодня театральное сообщество ощутило реальную угрозу, мы все пребываем в паническом состоянии», — открыл заседание председатель СТД России Александр Калягин. «Почему чиновники решили, что без привлечения театральных специалистов они смогут построить для нас светлое будущее?» — вопрошал Калягин, но ответить ему было некому: никто из имеющих непосредственное отношение к реформе не пришел — ни Алексей Кудрин, ни Герман Греф. Не почтили заседание своим присутствием ни министр культуры Александр Соколов, ни глава Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой. У худруков московских театров время нашлось: пришли Марк Захаров, Константин Райкин, Генриетта Яновская, Роман Козак, Геннадий Хазанов. Съехались директора театров и главные режиссеры из провинции.
В конце собрания, когда страсти накалились до предела (многие кричали с мест, что «презирают такую власть»), вдруг выяснилось, что на митинге присутствует-таки представитель власти, а именно — Министерства экономического развития. Официальным лицом оказалась тихая женщина, просидевшая инкогнито среди разъяренного театрального сообщества и лишь в конце вышедшая на сцену. Ольга Петровна Маркова, заместитель директора департамента социально-экономических реформ, нежно сказала, что, мол, зря вы горячитесь, все делается только ради вас. Но сначала профессор искусствоведения Елена Александровна Левшина прочла собравшимся внушительную лекцию о том, что же страшного в этой реформе. Говорила долго и обстоятельно, и театральный народ, смиренно слушавший слова «унитарное предприятие», «некоммерческая организация», затосковал. Тем более что на руках у профессора был только проект закона, который ей удалось получить, пользуясь какими-то уникальными связями. Когда по поводу этих законопроектов был задан вопрос заместителю председателя комитета по культуре Госдумы Елене Драпеко, она ответила честно: «Мы их даже не видели». Эти законопроекты не только не поступили в Думу, они даже не рассматривались в правительстве. Кстати, эта реформа касается всех видов искусства, и для всех последствия будут не всегда радужными. Но всполошились пока только театральные люди.
Главные угрозы, сообщила Левшина, таковы: финансирование будет по тем или иным причинам прекращено; какие-то театры будут абсолютно лишены хозяйственной свободы; при театрах будут созданы попечительские советы, которые будут влиять на творческую политику, однако в советы не смогут входить представители театра; в силу вступит что-то вроде соцзаказа (Калягин: «будут править по-советски»); возможно, театральные здания, находящиеся в центре крупных городов, отберут для других целей; с 1 января 2005 года вступает в силу закон, повинуясь которому, театры должны будут все спонсорские деньги и все средства, которые они получают, сдавая в аренду свои помещения, отдавать государству.
Представители региональных театров — режиссеры и директора — кричали так, что краснели лица. Самыми мощными были выступления Константина Райкина и Генриетты Яновской. Райкин объявил Минфин «агрессивнейшей организацией по отношению к культуре и, в частности, к театру» и сознался, что впервые в жизни не знает, что делать. «Единственная возможность — собраться людям с самыми известными лицами — я сознательно так цинично говорю — и требовать встречи минимум с Фрадковым, максимум с президентом».
Апофеозом стали слова представительницы Минэкономразвития, которая ошарашила всех, сообщив, что обсуждаемые документы устарели и уже есть новые. Ее быстро опровергли, с чем она, конечно, не согласилась. Советник министра культуры Тамара Гудима сказала, что культуру надо вписать в рынок (крики «Потрясающе!», «Кошмар» и вздохи крайнего изумления), но тут же пояснила, что скорбит по этому поводу и считает, что культура не может быть частью рынка. Депутат Елена Драпеко согласилась с этим и пообещала бороться вместе с театрами. То же обещание дал и Сергей Худяков, председатель комитета по культуре Москвы.
Когда почти пятичасовое собрание закончилось, корреспондент «Известий» спросил представительницу Минэкономразвития, изменится ли политика ее министерства после этого собрания. Ольга Петровна отказалась давать комментарии. «Почему?» — «Я просто не поняла, какой вопрос здесь обсуждался».
Константин Райкин: «Это абсолютное раскулачивание»
Я бы хотел объяснить, чем это грозит всем и лично мне. Мы можем долго обсуждать все изменения в законы, которые чудовищно игнорируют театр как вид искусства и культуру в целом. Эти законы не учитывают специфику какого-то маленького, кустарного, презренного дела, каким является театр для большого количества чиновников, в том числе и чиновников министерства культуры. Почему здесь нет министра культуры, почему здесь нет Швыдкого? Министр культуры по неуловимости идет вторым после Бен Ладена, с ним невозможно повидаться никак. Я его три месяца прошу о встрече — и безуспешно. Он равнодушно относится к этой проблеме. Но — главное: с 1 января 2005 года внебюджетного счета у театров не будет! И мой театр просто закроется через несколько недель, потому что я не смогу ни платить зарплату, которую платил, ни выпускать спектакли, которые хотел. Потому что все деньги, которые я буду зарабатывать, я стану отдавать государству, а взамен мне государство даст мизерное вспомоществование. Никто даже не поинтересовался — сумма, которую мне хотят выделить — сколько это процентов от того, что мне надо? А это 20-30 процентов от того, в чем нуждается наш театр. А «Сатирикон» — не последний театр в стране, и это обидно, несправедливо, если он перестанет существовать. В свое время театр «Сатирикон» зарабатывал 87 процентов своего бюджета. И я, попавший в Президентский совет за экономические достижения моего театра — первым заглохну именно по этой причине! Потому что мой театр будет лишен основной массы денег, на которые живет. Это абсолютное раскулачивание. Лучшие пострадают первыми. Потом пострадают другие.
Режиссер Генриэтта Яновская: «Для театра установлен период „дожития"
Если Дума использует выражение, определяю пенсионную жизнь человека «период дожития», о чем можно говорить? То же самое сейчас: для театра установлен «период дожития»: Эта реформа — не экономическая, и не только правовая, а идеологическая. Эта реформа потребует от театров приспосабливаться, с одной стороны, к начальникам, которые могут дать деньги, с другой стороны — к богатым людям, и с третьей стороны — к зрителю, который хочет вполне определенных спектаклей. И тогда театр превратиться в ту самую сферу обслуживания, в которую нас и записали. Мы, как банщики, против которых я, естественно, ни чего не имею. Не нужно прятаться под крыло и делать вид, что ничего не происходит. А происходит вот что: изменения взгляда на русский театр и требований к нему. Его превращают в обслуживающий персонал и закрепляют это документально: Какой попечительский совет пришлют для наблюдения над творчеством Марка Захарова и Петра Фоменко?".