(Думбадзе и др.)
На одной и той же странице мы нашли чрезвычайно поучительные, почти символические сообщения о пяти политических фигурах, или, точнее сказать, о четырех политических фигурах и о... Бурцеве. Во-первых, речь идет о генерале Думбадзе.
"О подвигах Ивана Антоновича на Кавказе, где он начал службу армейским офицером, -- пишет газета, -- не было ничего слышно. О подвигах полковника Думбадзе в качестве администратора, главноначальствующего гор. Ялты с 1906 года в течение длинного ряда лет, слышала вся Россия. Его имя буквально не сходило со столбцов газет и журналов. Грузин по происхождению, еще на Кавказе Думбадзе явился сторонником "русских начал", деятельным членом, вдохновителем и руководителем "союза русского народа". После цензурного пробела газета продолжает: "В Ялте он был настоящим хозяином, рачительным и строгим. Его приказы торговцам и полиции, извозчикам и обывателям были кратки и выразительны. Он не любил терять лишних слов и без объяснения высылал корреспондентов неугодных ему изданий, закрывал ялтинские газеты, наблюдал за чистотой семейных нравов в распущенной Ялте".
Смело пишет газета о Думбадзе; но и то сказать: генерал Думбадзе уволен на покой. Повидимому, уволен тихо, без уголовно-бюрократического драматизма: просто признан, так сказать, административно истощившимся.
Гораздо хуже обстоит дело с другим доблестным сановником...
"Генерал Комиссаров, -- рассказывает в телеграмме та же газета, -- уволен от должности ростовского градоначальника по третьему пункту, без прошения, ввиду ряда заявлений, поступивших в министерство от местных деятелей. Комиссаров служил в петроградском жандармском отделении. Имя его связывалось с Азефом. На данных Комиссарова основывался ответ правительства Думе по делу Азефа".
"Ротмистр Комиссаров" в свое время сверкнул, как пышный хвост при комете -- Азефе, -- и исчез. Обыватель думал: конец ротмистру. Ан ротмистр, подчиняясь законам бюрократического естества, превратился в полковника, полковник -- в генерала. На троне ростовском сидел генерал и правил. Но какие-то поступили "заявления" от каких-то "деятелей" (проворовались, ваше превосходительство?), и полетел генерал Комиссаров по третьему пункту*.
Третье сообщение имеет вид несравненно более скромный:
"Приказом по министерству внутренних дел, причисленный к министерству коллежский асессор Манасевич-Мануйлов уволен со службы за истечением срока причисления к министерству".
Какой-то коллежский асессор! -- пренебрежительно скажет невнимательный читатель. Но в том-то и дело, что не "какой-то", а весьма определенный. Манасевич-Мануйлов -- известный в своем роде литератор, писавший в "Новом Времени" статьи за подписью "Маска". Главной его профессией являлся, впрочем, сыск. За время войны Манасевич приезжал в Париж и, как сообщали, в целях скрепления уз, нанес визит г. Эрве. Но, вернувшись в отечество, проворовался. При обыске у него нашли зашитыми в штанах 100.000 рублей. Сейчас коллежский асессор отчислен от министерства и временно водворен в тюрьму; что сделано с его штанами, неизвестно.
Было бы, однако, малодушием со стороны Маски отчаиваться. Ибо никогда не известно, в какую сторону может повернуться колесо жизни. Лучше всего об этом свидетельствует карьера священника Восторгова.
"Московским духовенством, -- рассказывает газета, -- получена сенсационная новость о назначении прот. Восторгова в Москву епископом в течение ближайших дней. Восторгов уже приехал в Москву. У митрополита Макария состоялось собрание благочинных, которым предложено высказаться, желательна ли кандидатура Восторгова. Благочинные ответили положительно. Отзыв благочинных запротоколен, и прот. Восторгов, получив этот документ, уехал в Петроград".
Вот видите! Чего-чего только не сообщали русские газеты о священнике Восторгове: и воровал, и подлоги делал, и к тифлисским гимназисткам проявлял отнюдь не пастырские чувства, и не то в убийстве женщины, не то в сокрытии убийства участвовал... казалось бы, человеку на каторге нужно быть, а, между тем, он собирается в епископы. Не теряйте духа, генерал Комиссаров!
...И на той же самой газетной странице следующая коротенькая телеграмма:
"Приехал в Москву из Петрограда Бурцев для занятий в Историческом музее. Отсюда он поедет в Саратов работать в Радищевском музее".
Неужели полный и окончательный закат? Великий Бурцев, гроза всех шпионов и провокаторов (кроме тех, которые водили его за нос), переезжает ныне из музея в музей, безучастный к судьбе бывшего ротмистра Комиссарова. Что делает Бурцев в Историческом музее? Кто знает: может быть, он изучает сданные туда на хранение штаны Манасевича-Маски.
"Начало" N 1,
* Курьезно, что Бурцев и кое-кто еще из белого Бедлама сделали не так давно попытку подкинуть Комиссарова... большевикам! IV. 22. Л. Т.