Забастовка нянечек и сиделок, или на местном англо-русском — «хоматенд», началась в минувший понедельник.
Ведомые профсоюзами сотрудники медицинского труда, вернее ухода, требовали немедленно увеличить свою почасовую оплату с семи (в среднем) до десяти долларов. «Не может такой квалифицированный и тяжелый труд, — заявила Джойслин Биччет, представительница одного из многочисленных отделений профсоюза нянечек, оцениваться так дешево. И мы настаиваем и будем настаивать на том, чтобы наши работодатели пересмотрели расценки».
Работодатели же, а это примерно семь-восемь крупных корпораций, которые по контракту с городом обеспечивают помощь и уход старым и немощным, с уступками не спешили. Как заявила представительница одной из крупнейших компаний по уходу за стариками Сандра Дерстайн, требования нянечек вполне понятны и даже не вызывают особых нареканий со стороны работодателей, вопрос только в одном, откуда взять деньги на удовлетворение всех этих требований. У нас таких денег нет, сказала Дерстайн, может, они есть у города или штата.
Признаем сразу — труд «хоматенды» отнюдь нелегок, а так как десятки тысяч жителей города, в том числе и наши иммигранты, имеют право на использование этой помощи по состоянию здоровья, то и спрос на эту профессию в Нью-Йорке весьма высок. А в свете постепенного, но неминуемого старения страны он и дальше будет расти. Так что вполне «горячая профессия». Вот только заниматься этим хотят отнюдь не все.
В «хоматенды» подаются самые разные люди, в первую очередь иммигранты, которые в силу различных причин — от слабого знания языка до незнания законов американского рынка труда — не могут устроиться на более квалифицированную работу.
Несколько лет назад мне пришлось общаться с одной замечательной пианисткой, прибывшей на постоянное место жительства в эту страну, которая, не сумев сразу же найти себе постоянную работу по специальности, была вынуждена устраиваться нянькой. Причем уже тогда, несколько лет назад, стать «хоматендой» было не так просто, и для того чтобы после курсов ее взяли в одно из бюро, занимающихся подобными услугами, ей пришлось заплатить энную сумму денег. И это не гримасы только русскоязычного рынка, просто русскоязычные читатели не представляют, что происходит на китайском или латиноамериканском рынках при попытке занять такое незавидное место под солнцем.
И все же после некоторой заминки пианистке удалось устроиться. Но попасть на работу это даже не полдела — четверть, так как в подобных конторах все очень непросто. Если у тебя есть контакты с начальством, то можно получить довольно непыльную работу, вроде той, что получила другая моя знакомая, присматривающая за милейшей киевской старушкой, которую она дважды в неделю выводит на спевки украинского хора в каком-то еврейском центре. Можно даже, говорят, получить такую работу, на которую и ходить-то не нужно. Правда, и денег не платят, деньги обычно достаются другим, зато страховка и прочие прелести. Одна такая счастливица как-то жаловалась, что ее подопечная, «старая карга», вместо того чтобы наслаждаться беспечной старостью на Брайтоне и сидеть дома, в крайнем случае перед домом, ну даже на бордвоке, но сидеть и наслаждаться покоем, решила в отсутствие «хоматенды» подработать нянечкой и стала выгуливать соседских детей. Корыстная оказалась старушка. Да и занятие себе придумала не самое безопасное, потому что во время одной из таких прогулок с чужими же детьми поскользнулась на улице, упала и лишилась чувств. В результате чего была подобрана «скорой помощью». Неприятностей у «хоматенды» было хоть отбавляй. Слава богу обошлось.
Пианистке так не повезло. Вернее повезло, но не так, она все же попала на работу, но легкой ее назвать было нельзя, да и приятной тоже.. Она должны была помогать чете престарелых украинцев, которые так давно приехали сюда, что почти забыли родной язык. Впрочем, они и английский забыли, потому как были настолько почтенного возраста, что и до маразма недалеко или до Альцгеймера. Впрочем, такая дряхлость в членах не мешала старику щипать новую нянечку за все выдающиеся места, которых у той было предостаточно.
«А что мне делать, — плакала она после семичасового ада в душной квартире (пенсионеры экономили средства и не включали кондиционер даже при 100 градусах), — ребенку нужна страховка, мне нужна страховка, и нужно же как то выживать».
Правда, такое издевательство над своей природой она выдержала недолго, месяцев шесть, а потом, плюнув на все, ушла и еще через несколько месяцев все же сумела устроиться по специальности.
Такие условия работы, естественно, вызывают недовольство нянечек и сиделок уровнем оплаты. Особенно растет уровень самосознания у тех, кто уже прожил в стране несколько лет, сумел натурализоваться и понимает, что на зарплату 7 долларов в час мечтать о чем либо большем, чем скромное выживание, невозможно. Вот они и забастовали. Причем не первый раз. В прошлом году «хоматенды» уже требовали повышения зарплаты, но тогда владельцам компаний удалось убедить профсоюзы отложить протесты. Начались долгие переговоры, которые так не к чему и не привели.
И на прошлой неделе все началось сначала. В понедельник около 10 тысяч нянечек собрались у Сити-холла, требуя справедливости. Прибывший специально на эту демонстрацию бывший кандидат в президенты и бывший губернатор Вермонта Говард Дин назвал их требования справедливыми и заявил, что если бы большинство вашингтонских политиков работали за такую зарплату с такой пользой для общества, то и страна была бы совсем другой. Возможно. Хотя вряд ли.
Забастовка, в которой принимали участие конечно же не все нянечки (иммигранты обычно стараются не участвовать в подобных акциях, опасаясь потерять стабильный заработок), длилась три дня, причем, несмотря на заверения руководства компаний по уходу, что пациенты не пострадают и забастовщиков заменят, уже в первый же день сотни инвалидов остались без помощи. «Нью-Йорк таймс» даже опубликовала жуткие откровения молодой латиноамериканки, оставшейся парализованной после автомобильной аварии, о том, как она провела день без няни, утки и прочего...
В общем, на забастовщиков стали оказывать давление, и к концу третьего дня сторонам удалось достигнуть компромисса. Опять начались переговоры, работодатели обещали прибавку, и в понедельник дружные колонны «хоматенд» устремились на работу. Старики вздохнули с облегчением. Надолго ли?