Русский интеллигент скоро захлебнется в волнах идеализма. С 1 марта в Петербурге начнет выходить ежедневная газета "Заря"43, очевидно, в противовес штуттгартской "Заре". Редактировать ее будет Ярмонкин44, автор "Писем идеалиста". Цель газеты, по словам объявления, -- "проводить в сознание образованного общества идеи правды и добра". Благородная цель попала в надежные руки.
Не слагает идеалистического оружия и автор "Письма к ближним", г. Меньшиков45, состоящий на содержании у г. Суворина, который, в свою очередь, состоит на содержании у министерства финансов, а, впрочем, и у других лиц и ведомств...
Г. Минский, г. Мережковский, г. Розанов, г. Перцов46 -- ведь это все идеалисты, все божьи работнички по части проведения, куда следует, идей правды и добра.
Через христианскую теософию Булгакова47 эта плеяда связывается с созвездием "Проблем идеализма"... Их двенадцать, этих звезд более или менее первой величины.
Идеализм критико-философский, идеализм христианский, идеализм нововременский... Который из них достолюбезнее?
Мы готовы, впрочем, думать, что это не разные типы, а лишь разные степени. Бедный г. Бердяев48 быстро, точно кот в сапогах, шагает в сторону г.г. Волынских49, Минских и Мережковских*. Различные этапы "ищущего духа" мелькают перед взорами читателя, точно в панораме. Кто знает, что будет завтра?
Приятно после этой скачки отдохнуть душой на вполне законченном идеализме г. Сигмы и его коллеги г. Меньшикова. Здесь нет места ни опасениям, ни надеждам. Все ясно.
Узколобые материалисты, -- жалуется г. Сигма, -- утверждают, что "человек есть химическое соединение, вскисшее на особых дрожжах жизни, и все это говорится для того, чтобы сказать, что бога нет, что нет ничего выше человека и что обязательно только то, чего желает человек. А если человек -- бог, то ему некому молиться, не перед кем каяться, не из-за чего страдать. На место закона ставится человеческая воля, на место мирового разума -- рассудок человеческий, вместо космоса -- анархия, вместо лада -- разброд". С глубоким раздумием останавливается г. Сигма перед двумя "лестницами мысли": "или точные науки, развитие мышления, обоготворение человеческого ума, анархия; или гармоническое развитие духа, свобода совести, общинность, гармония жизни" (патриархальное грабительство?).
Вспомнив, очевидно, о призыве г. Булгакова от Маркса назад к Николе Чудотворцу (от "ограниченной западной науки" -- к "христианской теософии"), г. Сигма справедливо замечает: "В самом деле, что такое современные попытки спиритуалистов, как не примирение точных наук с умозрительными выводами церковного знания. Возьмите, -- продолжает благочестивый построчный идеалист, -- увещания Антония Великого, пустынника IV века, старавшегося обожить, сделать богоподобными** египетских рыбаков и ребят... Способ уразуметь бога, учил пустынножитель, есть благость. Дело благого человека не продавать свободное произволение, внимая приятию богатства, если бы и вельми много было ему даваемо ("ни за какие блага мира, ниже за власть и успех в жизни", -- вторит г. Бердяев). Ибо сну подобны суть житейские вещи и богатство есть только безвестная и маловременная мечта".
"... Единственно, чем народ воспитывается, -- дополняет г. Меньшиков своего товарища, -- это религией; кроткая религия, серьезно проповеданная темным массам, в состоянии дать человеческой душе облик самого высокого благородства".
Как хорошо было бы в самом деле раз-навсегда внушить этим "темным массам" через посредство "кроткой религии", что "богатство есть безвестная и маловременная мечта", а гнет и эксплоатация, как "житейские вещи", суть подобны сну.
Тут мы подходим к блаженной памяти идеалисту государственно-полицейскому Леонтьеву50, который просто и ясно говорил: "религия, это -- великое учение... столь практическое и верное для сдерживания людских масс железною рукавицею".
Вот она полная идеалистическая гамма.
-- Прочь грязные руки! -- вопит г. Бердяев***, заметив, что в "храме" идеализма его окружает не весьма опрятное общество... А Всемирный Дух смотрит на маленького растерянного г. Бердяева с высоты храма и иронически смеется...
"Искра" N 33,
1 февраля 1903 г.
* В своей статье г. Бердяев с гордостью заявляет, что со времени появления его книги он "далеко ушел вперед" -- в сторону "метафизического идеализма и спиритуализма".
* Точь-в-точь, как и г. Бердяев, который учит нас, что "своего права на образ и подобие божества" (курсив авт.) нельзя уступить ни за какие блага мира, ни за счастье и довольство... ни за власть и успех в жизни" ("Пробл. идеализма", стр. 136).
* См. его книжку.