Последняя империалистическая война была в основе своей европейской войной. Эпизодическое участие в ней Америки и Японии не нарушило этого ее характера. Добившись того, что ей нужно было, Америка выдернула руку из европейского костра и вернулась к себе домой.
Движущей силой войны явились капиталистические производительные силы, переросшие рамки европейских национальных государств. Германия ставила себе задачей "организовать" Европу, т.-е. экономически объединить под своим руководством европейский континент, чтобы затем, по-настоящему, начать борьбу с Англией за миродержавие. Франция ставила себе задачей раздробить Германию. Малочисленность населения Франции, ее преобладающий аграрный характер, консерватизм экономических форм делает для французской буржуазии недостижимой даже постановку проблемы -- организовать Европу, -- разрешение которой оказалось не по зубам германскому капитализму, вооруженному военной машиной Гогенцоллернов. Свое господство победоносная Франция поддерживает ныне, балканизируя Европу. Великобритания провоцирует и протежирует французскую политику расчленения и истощения Европы, прикрывая свою работу традиционным ханжеством. В результате наш несчастный континент изрезан, раздроблен, истощен, дезорганизован, балканизирован -- превращен в сумасшедший дом. Рурская экспедиция271 есть проявление буйного помешательства, сопряженного с дальновидным расчетом (окончательное разорение Германии) -- сочетание, не раз наблюдавшееся психиатрией.
Как в основе войны лежала потребность производительных сил в широкой, очищенной от таможенных перегородок арене развития, так и в гибельной для Европы и для человечества оккупации Рура находит свое искаженное выражение потребность в сочетании рурского угля и лотарингского железа. Европа не может развивать свое хозяйство в тех государственно-таможенных границах, какие навязаны Версалем. Она должна снять эти границы, иначе ей грозит полный экономический упадок. Но те методы, какие правящая буржуазия применяет для преодоления ею же созданных границ, только увеличивают хаос и ускоряют распад.
Неспособность буржуазии подойти к разрешению основных вопросов хозяйственного восстановления Европы обнаруживается все ярче перед трудящимися массами. Лозунг "правительства рабочих и крестьян" идет навстречу этому возрастающему стремлению трудящихся найти выход собственными силами. Необходимо ныне конкретнее этот выход указать: это -- теснейшая экономическая кооперация народов Европы, как единственное средство спасения нашего континента от хозяйственного разложения и закабаления могущественным американским капиталом.
Америка отошла от Европы, спокойно выжидая, когда агония европейского хозяйства дойдет до уровня, при котором можно будет скупить Европу -- как Австрию272, за небольшие деньги. Но ни Франция отойти не может от Германии, ни Германия от Франции. А Германия с Францией уже составляют основное ядро Западной Европы. Здесь завязка и развязка европейской проблемы. Все остальное только дополнение. Что балканские государства не способны жить и развиваться вне федерации, это мы признали еще задолго до империалистской войны. Совершенно то же относится к осколкам Австро-Венгерской империи и оставшимся вне Советского Союза западным частям царской России. Аппенины, Пиренеи, Скандинавия -- являются вдвинутыми в океан органами европейского тела. Самостоятельно существовать они не могут. Европейский континент, при данном уровне производительных сил, есть хозяйственное единство, -- не замкнутое, разумеется, но внутренне глубоко связанное, -- обнаружившееся в страшной катастрофе империалистской войны и ныне снова вскрытое в бешеном припадке рурской оккупации. Европа не географический термин, а экономический, несравненно более конкретный, -- особенно в нынешних, послевоенных условиях, чем мировой рынок. Если для Балканского полуострова мы давно признали необходимость федерации, то ныне пора ясно и отчетливо поставить эту задачу по отношению к балканизированной Европе.
Остается вопрос о Советском Союзе, с одной стороны, о Великобритании, с другой. Само собою разумеется, что не Советский Союз будет противиться федеративному объединению Европы и с Европой. Тем самым обеспечивается прочный мост между Европой и Азией.
Вопрос о Великобритании решается более условно, -- в зависимости от того, каким темпом пойдет ее революционное развитие. Если "правительство рабочих и крестьян" победит на континенте Европы до низвержения английского империализма, что весьма вероятно -- то европейская федерация рабочих и крестьян будет тем самым направлена против британского капитала. Разумеется, с момента низвержения последнего британские острова входят желанным членом в европейскую федерацию.
Можно спросить: почему европейская федерация, а не мировая? Но такая постановка вопроса слишком абстрактна. Разумеется, мировое экономическое и политическое развитие тяготеет к единому мировому хозяйству, с той степенью централизации, которая будет соответствовать уровню техники. Но речь идет не о будущем социалистическом хозяйстве мира, а о выходе нынешней Европы из тупика. Нужно указать рабочим и крестьянам раздираемой и разоряемой Европы пути выхода -- независимо от того, каким темпом пойдет революция в Америке, в Австралии, в Азии, в Африке. С этой точки зрения лозунг "Соединенные Штаты Европы" стоит в том же историческом плане, что и лозунг "правительства рабочих и крестьян": это переходный лозунг, указывающий выход, открывающий перспективу спасения и тем самым толкающий трудящиеся массы на революционный путь.
Было бы неправильно стричь все мировое революционное развитие под одну гребенку. Америка вышла из войны не ослабевшей, а окрепшей. Внутренняя устойчивость американской буржуазии еще очень велика. Свою зависимость от европейского рынка она сводит к минимуму. Революция в Америке -- если абстрагироваться от Европы -- уходит, таким образом, в даль десятилетий. Значит ли это, что революция в Европе должна равняться по Америке? Конечно, нет. Если отсталая Россия не стала (да и не могла) ждать революции в Европе, тем более Европа не станет и не сможет ждать революции в Америке. Рабоче-крестьянская Европа, блокированная капиталистической Америкой -- на первых порах, может быть, даже Великобританией, -- сможет продержаться и развиваться на основах тесного военного и экономического союза.
Нельзя закрывать глаза на то, что именно опасность со стороны С.-Американских Соединенных Штатов, поддерживающих разрушение Европы и готовящихся вступить в права владения ее наследством, делает особенно настоятельным сплочение взаимно разоряющих друг друга европейских народов в "Соединенные Штаты европейских рабочих и крестьян". Это противопоставление естественно вытекает из различия в объективном положении европейских стран и могущественной заатлантической республики, и ни в какой степени, разумеется, не направлено против международной солидарности пролетариата или против интересов американской революции. Наоборот. Одной из причин замедленного развития революции во всем мире являются пошлые европейские надежды на американского дядюшку (вильсонизм, филантропическое подкармливание наиболее голодающих уголков Европы, американские "займы" и пр., и пр.). Чем скорее народные массы Европы вернут себе доверие к своим собственным силам, подкошенное войною, чем плотнее они сомкнутся под лозунгом Союза рабоче-крестьянских республик Европы, тем быстрее пойдет развитие революции -- и здесь, и по ту сторону океана. Ибо подобно тому, как победа пролетариата в России дала могущественный толчок развитию коммунистических партий в Европе, -- победа европейской революции в такой же и даже в несравненно большей степени даст толчок революции в Америке и во всем мире. Если, абстрагируясь от Европы, мы вынуждены были выше американскую революцию рассматривать в тумане десятилетий, то, становясь на почву наиболее естественного чередования исторических событий, можем с уверенностью сказать, что победа революции в Европе в течение немногих лет расшатает могущество американской буржуазии.
Не только вопрос о Руре, т.-е. об европейском топливе и металле, но и вопрос о репарациях целиком укладывается в схему "Соединенных Штатов Европы". Вопрос репараций есть чисто европейский вопрос, и в ближайший период он может и будет разрешаться только европейскими средствами. Европа рабочих и крестьян будет иметь свой репарационный бюджет, как она будет иметь свой военный бюджет, -- до тех пор, пока ей будут угрожать опасности извне. Этот бюджет будет построен на подоходно-прогрессивном обложении, налогах на капитал, конфискации богатств, награбленных во время войны и пр. Распределение его будет регулироваться соответственными органами европейской рабоче-крестьянской федерации.
Мы не станем заниматься здесь предсказаниями насчет того, каким темпом пойдет объединение европейских республик, в какие хозяйственные и конституционные формы оно выльется, какой степени централизации достигнет европейское хозяйство в первый период рабоче-крестьянского режима. Все это можно спокойно предоставить будущему, -- с учетом того опыта, который имеет уже Советский Союз, сложившийся на почве старой царской России. Но совершенно очевидно, что таможенные перегородки должны быть опрокинуты. Европейские народы должны взглянуть на Европу, как на арену объединенного и все более планомерного хозяйства.
Можно, пожалуй, возразить, что у нас речь идет, собственно, об европейской социалистической федерации, как составной части будущей мировой федерации, и что этот режим осуществим только при условии диктатуры пролетариата. Мы не будем, однако, останавливаться на этой аргументации, так как она была подвергнута достаточному международному разбору при обсуждении вопроса о "рабочем правительстве". "Соединенные Штаты Европы" представляют собою лозунг во всех отношениях соответственный лозунгу "рабочего (или рабоче-крестьянского) правительства". Осуществимо ли "рабочее правительство" вне диктатуры пролетариата? На это могут быть лишь условные ответы. Во всяком случае, мы берем "рабочее правительство", как этап к диктатуре пролетариата. В этом для нас и состоит огромная ценность лозунга. Но совершенно однородное, вполне параллельное значение имеет и лозунг "Соединенных Штатов Европы". Без этого дополнительного лозунга основные европейские проблемы повисают в воздухе.
А не сыграет ли этот лозунг на-руку пацифистам? Не думаю, чтобы в природе существовали ныне такие "левые", которые сочли бы эту опасность достаточным основанием для отвержения лозунга: мы все же живем в 1923 году и кое-чему научились. Бояться пацифистского истолкования Соединенных Штатов Европы можно с таким же основанием или отсутствием основания, как и опасаться демократически-эсеровского истолкования лозунга рабоче-крестьянского правительства. Конечно, если выдвинуть Соединенные Штаты Европы, как самостоятельную программу, как панацею умиротворения и восстановления, отделив этот лозунг от рабочего правительства, от единого фронта, от классовой борьбы, то немудрено скатиться к демократизированному вильсонизму, т.-е. к каутскианству и ниже (если вообще есть что-либо ниже каутскианства). Но мы все-таки, повторяю, живем в 1923 году, и кое-чему научились. Коммунистический Интернационал представляет ныне реальность, и не Каутский будет осуществлять и контролировать связанную с нашими лозунгами борьбу. Наша постановка дела прямо противоположна каутскианской. Пацифизм есть академическая программа, имеющая своей задачей освободить от необходимости революционного действия. Наоборот, наша постановка толкает на путь борьбы. Рабочим Германии, не коммунистам (последних убеждать не нужно), рабочим вообще и в первую голову рабочим социал-демократам, которые боятся экономических последствий борьбы за рабочее правительство; рабочим Франции, мысль которых еще скована вопросом о репарациях и о государственном долге; рабочим Германии, Франции и всей Европы, которые опасаются, что установление рабочего режима поведет к изоляции их стран и к экономическому упадку, -- мы говорим: даже временно изолированная Европа (а изолировать ее будет не так-то легко при наличии великого моста на Восток, в виде Советского Союза) не только удержится, но и поднимется и окрепнет, уничтожив внутренние таможенные перегородки и сомкнув свое хозяйство с необъятными естественными богатствами России. "Соединенные Штаты Европы" -- чисто революционная перспектива, -- ближайший этап общей нашей революционной перспективы, вырисовывающейся из глубокого различия в положении Европы и Америки. Кто игнорирует это коренное для текущего периода различие, тот поневоле будет реальную революционную перспективу топить в исторических абстракциях. Разумеется, рабоче-крестьянская федерация не замкнется на европейском этапе. Через наш Советский Союз она, как сказано, откроет себе выход в Азию и тем самым откроет Азии выход в Европу. Дело, таким образом, идет только об этапе, но это очень большой исторический этап, и через него-то нам и нужно в первую голову перевалить.
270) Лозунг "рабоче-крестьянское правительство" -- был выдвинут на расширенном пленуме Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала (12 -- 20 июля 1923 г.). Впоследствии IV Конгресс Коминтерна конкретизировал в специальной резолюции вопрос о рабоче-крестьянском правительстве. В резолюции, принятой по этому вопросу на расширенном пленуме Исполкома, говорится: "Лозунг "рабоче-крестьянское правительство" ни в коей мере не заменяет и не оттесняет на задний план агитацию за диктатуру пролетариата, эту основу всех основ коммунистической тактики. Напротив, лозунг "рабоче-крестьянское правительство", расширяя базу для проведения единственно правильной в условиях настоящей эпохи тактики единого фронта, есть путь к диктатуре пролетариата. Правильная интерпретация лозунга "рабоче-крестьянское правительство" позволит коммунистам не только мобилизовать пролетарские массы в городах, но и создать себе серьезные опорные пункты в деревне, подготовляя там почву для завоевания власти.
Лозунг "рабоче-крестьянское правительство" сослужит хорошую службу коммунистическим партиям и назавтра после завоевания власти пролетариатом. Ибо этот лозунг будет напоминать пролетариату о необходимости соразмерять свое поступательное движение с настроением крестьянства данной страны, устанавливать правильную координацию между победившим пролетариатом и крестьянством и соблюдать разумную постепенность в проведении хозяйственных мер пролетариатом, как к этому пришел и победоносный пролетариат России в ту эпоху русской революции, которая называется "новой экономической политикой". Выдвигая со всей силой лозунг "рабоче-крестьянское правительство", Исполком Коминтерна рекомендует коммунистическим партиям не забывать тех опасностей, которые связаны с неправильным проведением его. Как тактика единого фронта вообще, так и лозунги "рабочее правительство" и "рабоче-крестьянское правительство" несомненно чреваты крупнейшими политическими опасностями в тех случаях, когда наши партии не сумеют провести их в революционно-марксистском духе".
271) Рурская экспедиция -- была предпринята Францией в союзе с Бельгией, чтобы принудить Германию к выполнению условий Версальского договора.
Вторжение франко-бельгийских войск 11 января 1923 г. в Рурскую область и ее оккупация вызвали большое возмущение германского населения и платонические протесты германского правительства. 11 января 1923 года французское военное командование, в лице генерала Дегута, издало первый приказ из 10 пунктов, угрожающий населению ответственностью перед военными судами за неповиновение. 16 января контрольная комиссия, посланная одновременно с войсками, предложила всем предприятиям возобновить репарационные поставки в размере, превышающем прежнюю норму. Одновременно с этим ею были намечены следующие мероприятия: секвестр таможенных доходов, взимание налога на уголь в пользу репарационной комиссии и эксплоатация государственных лесов.
Германское правительство ответило на все эти мероприятия французов объявлением пассивного сопротивления. В результате уже к апрелю месяцу железнодорожный транспорт пришел в полное расстройство, производство сократилось до минимума: 80% доменных печей Рурской области прекратили работу. Франко-бельгийская конференция, созванная в конце первой половины апреля, постановила всеми средствами добиться отмены пассивного сопротивления немцев. Вслед за этим начинается полоса репрессий и насилий со стороны франко-бельгийского командования и контрольной комиссии. Военные суды неистовствуют во-всю. В широких размерах применяется конфискация и продажа захваченного германского имущества. По отношению к железнодорожникам, не желающим работать, применяется принудительная высылка; вводится система контрибуций, неуплата которых влечет конфискацию банковского имущества и денежных сумм, посылаемых в оккупированную область германским правительством. В итоге вся хозяйственная жизнь Германии была дезорганизована. С 1/I по 1/II -- 1923 г. доллар поднялся с 7.206 м. до 41.500 м. Такое катастрофическое падение курса марки было вызвано непосильным для германского правительства финансированием пассивного сопротивления.
Позиция Англии и Италии, не принявших участие в Рурской экспедиции, вначале была пассивно-выжидательная. В дальнейшем Англия делала попытки уладить конфликт "безболезненным" путем, однако не принимала для этого достаточно активных дипломатических мер. Германия, не пользуясь поддержкой с чьей бы то ни было стороны, разоренная вконец, капитулировала перед Францией 26 сентября 1923 года, прекратив пассивное сопротивление.
Однако победа Франции оказалась Пирровой победой, и репарационная проблема в августе 1924 года остается столь же неразрешенной, как и в январе 1923 года (см. прим. 262).
Интересны опубликованные официальные германские данные, подводящие итоги Рурской оккупации: на 15 сентября 1923 года убито 121 чел., приговорено к смертной казни 10 чел., общее число лет тюремного заключения 1.500, штрафов 165.200 миллиардов марок; изгнано из домов 145.604, из них высланных 131.036, газет закрыто 173, школ закрыто 209.
272) "Как Австрию" -- автор имеет в виду женевское соглашение между Австрией и Лигой Нации, в результате которого Австрия оказалась фактически проданной Лиге Наций. Согласно этого договора Австрии предоставляется международный заем в 745 миллионов золотых крон. Но из этой суммы Австрия получает только 585 миллионов золотых крон. Таким образом иностранные ростовщики (Англия, Франция, Италия и Чехо-Словакия) заставляют платить себе на 27% более, чем они действительно одолжили. Но наиболее существенный результат женевского соглашения заключается в том, что австрийское правительство лишается самостоятельности в управлении страной, находясь под опекой и контролем специально назначенного для Австрии Лигой Наций генерального комиссара.