ЮЖНЫЙ ФРОНТ

Вслед за Ворошиловым, мы переходим к центральному и важнейшему вопросу -- о Южном фронте. Здесь, помимо нагромождения всякого рода мелких инсинуаций, мы находим две "генеральные" фальсификации (пожалуй, фальсификация еще слишком мягкое выражение).

Первая "генеральная" фальсификация. Вот как описывает Ворошилов осень 1919 года, т. е. самый тяжелый период гражданской войны (Деникин угрожает Туле, Юденич -- Питеру). "Надо спасать положение. И на южный фронт ЦК посылает в качестве члена РВС, тов. Сталина. Теперь (!) уже нет надобности скрывать (!), что перед своим назначением тов. Сталин поставил перед ЦК три главных условия:

1) Троцкий не должен вмешиваться в дела южфронта и не должен переходить за его разграничительные линии... Эти условия были приняты полностью".[2 и 3 пункты -- по Ворошилову -- заключают в себе смену ряда работников и назначение новых (без указания фамилий -- не царицынцы ли скрываются под псевдонимом "новых"?). Н. М.] Все это ложь с начала до конца. Даже без той крупицы правды, которая иногда бывает и во лжи. И почему только "теперь" наступило время это открыть? Ведь с 1924 года, все было "открыто", что можно было "открыть". Почему же надо было ждать для последнего открытия, менее сенсационного, чем десятки других, 1929-го года? И не даром Ворошилов, снова прибегает к свободному изложению "своими словами". Если бы в действительности существовало такое решение ЦК, почему бы его не привести? Почему вообще не сослаться точно на факты и документы? Очень просто, почему. Каждый факт, каждый документ находится в самом вопиющем противоречии с этой выдумкой. Надо, впрочем, упомянуть здесь, что эту историю не сам Ворошилов выдумал. Он сам сообщает теперь то, что Сталин, в состоянии полного аффекта, заявил на одном из заседаний Политбюро еще в 1927 г. Слухи об атом уже тогда проникли в партию, вызвав у одной части товарищей возмущение (у осведомленных), у другой -- полное недоумении. Надо прибавить, что заседание Политбюро, на котором выступал Сталин, велось со стенограммой, предназначенной, как всегда в таких случаях, для отпечатания. На заседании Н. И. Муралов, присутствовавший в качестве члена ЦКК, дал Сталину уничтожающий отпор. После этого стенограмма была положена под сукно и никогда не доводилась до сведения партии, несмотря на настояния оппозиции. Тов. Троцкий тогда же ("Письмо в Истпарт") и позже ("Моя Жизнь") с документами в руках опроверг нелепый вымысел. Ни Сталин, ни кто другой, ни тогда ни позже, не привели никакого подобия ссылок или доказательств. Ни Сталин, ни кто другой, ни тогда ни позже, не ответили ни единым словом на бесспорные документы, приводимые Троцким. Больше того, они вынуждены были замолчать. Теперь, через три года, Ворошилов снова поднимает эту смехотворную сплетню. Предоставим же слово документам.

"Российская Коммунистическая партия (большевиков)

Центральный Комитет

Кремль.

Москва, 5 июля 1919 г.

Орг. и Полит. Бюро ЦК, рассмотрев заявление тов. Троцкого и всесторонне обсудив это заявление, пришли к единогласному выводу, что принять отставки т. Троцкого и удовлетворить его ходатайство они абсолютно не в состоянии.

Орг. и Политбюро ЦК сделают все от них зависящее, чтобы сделать наиболее удобной для т. Троцкого и наиболее плодотворной для Республики ту работу на южном фронте, самом трудном, самом опасном и самом важном в настоящее время, которую избрал сам т. Троцкий. В своих званиях Наркомвоена и Предреввоенсовета г. Троцкий вполне может действовать и как член Реввоенсовета Южфронта с тем Комфронтом (Егорьевым), коего он сам наметил, а ЦК утвердил.

Орг. и Полит. Бюро ЦК предоставляет т. Троцкому полную возможность всеми средствами добиваться того, что он считает исправлением линии в военном вопросе и, если он пожелает, постараться ускорить съезд партии.

Твердо уверенные, что отставка т. Троцкого в настоящий момент абсолютно невозможна и была бы величайшим вредом для Республики, Орг. и Полит. Бюро ЦК настоятельно предлагает т. Троцкому не возбуждать более этого вопроса и исполнять далее свои функции, максимально, в случае его желания, сокращая их в силу сосредоточения своей работы на Южфронте.

В виду этого Орг. и Полит. Бюро ЦК отклоняет и выход т. Троцкого из Политбюро и оставлением им поста Председателя Реввоенсовета Республики (Наркомвоена).

Подлинный подписали: Ленин. Каменев, Крестинский. Калинин, Серебряков, Сталин, Стасова.

С подлинным верно: секретарь ЦК Елена Стасова".

Документ этот не нуждается в пояснениях с одной стороны и не допускает никаких лжетолкований с другой. Причины, которые вынудили т. Троцкого к этому ответственному шагу, освещены им в его Автобиографии (т. II-й, стр. 185-186). Кстати, расскажем здесь, как реагировал ЦК, когда Сталин пытался "угрожать" отставкой. Приводим "выписку из заседания Политбюро от 14. 11. 1919 года.

"(Присутствовали: Ленин, Троцкий, Каменев, Крестинский) ". Сообщить т. Сталину, что Политбюро считает абсолютно недопустимым подкреплять свои деловые требования ультиматумами и заявлениями об отставках".

Итак, ЦК целиком поддержал решение т. Троцкого сосредоточить свою работу на Южном фронте, как на решающем. Один этот документ дотла разрушает ворошиловскую конструкцию. Но можно привести еще десятки доказательств того, что т. Троцкий главную часть времени провел на Южном фронте. Достаточно, например, просмотреть приказы Троцкого по Красной Армии за 1919 г., чтоб убедиться, что подавляющее большинство их не только касается Южного фронта, но и даны на самом фронте. (Ниже, в связи с другим вопросом, мы это покажем еще дополнительно). В частности всю решающую подготовительную фазу к наступлению на Деникина Троцкий провел на Южфронте, за исключением октября и начала ноября, когда он руководил обороной Петрограда.

Нам кажется, что сказанного по этому вопросу достаточно. Но какая же нужна неряшливость, какое неуважение к партии, чтоб пускать в оборот ворошиловские нелепицы!

Вторая "генеральная" фальсификация. На этот раз, самостоятельное, по-видимому (да и вообще впервые высказанное) изобретение самого "освежителя". Мы имеем в виду вопрос о двух стратегических планах для Южного фронта. По плану Главного Командования, решающий удар должен был быть нанесен Деникину с фронта Балашов-Камышин на Нижний Дон. В основе этого плана была идея разгрома казачьей базы Деникина, хотя бы ценою собственного отступления в направлении на Москву. Троцкий с самого начала (июль 1919 г.) считал этот план неправильным и боролся против его утверждения в ЦК. Он считал, что этот план только содействует объединению двух совершенно разнородных социальных формаций, т. е. казачества с добровольческой армией. Наоборот, нанося удар по линии Воронеж-Харьков- Донбас, Красная Армия двигалась бы в социально дружественной среде (харьковский, донецкий пролетариат и крестьянство), казачество было бы отрезано от Деникина, на которого и обрушилась бы вся сила удара. Тем не менее план Главкома был принят, при прямом участии Сталина и при остром противодействии Троцкого. (Эпизод с подачей Троцким в отставку тесно связан с вопросом о южном стратегическом плане). Последовали серьезные неудачи на фронте (все это не трудно проверить хронологически). Вот так в сентябре 1919 г. (а не десять лет спустя, как это делает Ворошилов) характеризовал положение т. Троцкий, в своем письме в Центральный Комитет партии:

"Априорно выработанный план операций на Южном фронте оказался безусловно ложным. Неудачи на Южном фронте объясняются в первую голову ложностью основного плана... Поэтому причины неудачи необходимо искать целиком в оперативном плане".

И дальше Троцкий объясняет, как и почему возник этот ошибочный план:

"Ошибочность плана сейчас настолько очевидна, что возникает вопрос: как вообще он мог возникнуть? Возникновение его имеет историческое объяснение. Когда Колчак угрожал Волге, главная опасность состояла в соединении Деникина с Колчаком. В письме к Колчаку Деникин назначал свидание в Саратове. Отсюда задача, выдвинутая еще старым командованием, создать на Царицынско-Саратовском плесе крепкий кулак"... ["Как вооружалась революция", т. 2, кн. 1, стр. 300-309. Документ этот опубликован больше шести лет тому назад.

Ворошилов, очевидно, рассчитывает, -- не совсем без основами -- на тот факт, что все книги Троцкого изъяты из обращения. -- Н. М. ]

Несколько раньше написания этого документа, тов. Троцкому удалось на фронте убедить в правильности своего плана Лашевича и Серебрякова. Результатом чего явилась следующая их общая шифрованная телеграмма (приводим ее полностью):

"Москва Главкому, копия ЦЕКА.

Считаем необходимым привлечь Ваше внимание к нижеследующим вопросам: Работа по ликвидации Мамонтова до сих пор почти ничего не дала. Автопулеметные отряды не созданы вследствие неполучения пулеметов, даже для малого числа автомобилей. Мамонтов явно идет на соединение со своими через курский фронт. Наши слабые, разрозненные пехотные части почти не тревожат его. Командование Лашевича парализуется отсутствием аппарата связи. Соединение Мамонтова можно считать почти обеспеченным Опасность прорыва фронта на участке Курск-Воронеж становится очевидной. Ближайшая задача Лашевича сводится к следованию за противником, чтобы попытаться заткнуть дыру, которую тот пробьет. Попытка потрепать Мамонтова партизанскими действиями будет сделана. Центр тяжести борьбы на южфронте всецело перешел на Курско-Воронежское направление, где резервов нет. Разрушенные дороги препятствуют переброске с царицынского направления на курское. Между тем обстановка повелительно требует перенесения резервов на запад. Возможно, может быть переправить походным порядком конный корпус Буденного. Необходимо еще прибавить, что положение крайне ухудшается полным расстройством фронтового аппарата. Практические задачи представляются вам в следующем виде:

1. Немедленное назначение Селивачева команд'южем.

2. Место Селивачева должен занять помкоманд'юж Егоров.

3. Гнать резервы в том числе и 21-го дивизию, следом за Мамонтовым на Курск.

4. Загнуть 9-ю армию с новороссийского направления на Старобельск.

5. Передать по возможности на правый центр корпус Буденного.

6. Гнать для 8-й и 13-й армий маршевые пополнения и снабжение. N 364.

6 сентября 1919 года. Троцкий, Серебряков. Лашевич.

Другими словами, Троцкий пытается добиться принятия своего плана, уже не в априорном порядке, а на основании опыта двух-трех месяцев борьбы. Вот ответ Политбюро, за подписью Ленина:

"Орел. Троцкому, Серебрякову, Лашевичу. Политбюро ЦК, обсудив телеграмму Троцкого, Серебрякова и Лашевича, утвердило ответ Главкома и выражает свое удивление по поводу попыток пересмотреть решенный основной стратегический план. 6-го сентября 1919 г. По поручению Политбюро Цека Ленин".

Как мы видим, ЦК -- а чего же смотрел Сталин? -- ив этот период еще поддерживал оперативный план штаба. Только дальнейшие неудачи (сдача Орла и угроза Туле) вынудили пересмотр плана, в смысле перенесения главного удара на донецкое направление. В этот период, т. е. когда опыт доказал уже ошибочность старого плана, от которого отказался и штаб, понял сделанную ошибку и Сталин.

В приводимом Ворошиловым письме Сталина не указана дата его отправления. Сделано это, конечно, нарочно. Приведя дату. Ворошилов не имел бы никакой возможности приписать план Сталину. Мы сейчас покажем, что письмо Сталина было послано через несколько месяцев после возникновения вопроса о двух планах. Ворошилов пишет: что же касается оперативных директив, ему (Сталину) предлагается старый план (сентябрьский) нанесения главного удара" и пр. В этой фразе Ворошилов изобличает себя целиком. Во-первых, если в период "планового" творчества Сталина на южфронте, "сентябрьский" (?) план был уже "старым" планом, то совершенно очевидно, что дело происходит после сентября, т. е. уж после того, как Троцкий вторично (см. вышенапечатанный документ) поднимал вопрос о пересмотре плана. Во-вторых, ошибочный план был принят не в сентябре, а за два месяца до того, так что "сентябрьского" плана вообще не существует. В сентябре лишь был подтвержден ранее утвержденный план Главкома (см. ответ Ленина на телеграмму Троцкого, Лашевича, Серебрякова). Еще в июле и августе Троцкий, как уже сказано, боролся против принятия плана Главкома, Сталин же был с большинством Политбюро. Дальше, в начале сентября Троцкий пытается вновь -- уже на основании ряда итогов опыта -- добиться пересмотра плана. Сталин -- по прежнему за неправильный план. И только позднее Сталин производит "переоценку ценностей". У нас есть косвенное доказательство того, что дату сталинского письма следует отнести к октябрю-ноябрю 1919 г. Именно: свое пресловутое письмо Сталин кончает "угрозами" отставкой. Выше мы приводили ответ ЦК по этому поводу ("недопустимо"... и т. д.). Этот ответ датирован 14 ноября, следовательно критическое письмо свое Сталин написал, надо думать, в начале ноября, никак не раньше, т. е. с запозданием в 3-4 месяца. Ворошилов же, с запозданием на 10 лет, утверждает на основании этого письма, что "план Сталина (??) был принят Центральным Комитетом". Вот как "освежается" история!

Покончив с двумя "генеральными", перейдем к мелким фальсификациям Ворошилова.

Приводя телеграмму РВС Южфронта от 11 ноября 1919 г. в РВС Республики с просьбой утвердить организацию 1-й конной армии, Ворошилов присовокупляет, что "Конная армия была создана, несмотря и даже вопреки центру". Во-первых, что такое "центр? -- всегда двусмысленности! -- Политбюро? Главком? Ленин? Троцкий? Во-вторых, если б "центр" был против организации 1-й конной, зачем ему было утверждать постановление Реввоенсовета Южфронта? Что же касается лично Троцкого, если брать вопрос шире, т. е. о своевременном уразумении роли конницы в маневренной гражданской войне, то достаточно сослаться на популярный в свое время лозунг, выброшенный т. Троцким (кстати задолго до телеграммы, приводимой Ворошиловым) -- "Пролетарий, на коня!". Под одноименным заглавием т. Троцкий напечатал статью, где ставился так же вопрос о крупных соединениях конницы. Одной из главных работ "поезда" (Предреввоенсовета) стало в тот период строительство конницы. Не лишне напомнить, что ближайший сотрудник секретариата Троцкого И. М. Познанский формировал в тот период маршевые конные части. Но Познанский сам ничего рассказать не может, ибо сидит у Сталина-Ворошилова под замком.

Дальше, как на один из примеров "спасительных" поездок Сталина в "наиболее опасные места", Ворошилов сообщает нам о несостоявшейся поездке Сталина на Кавказский фронт. Как ни смехотворно, но факт! Сталин-де мол, "по болезни" только не поехал. Болезнь -- причина уважительная, но мы склонны скорее считать, что и тут дело не обошлось без "капризов", и вот почему. Через неделю, после "спасительной", хотя и не состоявшейся поездки Сталина, он следующей телеграммой отвечает на требование Ленина: принять исключительные меры для ускорения перевозок двух дивизий на Кавфронт.

"Москва. Кремль. -- Ленину, копия ЦЕКА партии.

"Мне неясно, почему забота о Кавфронте ложится прежде всего на меня. В порядке, забота об укреплении Кавфронта лежит всецело на Реввоенсовете Республики, члены которого, по моим сведениям, вполне здоровы, а не на Сталина, который и так перегружен работой. Нр. 970. 20-го февраля 1920 г. Сталин".

Вот что отвечает ему Ленин:

"На вас ложится забота об ускорении подхода подкреплений с Юго-Запфронта на Кавфронт. Надо вообще помочь всячески, а не препираться о ведомственных компетенциях. Нр. 37/3. Ленин".

Как характерен для Сталина тон мелкой кляузы и личной обиды! Как характерен для Ленина тон сдерживаемого негодования! Здесь говорят документы. И мы видим, как красноречив их язык.

Стоит ли говорить, что человеком, которого партия действительно всегда посылала на самые трудные участки (в этом собственно говоря была его "профессия"), был совсем не Сталин. Вот несколько кратких выдержек из телеграмм Ленина:

"22 августа 1918 г. Свияжск. Троцкому. Измена на Саратовском фронте, хотя и открытая во время, вызвала все же колебания, крайне опасные. Мы считаем абсолютно необходимой немедленную вашу поездку туда, ибо ваше появление на фронте производит действие на солдат и на всю армию... Ленин, Свердлов".

"10/IV -- 1919 г. Троцкому Н. Новгород. В виду крайне тяжелого положения на востфронте, я думаю, вам целесообразнее остаться там. Ленин".

"7/V -- 19г. Шихраны. Троцкому. Я опросил сейчас политическое бюро Цека и в согласии с ним высказываюсь решительно за немедленную вашу и самую быструю поездку в Харьков, где необходимо сломить дезорганизованность и помочь немедленно Донецкому бассейну. Ленин.".

"15 мая 1919 г. Купянск. Троцкому. Очень рад энергичным мерам подавления восстания... Ленин".

"21/V -- 1919... Я лично настаивал бы на том, чтобы вы еще раз заехали в Богачар и довели до конца подавление восстания, ибо иначе надежды на победу нет. Ленин".

(Через день) "22 мая 19 г... Я еще раз настаиваю, чтобы вы непременно съездили во второй раз в Богучар и довели дело до конца, ибо у Сокольникова явно работа не спорится. Ленин".

И вот ответ Троцкого:

"Харьков-Луганск (в пути Москва Склянскому для Ленина. Выезжаю в Богучар, где постараюсь довести дело до конца. Троцкий. 22 мая 1919 г.".

Таковы факты. А сколько их было таких и подобных фактов! И то, что Ворошилову сегодня приходится "освежать" вымыслы, показывает только, что факты эти, несмотря ни на что, еще слишком свежи и памяти партии!

Н. Маркин.

Л.Д. Троцкий. Сталинская школа фальсификаций