Слово революция, которое еще вчера «всезнающие» политологи были готовы снабдить в словаре пометкой устар. — сегодня звучит повсюду. Оно вынырнуло из небытия на телеэкраны в связи с украинскими событиями, и произнесенное раз тысячеголосым эхом откликнулось в массовых январских митингах против отмены льгот. Любовно восстановленный Путиным из пепла аппарат «мягкой» цензуры, не смог заглушить этот крик отчаявшихся масс. И тут власть заюлила, начала искать, пока еще скрытно, про запас, но пути отступления. Оранжевая революция говорите... Это так романтично, поэтично, и самое главное, бескровно.
Нет, мы не кровавые маньяки, но мы понимаем, что просто так, без ожесточенного сопротивления, капитал никогда не поступится своими интересами в пользу угнетенных масс. Он может позволить себе «сменить коней», тем более сейчас, когда переправа от плановой экономики к рыночной завершена. Не более того. Даже буржуазно-демократическими эти революции можно назвать с большой натяжкой. В отличии от революций вековой давности рабочий класс уже имел в Югославии, Грузии или Украине и право голоса, и свободу политической агитации, и право создания профессиональных союзов. Его партии более-менее успешно участвовали в выборах и выдавали «на гора» десятки тонн партийной литературы. Разумеется, демократия эта была, как бы поаккуратней сказать, с душком. Но по самой своей природе буржуазная демократия служит, в конечном счете, лишь одному классу. Без обмана и подлога в ней отродясь не обходится.
Не составляет труда найти в среди победителей в этих революциях олигарха, продвинувшего своего, «демократического» кандидата к власти, отвоевавшего чуть-чуть места под солнцем мелкого буржуа, «революционно» подсидевшего своего начальника чиновника, упивающегося «свободой» интеллигента, даже люмпен может рассчитывать здесь на «халяву». Но где же рабочий класс? Там же где и был — вкалывает за гроши на фабриках и заводах. Буржуазная революция не могла ничего ему дать никаких материальных завоеваний, и не дала.
Но может быть, мы просто погрязли в экономизме? Может быть она дала ему возможность изменить мир? И согласно теории перманентной революции, рабочий класс должен был продолжить революционное движение, возглавить его, и перегруппировав силы, уже с под классовыми лозунгами перейти от революции буржуазной к революции социалистической? Увы, нет. Еще в 30-е годы, раз за разом, Троцкий подчеркивал — в индустриально развитых странах, с многочисленным пролетариатом для перманентной революции места нет. Рабочий класс самая многочисленная и организованная армия в этих странах, ему не нужны чужие цели и лозунги. Довольно своих. Поэтому как целое, как класс, пролетариат не пойдет сражаться за интересы буржуазии.
И если партии пролетарского авангарда, как совсем недавно посходило в Аргентине, начинают говорить о «возрождении демократии», Учредительном собрании, объединении всех демократических сил, то революционный протест рабочего класса выльется в пшик. То же самое мы видим сегодня в России. Спешно сколачиваются народные фронты, объединяющие всех кому хоть чем-то не нравится Путин: либералов-рыночников, забывших вдруг о своем любимом Гулаге лимоновцев, в очередной раз вспомнивших о своей оппозиционности яблочников, реформистов из КПРФ и РКПР, бесчисленные мелкобуржуазные группы с размытой политической линией.
Разумеется, говорить о какой-то единой политической цели или, тем более, программе, выходящей за рамки произносимого кем-то из союзников во весь голос, а кем-то еле слышно «Долой Путина!» невозможно. Другими словами, речь идет о простой смене одного Путина на другого, или, как случай крайний, о Парламентской республике, как форме «возрождения демократии», очевидно. У нас другая цель — социальная революция. Но как сохраняя ясность цели не занять сектантскую позицию, не отгородиться от того движения которое уже есть сегодня?
Ответ предельно прост. Внешне мы видим возникновение революционная ситуации, как следствие абсолютно невменяемой, провокационной, политики верхов. Это не первый случай в истории, вспомним 9 января 1905 года. Но в конечном счете кризис верхов, невозможность управлять по старому, всегда подспудно отражает невозможность низов, в первую очередь рабочего класса, жить по старому. Мотором любого исторического процесса является социальная энергия масс, другое дело, что пока она не выражена в чистой, классовой форме, всегда найдутся желающие выхолостить революцию до чисто политического движения, используя для этого, например, идею Народного фронта. А раз так, перед нами может стоять только одна задача выделять пролетарские элементы движения и организовывать их под классовыми лозунгами. От резкого повышения минимума заработной платы и реального ограничения продолжительности рабочего дня, до рабочего контроля и рабочих советов. А расстояние «от» и «до» революция умеет сокращать со столетий, до недель!