Напомним, прежде всего, что культура означала некогда вспаханное, обработанное поле, -- в отличие от девственного леса и целины. Культура противопоставлялась натуре, т.-е. приобретенное усилиями человека -- естественным дарам природы. Это противопоставление -- в основе своей -- сохраняет силу и сейчас.
Культура -- это все то, что создано, построено, усвоено, завоевано человеком на протяжении всей его истории -- в отличие от того, что дано природой, в том числе и естественной историей самого человека, как животного вида. Наука, изучающая человека, как продукт животной эволюции, называется антропологией. Но, с того момента как человек выделился из животного царства, -- а произошло это приблизительно тогда, когда он впервые взял в руки примитивные орудия: камень, палку и вооружил ими органы своего тела, -- с этого времени и началось созидание и накопление культуры, т.-е. всех видов знания и умения в деле борьбы с природой и покорения природы.
Когда мы говорим о накопленной прошлыми поколениями культуре, мы мысленно опираемся, прежде всего, на материальные ее приобретения, в виде орудий, машин, зданий, памятников и пр. Культура ли это? Несомненно культура, вещественные ее отложения, -- материальная культура. Она создает -- на фундаменте природы -- основную оправу нашей жизни, нашего быта, нашего творчества. Но драгоценнейшею частью культуры являются ее отложения в сознании самого человека -- те наши приемы, навыки, сноровки, благоприобретенные способности, которые выросли из всей предшествующей материальной культуры и, опираясь на нее, перестраивают ее. Будем же, товарищи, считать установленным твердо: культура вырастает из борьбы человека с природой за существование, за улучшение условий жизни, за увеличение своего могущества. Но на этой же основе вырастают и классы. В процессе приспособления к природе, в борьбе с ее враждебными силами, человеческое общество складывается в сложную классовую организацию. Классовое же строение общества определяет собой в решающей степени содержание и форму человеческой истории, т.-е. ее материальные отношения и их идеологические отражения. Этим самым сказано, что историческая культура имеет классовый характер.
Рабское общество, феодально-крепостническое и буржуазное порождали и соответственную культуру -- на разных этапах разную, со множеством переходных форм. Историческое общество есть организация эксплоатации человека человеком. Культура служит классовой организации общества. Эксплоататорское общество порождает эксплоататорскую культуру. Но тогда значит мы против всей культуры прошлого?
Получается, в самом деле, глубокое противоречие. Все, что завоевано, создано, построено усилиями человека и что служит для повышения мощи человека, есть культура. Но так как дело идет не об индивидуальном человеке, а об общественном; так как культура есть явление общественно-историческое по самому своему существу; так как историческое общество было и остается обществом классовым, то культура раскрывается как основное орудие классового угнетения. Маркс сказал: "Господствующие идеи эпохи суть идеи господствующего класса данной эпохи". Это относится и к культуре в целом. А ведь мы говорим рабочему классу: овладей всей культурой прошлого, иначе не построишь социализма. Как же это понять?
На этом противоречии многие спотыкаются и спотыкаются так часто потому, что подходят к понятию классового общества поверхностно, полу-идеалистически, забывая, что в основе своей это организация производства. Каждое классовое общество слагалось на определенных способах борьбы с природой, и способы эти изменялись в зависимости от развития техники. Что является основой основ: классовая организация общества или его производительные силы? Несомненно, производительные силы. Ведь именно на них, на известном уровне их развития складываются и перестраиваются классы. В производительных силах выражается овеществленная хозяйственная сноровка человека, его историческое уменье обеспечить свое существование. На этой динамической основе вырастают классы, которые своими взаимоотношениями определяют характер культуры.
И вот, прежде всего, относительно техники мы должны себя спросить: является ли она только орудием классового гнета? Достаточно поставить так вопрос, чтобы тотчас же ответить: нет, техника есть основное завоевание человечества; хотя она и служила доселе орудием эксплоатации, но она является в то же время основным условием освобождения эксплоатируемых. Машина душит наемного раба. Но освободиться можно только через машину. В этом корень всего вопроса.
Если не будем забывать, что движущей силой исторического процесса является рост производительных сил, освобождающих человека из-под власти природы, то мы поймем, что пролетариату необходимо овладеть всей совокупностью знаний и умений, выработанных человечеством в течение его истории, чтобы подняться вверх, перестроив жизнь на началах солидарности.
"Культура ли двигает технику или техника культуру?" -- спрашивает одна из лежащих предо мною записок. Такая постановка вопроса неправильна. Техника не может быть противопоставлена культуре, ибо является ее основной пружиной. Без техники нет и культуры. Рост техники движет культуру вперед. Но и поднимающиеся на основе техники наука и общая культурность оказывают могущественное содействие росту техники. Тут диалектическое взаимодействие.
Товарищи, если нужен простой, но выразительный пример противоречия, заложенного в самое технику, то не найдешь лучшего, чем железные дороги. Если взглянете на европейские пассажирские поезда, то увидите там вагоны "разных классов". Эти классы напоминают нам о классах капиталистического общества. Первый класс -- для привилегированных верхов, второй -- для средней буржуазии, третий -- для мелкой буржуазии и четвертый -- для пролетариата, который недаром назывался раньше четвертым сословием. Сами по себе железные дороги представляют собою колоссальное культурно-техническое завоевание человечества, весьма изменившее в течение одного столетия облик земли. Но классовая структура общества влияет и на структуру средств сообщения. И наши советские железные дороги еще далеки от равенства. И не только потому, что они пользуются вагонами, унаследованными от прошлого, но и потому, что нэп только подготовляет равенство, но не осуществляет его.
До железных дорог цивилизация теснилась по берегам морей и больших рек. Железные дороги приобщили к капиталистической культуре целые континенты. Одной из основных, если не самой основной причиной отсталости и заброшенности русской деревни является недостаток железных и шоссейных дорог и подъездных путей. В этом отношении большинство наших деревень находится в до-капиталистических условиях. Нам необходимо преодолеть великого нашего союзника и вместе величайшего противника -- пространство. Социалистическое хозяйство есть плановое хозяйство. План предполагает прежде всего связь. Важнейшим средством связи являются пути сообщения. Каждая новая железнодорожная линия есть путь к культуре, а в наших условиях и путь к социализму. Опять-таки, с повышением техники путей сообщения и благосостояния страны изменится и социальный облик железнодорожных поездов: деление на "классы" исчезнет, все будут ездить в мягких вагонах... если к тому времени вообще еще будут ездить в вагонах, а не предпочтут переноситься на самолетах, доступных всем и каждому.
Возьмем другой пример -- орудия милитаризма -- средства истребления. В этой сфере классовая природа общества выражается особенно ярко и отвратительно. Но нет такого разрушительного взрывчатого и отравляющего вещества, открытие которого не было бы само по себе ценным научно-техническим завоеванием. Взрывчатые и отравляющие вещества применяются и для созидательных, а не только разрушительных целей и открывают новые возможности в области открытий и изобретений.
Овладеть государственной властью пролетариат может, только разбив старый аппарат классового господства. Мы проделали эту работу так решительно, как никогда в мире. Однако уже при постройке нового аппарата обнаружилось, что пользоваться приходится в известной, довольно значительной степени, элементами старого. Дальнейшая социалистическая перестройка государственного аппарата уже неразрывно связывается с политической, хозяйственной и культурной работой вообще.
Технику разбивать не приходится. Оборудованными буржуазией заводами пролетариат овладевает в том виде, в каком их застигает революционный переворот. Старое оборудование служит нам еще и по сей день. В этом ярче и непосредственнее всего обнаруживается тот факт, что мы не отказываемся от "наследства". Да и как иначе? Ведь революция для того, в первую голову, и совершалась, чтобы овладеть "наследством". Однако старая техника в том виде, в каком мы ее взяли, совсем непригодна для социализма. Она представляет собою кристаллизованную анархию капиталистического хозяйства. Конкуренция разных предприятий, погоня за прибылью, неравномерность развития отдельных отраслей, отсталость отдельных районов, раздробленность сельского хозяйства, расхищение человеческих сил, -- все это нашло в технике свое чугунное и медное выражение. Но если аппарат классового гнета можно разгромить революционным ударом, то производственный аппарат капиталистической анархии можно лишь постепенно перестроить. Завершение восстановительного периода -- на базе старого оборудования -- только подводит нас к порогу этой грандиозной задачи. Ее мы должны разрешить во что бы то ни стало.
* Настоящая статья представляет собою литературную обработку доклада в клубе "Красная Площадь" 3 февраля 1926 г. "О культуре" и некоторых других выступлений автора. Ред.