(Интервью)
На ваш вопрос о том, будет ли наступать на нас Финляндия в помощь Юденичу, я считаю возможным ответить отрицательно.
Почему? Не переоценивая дружеских чувств к нам финляндской буржуазии, не могу, однако, отказать ей в здравом смысле, а этот здравый смысл говорит следующее:
Во-первых, в случае наступления финляндской буржуазии, она была бы разбита, особенно теперь, когда армии Юденича нанесен удар, который, как всем станет очевидно в ближайшее время, явится для нее смертельным.
Во-вторых, Финляндия расположена слишком близко от Петрограда. Никакое русское правительство не сможет лойяльно относиться к самостоятельной Финляндии, если последняя не свяжет себя лойяльностью по отношению к России. Советское правительство достаточно показало свое уважение к самостоятельности Финляндии. Если бы при таких условиях финляндская буржуазия попыталась принять участие в нападении на Петроград, это означало бы в конце концов для всего русского народа невозможность терпеть самостоятельную буржуазную Финляндию в расстоянии двух переходов от Петрограда. Таким образом, история производит сейчас испытание возможности сожительства самостоятельной Финляндии и самостоятельной России в их нынешних границах. Финляндская буржуазия весьма заинтересована в том, чтобы это испытание было выдержано.
Мы побеждаем на всех фронтах. Налет Юденича явился последней ставкой авантюриста Черчилля. Эта ставка бита. Не думаю, чтобы финляндская буржуазия связывала свою судьбу с обанкротившейся авантюрой худшего из английских империалистов.
Если бы тем не менее наступление со стороны Финляндии последовало, оно явилось бы гораздо меньшей угрозой Петрограду, чем отбитое наступление Юденича. У нас достаточно резервов, внутренняя оборона Петрограда на должной высоте, а главное -- у нас есть твердая воля проучить всякого, кто попытается навязать Советской России свою волю.
"Известия" N 242,
29 октября 1919 г.