Корнями вверх. Один из них прямо-таки возопил к Суркову, кого вы там породили? Здраво рассудив, что дело не в содержании, дело в форме. Особенно если речь идет об играх с политическим бессознательным. Глеб Павловский читал своим «нашим» лекции на Селигере о Конституции, что, мол, есть закон и «оранжевые» беззаконники, и честные граждане, включая и вас, дорогая поросль, должны не любить революцию, ибо революция незаконна... Речь логична. Сомнение вызывает адресат — юные горящие уши. Речь про Конституцию и контрреволюцию — такое содержание пролетает, согласно возрастной психологии, сразу мимо, и остается форма.
А форма такая, что 60 тысяч человек выходят на улицу и чего-то кричат, надев одинаковые футболки. При этом маловажно чего — важны именно футболки и цифры. И такое явление, итожит комментатор, может быть только фашистским, не по букве, разумеется, но по духу — и заочно жалеет Суркова, который, судя по разговорам и биографии, все же антифашист. При желании логику можно разбавить цитатами самого «нашего» Василия Якеменко, где он говорит о родстве с гитлер-югендом — «хороши их туристические программы», хунвейбинами — импонирует борьба с бюрократией, комсомолом — его радует хозяйственность этой организации.
Однако у либерального страха глаза не меньше, чем у любого другого. «Наши» не тянут ни на спасителей Отечества, ни на фашистский призрак. Политические движения делятся на зачатые снизу и зачатые сверху, а также поливаемые сверху и лишенные такого полива. Серьезно — зачатое снизу и орошаемое сверху, именно таковы были и гитлерюгенд, и хунвейбины, и комсомол. Коли нет энергии, питающей движение от корней, поливы бессильны — мы не имеем дела с политическим субъектом, мы имеем ландскнехтов, служащих кому угодно.
Простейший мысленный тест — стоит лишить «Наших» админресурса и финансового потока, и... привет спасителям Отечества. Менеджмент удаляется седлать поток в иные места, первички удаляются пить пиво, верхи и низы друг друга более не хотят. Так захирели все взрослые «партии власти» — от «Выбора России» до НДР.
Нужна субъектность — а не инструментальность. Как ни парадоксально, но... реально политизированная молодежь по определению тусуется в маргиналии. В том, что растят корнями, как положено, книзу, а не вверх. Простейшая иллюстрация: в уличной драке трехсот «сторонников конституционного строя» с сотней нацболов или скинхедов лучше ставить на эту сотню. Хотя бы в силу того, что они пришли в политику бить морду и получать по оной, а не за «пейджером», как легендарный мальчик из «Идущих вместе». Впрочем, молодежной оппозиции в РФ тоже нет: но это уже другая история.
Перенесемся в Красноярск. Оглянемся на его улицы. В Москве отвечают, что на селигерском сборе были некие красноярские «наши», кто-то даже видел их, но улицы не знают таких. «Есть только крайние левые и крайние правые, — просвещает меня бывший панк, некогда вербовавший народ в НБП. — Центристов нет. А если на улицу без охраны выйдут с портретами Путина? Молодые коммунисты побегут слева, фашисты — справа, но не успеют. Морду центристам набьют те, кто ближе окажется, готы, рэперы, неважно». По его словам, левые образованнее, они читают — не Маркса, но хоть Лимонова. В деле же, скажем в погроме, эффективнее правые. «Настоящих скинов — знающих историю движения, понимающих смысл своих нашивок — в городе человек десять. Остальные »скинята«: идеологизированная гопота. Им главное, что вместе. Националисты, в отличие от скинов, тащатся не с Гитлера, а с чего-то более русского. Самые умные даже читали Паршева и Калашникова. Делятся на православных и язычников, но арийское язычество за Уралом — редкость...».
«Красноярские леваки, — продолжил мой собеседник, — делятся на НБП, АКМ и СКМ. Нацболы считают себя элитой на том основании, что их собратья сидят в тюрьме, и сами готовы на акции. Вообще-то они — алкоголики и неформалы. Если нет под рукой буржуя, могут воевать с рэперами и роллерами. АКМ — чисто! красный. Союз коммунистической молодежи — ребята в пиджачках, пристойные, при КПРФ. Рома Бурлак оттуда, но ведет себя скорее как парень из АКМ». Далее мой левак пояснил, что категория «сочувствующий» начинается там лет с четырнадцати. Причем именно таким сочувствующим и несовершеннолетним — подчас поручают «дело». Скажем, поход на захват Коммунального моста этой зимой. Основания просты: чем меньше лет, чем дальше от партии — тем меньше вероятность ареста.
Самое главное: «К двадцати годам большинство остывает. Понимают, что там тупик, и тихо линяют».
Молодежной политической оппозиции нет ни в городе, ни в стране — в очень простом смысле. Оппозиция, как максимум, борется за власть. Но давайте представим, что коррумпированных чиновников заменят на Руси в один день бескорыстными нацболами. И конец. Ребята не только не знают, как управляют страной, но чураются этого знания... Скучно ведь. Помидору кинуть прикольнее. Как минимум, оппозиция влияет на линию власти. Скажем, терактами. Однако те же акции НБП -пугающи только в сводках самой НБП. Зашли в пустую комнату приемной администрации президента, попели там нацбольскую песню, через полчаса всех повязали, в пресс-релизе отчет: «захватили администрацию президента». Сидят ребята в основном за эти отчеты. Но, в принципе, власть терпит НБП именно потому, что может покончить с ней в один день. Это не Чечня, не Америка...
Есть мнение, что взрослость приходит тогда, когда в нее не играют. Когда пьют, курят, сексом занимаются — не ради взрослости, а так, просто нравится. Взрослым можно быть и в 17 лет. Молодежные политики состоятся тогда, когда перестанут получать удовольствие от слов «партия», «борьба», «политика», вообще от слов, занявшись, наконец, проектом альтернативного общества. С готовностью это общество возглавлять. Пока движения проходят по ведомству ролевых игр. Политика начнется, если кончится ролевая игра.
«Вечерний Красноярск»