Чрезвычайно поучительные отголоски кронштадтских событий мы находим в парижской финансовой и экономической газете "Информация" ("L'Information"). Этот орган наиболее непосредственно и полно отражает французскую и международную биржу. Кронштадтские события нашли свое выражение не в политических статьях и не в каких-либо "лозунгах", а в сухих отчетах о настроениях биржи и об ее сделках. В номере от 8 марта "Информации" мы находим сообщение из Брюсселя от 5 марта. Приводим выдержку дословно: "Известия, правда еще не официальные, относительно крупных беспорядков в России против диктатуры Советов оказали свое веское влияние на улучшение рынка. Все понимают, какие последствия имело бы во всем мире крушение советского режима в России... Можно было бы в близком будущем надеяться на установление в старой империи царя разумной экономической организации, отвечающей потребностям после-военного времени. Это означало бы надежду на восстановление многих бельгийских промышленных предприятий в России и одновременно прямой удар большевистским проискам в Бельгии и за границей вообще".
Таким образом, брюссельская биржа совершенно не интересовалась вопросом о том, в чем лозунги эсера Петриченко отличались от намерений генерала Козловского и исторической философии меньшевика Дана. Биржа достаточно умна, чтобы понимать, что дело не в этих оттеночках и словесных пустячках. Биржа прекрасно понимает, что в России возможны два режима: либо диктатура Советов, руководимых коммунистической партией, -- единственной исторической партией, способной руководить революцией, -- либо диктатура французского, бельгийского или иного капитала через посредство русской контр-революционной агентуры. Петриченко, Дан, Козловский, Чернов, Махно, -- это только маленькие винтики в механизме, который должен вырвать власть из рук пролетарской диктатуры и передать ее в руки империализма.
В номере от 9 марта в той же "Информации" мы находим бюллетень парижской биржи за 8 марта. Вначале констатируется, что биржа переживала до последнего времени "свою обычную агонию" (бездеятельность, слабость, вялость), но за последние дни она пришла в движение, -- прежде всего благодаря "благоприятным сведениям" о том, что в России идут широкие волнения, которые угрожают господству большевизма. "Все отделы биржи более или менее воспользовались оживлением. Но наибольшее внимание привлекла к себе русская группа бумаг по причинам, которые представляются все более и более солидными". Дальше приводится курс русских ценностей на парижской бирже.
Язык этих цифр гораздо яснее, точнее, убедительнее, серьезнее тех лозунгов, которые измышляются ревельскими эсерами, берлинскими меньшевиками (Мартовым и Абрамовичем) и махновскими анархистами, их союзниками. Махно требует (или, вернее, требовал) вольных народных советов. Мартов и Дан требуют независимых профессиональных союзов и всемерного смягчения диктатуры. Петриченко хочет советов без коммунистов. Чернов выдвигает учредилку. Генерал Козловский не спешит говорить о монархии, а предлагает только свои услуги для стрельбы по большевикам. Милюков в своей парижской газете тоже не интересуется пока что теми лозунгами, какие выдвигают Петриченко с Даном, а дожидается своего часа и собирает (увы, с запозданием) среди русских капиталистов и финансистов за границей миллионы в пользу восставших. Тем временем европейская биржа отмечает спокойно с карандашом в руках: "В Петрограде зашумели меньшевики, -- акции Путиловских заводов повышаются в цене на 10 франков. Чернов обещает открыть учредилку, -- накинем еще пятачок. В Кронштадте заговорила артиллерия во имя Советов против коммунистов, -- стало быть, бельгийские капиталисты вернут себе свои донецкие заводы и шахты, -- накинем 20 -- 30 франков"...
Если подобрать бюллетени европейской, особенно французской биржи за февраль и март месяцы и нанести движение русских ценностей на диаграмму, то можно совершенно точно установить, что белогвардейские, меньшевистские или эсеровские лозунги котируются (покупаются -- продаются) на бирже по совершенно одинаковой и притом ничтожной цене. Но как только эти лозунги соединяются с артиллерией, их цена сразу поднимается довольно высоко.
Контр-революционные прохвосты, эсеровские болтуны и простаки, меньшевистские пройдохи и анархистские сорви-головы, -- они все, сознательно или бессознательно, с хитростью или с придурью, выполняют одну и ту же историческую роль: содействуют всем попыткам установления неограниченного господства бандитов мирового империализма над трудящимися и над всеми естественными богатствами Советской Республики. Хозяйственная, политическая, национальная независимость России возможна только под диктатурой Советов. Хребтом этой диктатуры является коммунистическая партия. Другой нет и не может быть.
Вы хотите сломать этот хребет, господа эсеры и меньшевики? Стало быть, опыта четырех лет революции для вас недостаточно? Попробуйте! Попробуйте! Мы готовы ваш опыт дополнить.
"Правда" N 63,
23 марта 1921 г.