Та точка зрения на избирательные соглашения, которую мы отстаиваем, исключает самую возможность вопроса о какой бы то ни было совместной с другими партиями избирательной платформе, или о каких-нибудь общих, специально для соглашения созданных, избирательных лозунгах. Попытка т. Плеханова предложить обеим партиям "полновластную Думу", в качестве объединительной формулы, представляется нам мертворожденной. Наиболее беспощадной критике подвергла плехановское предложение газета "Речь", -- центральный орган той именно партии, ради которой т. Плеханов утруждал себя, создавая свою "алгебраическую формулу". "Весь вопрос в том, -- совершенно справедливо пишет газета г. Милюкова, -- можем ли мы на выборах оперировать "алгебраическим знаком", -- скрывающим за собой две взаимоисключающие друг друга арифметические величины?" "Речь" отвечает на этот вопрос отрицательно. Правда, в свое время "двусмысленный" лозунг Учредительного Собрания сыграл объединительную роль. Но дело в том, что двусмысленность его не была ни с чьей стороны преднамеренной, -- вся дальнейшая агитация эту двусмысленность вскрыла и тем заставила кадетов отказаться от самой формулы. Теперь же т. Плехановым предлагается искусственно и сознательно создать заведомо двусмысленный лозунг "полновластной Думы". В чем же тогда будет состоять содержание агитации вокруг этого лозунга? В том ли, чтоб эту двусмысленность скрывать и тем поддерживать искусственно построенную фикцию единого лозунга? Или же в том, чтобы, наоборот, вскрыть пред массой такого рода двусмысленность, как только она всплывет в политической борьбе? До сих пор мы привыкли в нашей агитации разоблачать двусмысленности, а не создавать их. У партии нет решительно никаких оснований менять эту привычку.
"Речь" в сущности не против двусмысленности вообще, -- что сталось бы с либеральной мыслью, еслиб отнять у нее пищу двусмысленных формул и оборотов! -- нет, "Речь" против данной формулы потому, что ее двусмысленность слишком прозрачна и революционно скомпрометирована.
"Полновластная Дума, -- пишет газета, -- этот термин уже был использован партийно, в противоположность пониманию задач Думы партией народной свободы. Мало того, именно пропаганда идеи "полновластной Думы" и оказалась тем предлогом, который дал разгону Думы некоторую внешнюю видимость законности. Таким образом, с точки зрения партии народной свободы, если есть какой-либо лозунг, употребления которого надо избегать, как не только двусмысленного, но и крайне опасного, то это именно есть лозунг "полновластной Думы".
"Речь" с своей стороны предлагает объединительную платформу, превосходную в своей простоте: 1) возвращение во вторую Думу старого думского (т.-е. кадетского) большинства; 2) образование министерства из думского большинства, т.-е. из кадетов. Словом, умная и добрая "Речь" предлагает нам такую тактику, что остается только спросить: как же мы стали бы действовать в том случае, еслибы просто стали кадетами? Именно так, как рекомендует "Речь": мы призывали бы всех голосовать за кадетов и требовали бы кадетского министерства. Но так как обновленную Россию мы надеемся извлечь не из портфеля г. Милюкова; так как, по нашему разумению, для очистки самодержавных конюшен, из которых еще не выведены их постояльцы, нужно нечто большее, чем пять-шесть "призванных" к власти либеральных добряков; так как у нас есть сверх того кое-какие обязательства по отношению к пролетариату, которых никто за нас не выполнит, -- то мы со всей почтительностью вынуждены отказаться от предлагаемого нам превращения в рабочий хор при кадетских солистах.
Из рассуждений "Речи" следуют во всяком случае два вывода.
Первый мы уже формулировали по другому поводу выше: социал-демократия обличает либералов за непоследовательность их либерализма, за несогласованность их тактики с их собственной демократической или полудемократической программой; либералы же ставят нам неизменно в вину то, что в нашей тактике мы стоим на почве классовой борьбы, что мы революционные социалисты, что мы не либералы, что мы не плохие либералы, что мы не представляем копии с наших критиков и противников. Мы требуем от либералов, чтоб они были верны себе. Либералы требуют от нас, чтобы мы превратились в свою противоположность. Оттого социалистическая критика получает моральное содержание и практически действенна, -- тогда как критика, исходящая от либерализма, расплывается в беспредметных иеремиадах. Оттого социалистическая критика всюду шаг за шагом вырывает почву из-под ног либерализма.
Второй вывод, тесно связанный с первым, таков. При резко выраженной, многообразной и сложной политической борьбе социальной демократии и демократии буржуазной, наивно мечтать об установлении между ними "божьего мира" на избирательный сезон; и еще наивнее думать, что этот мир может быть достигнут путем двусмысленных формул и словесных обходов. Как ртутный столб барометра, либерализм держится на известной высоте только по внешним давлением -- под давлением революционных масс. Мы можем воздействовать на либерализм лишь постольку, поскольку мы воздействуем на массы. Если мы начинаем лавировать между революционными и либеральными лозунгами и менять их в зависимости от преходящих настроений буржуазной демократии, если мы вступаем на путь той якобы реалистической политики, которая на самом деле есть жалкий импрессионизм, мы вносим только замешательство в сознание массы и повышаем требовательность и косность либерализма, -- косность -- по отношению к абсолютизму, требовательность -- по отношению к нам. Стоит нам сегодня сделать шаг навстречу либерализму, -- и либерализм сделает немедленно два шага в сторону реакции; в результате он окажется от нас дальше, чем был вчера. Еще только на днях они мечтали о соглашении с социал-демократами без всяких условий и ограничений, -- теперь, когда вопрос о сделках с кадетами занял в нашей партийной жизни непропорционально большое место, когда из нашей среды стали выдвигаться объединительные формулы, имеющие своей тенденцией превратить технические соглашения в политический блок, кадеты не только не растрогались и не пошли нам навстречу, но, наоборот, повысили свою требовательность до таких пределов, что даже г-жа Кускова потеряла всякое терпение. Выходит, будто наш утонченный "такт" питает их бестактность. Кадеты говорят нам: "Вы хотите соглашения? прекрасно! вот вам лозунги: кадетская Дума и кадетские министры по приглашению из Царского Села. Все, что сверх этого, то от лукавого!"
-- Позвольте, господа, вы слегка забываетесь, мы вовсе не просили у вас ваших лозунгов, -- сохраните их при себе до того момента, пока массы, на которые мы опираемся, не заставят вас изменить их -- или не выбросят вас за ворота вместе с вашими лозунгами. Все, чего мы хотим, это -- избирательные соглашения в тех случаях, когда необходимо будет совместными голосами помешать избранию черных кандидатов. Для того, чтобы такие соглашения были возможны, вы должны только считать для себя более выгодным иметь в Думе налево от себя социал-демократов, чем направо -- черносотенцев. Но для того, чтобы внушить вам такое представление о нас, мы ни одного волоса не сдвинем на нашей голове.
Не доктринерство, а самый глубокий реалистический расчет не позволяют нам во имя мнимого объединения ставить между партией и массой ширмы двусмысленных лозунгов.
"A force de se cacher aux autres on finit par ne plus se retrouver soi-meme"... говорится в одной драме Метерлинка. "Пряча свою душу от других, кончаешь тем, что и сам перестаешь находить ее". Это относится не только к индивидуальной, но и к коллективной душе политических партий.