Характерно, что поднять в стране волну протеста в связи с монетизацией льгот и повышением тарифов на услуги ЖКХ попытались в основном политические партии и движения. Роль профсоюзов — даже тех, которые принято называть альтернативными — в организации митингов и пикетов была незначительной. А в Ростовской области профсоюзы вообще не участвовали в акциях протеста.
Председатель Федерации профсоюзов Ростовской области (ФПРО входит в Федерацию независимых профсоюзов России) Владимир Козлов, посмеиваясь, вспоминает, что еще Ленин называл профсоюзы организациями оппортунистическими и соглашательскими. «Нам не нужны конфликты, мы всегда стараемся договориться. Если ради того, чтобы решить конкретную проблему, нужно поступиться частью принципов, мы всегда выбираем последнее», — говорит главный ростовский профбосс.
По его мнению, основной проблемой федерации профсоюзов на данный момент является рыхлая, недостаточно эффективная структура, построенная по смешанному территориально-отраслевому принципу. Поэтому для эффективной работы нужно или строить по примеру государства властную вертикаль, или создавать финансовые фонды для решения конкретных задач, например на случай забастовок и голодовок. Но такие меры руководство ФПРО считает крайностью и держит курс на социальное партнерство, посвящая изрядную часть своего времени подписанию различных договоров.
Соглашательская позиция ФПРО отчасти определена объективными обстоятельствами. Дело даже не в том, что кадровый состав этой организации мало изменился с советских времен и по определению не является носителем бунтарского менталитета. Причина и в ее реальной слабости. Хотя федерация объединяет около 40 отраслевых профсоюзов (более миллиона членов), эта масса слабо организована. У собственника предприятия намного больше рычагов влияния на своих работников, чем у любого профсоюза.
Хотя финансовая база ФПРО довольно солидна (это и взносы, отчисляемые низовыми организациями, и доходы от недвижимости — Дома профсоюзов, Дворца спорта, гостиницы «Турист», здравниц и санаториев), этих средств хватает лишь на содержание аппарата. А для того, чтобы вступать в войну с крупным бизнесом или заниматься политикой, их уже не хватает. Остается только дружить с властью и договариваться с предпринимателями.
В этом ФПРО до смешного точно копирует деятельность центра. Подписали, скажем, в Федерации независимых профсоюзов России договор с «Единой Россией» — тут же и ФПРО вошла в контакт с аналогичной фракцией в местном законодательном собрании. Заключен трехсторонний договор (между общероссийскими объединениями профсоюзов, работодателей и правительством РФ) — сразу и ростовская федерация подписывает соответствующее соглашение с администрацией области и Союзом работодателей. А также следит, чтобы таковые были заключены на уровне городов и районов региона.
Большая часть подобных договоров носит характер если не декларативный, то рекомендательный. Однако ниточки соглашений с профсоюзами опутывают бизнес-структуры и власть по всей стране. Плетется паутина, выстраивается вертикаль.
Рабочие «стучат», шахтеры отдыхают
Профсоюзное движение на Дону не всегда было таким тихим. С конца 80-х и до середины 90-х гг. на Ростсельмаше, электровозоремонтном заводе и еще ряде предприятий существовали небольшие, но зубастые профсоюзы, называвшие себя свободными и альтернативными. Они возникли в смутный период российской истории, но затем сошли на нет, не выдержав борьбы с новыми собственниками предприятий.
Последние лихо провели реструктуризацию производства, которой сопутствовало такое массовое сокращение персонала, что рабочие забыли о массовых акциях и вступили в конкурентную борьбу друг с другом. Говорят, что в это время на некоторых предприятиях у стен появились уши — в рабочей среде стали практиковать «стукачество».
Примерно в ту же пору много шуму наделали профсоюзы донских горняков. Они сыграли большую роль в политических событиях 1991 г. и после начала гайдаровских реформ стали первой и одной из немногих групп наемных работников, зарплаты которых были многократно увеличены. Но после начала реструктуризации угольной отрасли, когда начали закрываться шахты, прекратилось финансирование, горняки перешли из элитной прослойки в один из самых неблагополучных разрядов населения. Теперь шахтеров мало интересуют проблемы, не относящиеся к их отрасли. В свою очередь, другие слои населения тоже не слишком реагируют на стук горняцких касок.
Пожалуй, из прежней когорты борцов за права трудящихся свои позиции сохранили только ростовские авиадиспетчеры. Между ФПРО, администрацией Ростовской области и профкомом авиадиспетчеров сохраняются натянутые отношения. Представители «шмаковских» профсоюзов называют авиадиспетчеров экстремистами и говорят, что они тянут одеяло на себя, а те, в свою очередь, вообще не считают ФНПР за профсоюз.
Как сама прослойка авиадиспетчеров, так и их профсоюзная организация малочисленны (ростовский профком состоит всего из 350 человек), но ее социальный вес велик. Диспетчеры, являясь, в сущности, монополистами на рынке воздушных перевозок, могут при необходимости взять всю страну «за горло». Правда, они не имеют права на забастовку, но даже намек на эту меру помогает им добиваться нужного результата.
Недавно российские профсоюзы авиадиспетчеров вошли в Федерацию профсоюзов России (ФПР), созданную в противовес «карманной» ФНПР. ФПР позиционирует себя как радикальную организацию антикапиталистической направленности и настолько подчеркивает свою классовую природу, что даже наложила запрет на вступление в федерацию для работников, относящихся к «управляющей предприятием административной иерархии».
Правда, глава ростовского профкома авиадиспетчеров Юрий Батагов смотрит на вхождение в профсоюз членов администрации несколько иначе. Управленец — такой же наемный работник, как и рядовой диспетчер, поэтому никто не закроет перед ним дверь. Было время, когда старшие диспетчеры, диспетчеры-инструкторы, руководители полетов под давлением начальства вышли из профсоюза, но потом, увидев, что остались один на один с администрацией, многие вернулись назад.
У этой проблемы есть и другой аспект. Для многих работников профсоюзная деятельность по-прежнему становится ступенькой в карьере, ведь профсоюзных вожаков порой попросту подкупают высокими должностями. Администрации это выгодно: перейдя в управленцы, бывшие лидеры, знающие слабые места своих коллег, могут умело с ними бороться.
Так получилось, например, с одним из заместителей Батагова, который был уволен за профсоюзную активность. Коллектив поднялся на защиту пострадавшего, начались митинги, развернулась кампания в прессе, но все закончилось тем, что герой скандала получил руководящую должность в Волгограде.
Кстати, даже войдя в ФПР, активно протестующую против политики правительства, никаких акций солидарности с обиженными льготниками ростовские авиадиспетчеры тоже проводить не стали.
Народ в областном центре не то чтоб политически инертный, а, скорее, прагматичный. Без крайней необходимости не бунтует, проблемы старается решать способом, соответствующим ситуации. А сами способы бывают разные…
К примеру, заместитель председателя областного профсоюза ветеранов военной службы и правоохранительных органов Игорь Беленко крайне недоволен действиями правительства, но в то же время скептически относится к митинговой активности Союза советских офицеров. «Они любят покричать, помахать плакатами, пока милиция за ноги с трибуны не стащит, а законов не знают! Многие проблемы можно решить в судебном порядке, но они денег жалеют на судебные издержки. Наш председатель Клята выиграл более полутора тысяч процессов даже без привлечения юристов. Мы очень недовольны тем, что новый закон уравнял ветеранов Вооруженных сил с обычными ветеранами труда. Будем отсуживать то, что нам причитается…», — рассказал он «ПЖ».
Важно отметить, что активистам этого профсоюза иногда удается решать проблемы военнослужащих не только посредством исков. И без помощи суда были в их практике случаи снятия с должности и увольнения без права на пенсию особо наглых вымогателей из военкомата и принуждение командиров частей к выдаче задержанных зарплат. (И даже, поговаривают, физическое наказание обидчиков вдов и сирот.)
Однако военный профсоюз — это не просто общественная организация, но и своеобразное братство, в которое входит много сильных и влиятельных людей, всегда готовых помочь «своим». Так что вопросы иногда решаются тихо, «по-семейному», но от этого не менее эффективно.
Впрочем, это касается и некоторых других ростовских профсоюзов. Ведь деятельность их тоже отнюдь не сводится только к тому, что отражают официальные документы и сводки новостей.