Мне кажется, что сейчас самое время поговорить про РПК, тем более это совсем не праздный вопрос. Как могло случиться, что организация из нескольких тысяч человек, искавших альтернативу КПРФ и РКРП, превратилась в карликовую секту скатившуюся к сталинизму худшего пошиба?
Ответ прост. Центристская по своей природе РПК, так и не смогла окончательно порвать со сталинизмом ни политически, не организационно. Несомненно, РПК всегда была левее РКРП. Однако, помимо активистов, которые, хотя и с определенными оговорками, могли быль охарактеризованы как левая оппозиция к РКРП, то есть интернационалистов, сторонников демократического режима в партии и рабочей демократии в обществе, в РПК были представлены (кстати, в меньшем числе) и «левые» в сталинском понимании: Крючков, Протасов и иже с ними. Поскольку РПК всегда позиционировала себя относительно РКРП (что вполне естественно) и старалась занять позицию слева от нее, то вопрос о том, что такое «быть левее РКРП», стал ключевым. Ориентация на угнетенную депролетаризованную массу, так называемый «народ», то есть на безработных, выселенцев, матерей, бесквартирных офицеров, заключенных, кого угодно, лишь бы он был «радикален» — только не на рабочий класс. Болезненный интерес к армейским офицерам и милиционерам, «радикальной молодежи» из НБП. Все то, что сталинисты полагают левым курсом. Вот вызов Крючкова.
В первые годы существования РПК позиция левых была непоколебима просто в силу наличия массовой опоры среди рядовых членов. Однако, вместо того чтобы очистить партию от мелкобуржуазных сталинистских элементов и твердо встать на путь революционного марксизма, они раз за разом шли на гнилые компромиссы с Крючковым и его кликой. Следствием этого стала деморализация актива, относительно молодых членов партии, рабочих, укреплялся пожилой, послушно голосующий за, что угодно элемент. В этих условиях Крючков в полной мере использовал свой аппаратный ресурс в Москве, исключив большинство своих оппонентов. Но даже в этих условиях борьба под открытым знаменем на съезде партии, если уже и не могла закончится победой, то, по крайней мере, означала раскол РПК сверху донизу и выход ее левого крыла. Как мы знаем этого не произошло. Ленинградская делегация не решилась на открытую борьбу и была исключена через несколько недель. Фактически, левые в РПК просто испарились, за исключением может быть Ленинграда и Ростова, где они составляли очевидное большинство. Это даже не было поражение — это был тотальный разгром! Причины, как нам кажется, две:
Во-первых, конечно, это собственно центризм — неготовность идти до конца — во всем. Вместо безоговорочного и безусловного вхождения в одну из международных организаций — «соглашения», в худшем смысле этого слова. Вместо честного слова — троцкизм — тишина. Вместо противостояния позорной агрессии России на Кавказе, нечто невнятное. Надо понимать, что это не были компромиссы с Крючковым. Сегодня в ДРП Козлов делает все тоже самое, что и в РПК. В отличии, например, от занявшей, в конце концов, четкую позицию РКРП, Козлов наполовину поддерживает войну в Чечне, он опять «сотрудничает» с несколькими осколками IV интернационала сразу, он по прежнему избегает слова троцкизм. Избегает ссориться с РКРП из-за присутствия НБП в антикзотовском комитете, избегает ссориться с госкаповцами по вопросу о классовой природе СССР. Избегает любой возможности занять четкую политическую позицию.
И, во-вторых, ошибочная позиция большинства левых «интеллектуалов» в РПК по вопросу о классовой природе СССР. Я не хочу здесь приводить какие-либо аргументы в защиту троцкистского анализа. Не место. Отмечу лишь, что глубоко диалектический анализ Троцкого, это мост, переброшенный к широким массам рядовых членов сталинстских партий, в отличии от взглядов госкаповцев отгораживающихся от членов «буржуазных партий». Отсюда, отрыв руководства от партийных масс, изоляция, потеря перспективы на поглощение РКРП, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отсюда, в конечном счете, гибель РПК.