По поводу происходившего недавно в Лозанне конгресса мелких и угнетенных национальностей во французскую прессу не проникло почти никаких вестей. Если принять во внимание, что союзники борются именно за "принципы национальностей" -- об этом г. Сазонов снова напомнил американцам, дабы не забывали, -- то на первый взгляд такое невнимание к лозаннскому конгрессу могло бы показаться непонятным. Но на самом деле... на самом деле оно слишком понятно.
Тех, однако, которые захотели бы упорствовать в непонимании или невнимании, следует сейчас ткнуть носом в свежий номер "L'Eclair". Эта странная газета, сочетающая заботу о невесомейших догматах католицизма с обслуживанием прогрессивных стремлений французской промышленности, -- и то и другое не платонически, -- дает время от времени место сообщениям и статьям, которые поражают, главным образом, тем, что из них торчит угол подлинной правды.
Прежде всего оказалось -- какая неожиданность для проживающего неподалеку от Лозанны Плеханова! -- обнаружилось, что на конгрессе угнетенных народов "среди 23 национальностей были представители почти всех инородцев (allogeies) России: финны, литовцы, латыши, поляки, украинцы, грузины и т. д. (Автор, очевидно, из союзной тактичности обрывает перечень.) Были также представители ирландцев, албанцев, египтян, тунисцев. Был даже представитель евреев, рассматриваемых как национальность, г. Аберсон".
По поводу принятых на конгрессе резолюций, признающих за каждой национальностью право на самоопределение, "L'Eclair" чистосердечно замечает:
"Трудность практического осуществления этой программы состоит в том, что каждый охотно признает освобождение инородцев у своего врага, но не своих собственных и не у своих союзников.
"В лагере союзников, например, требуют освобождения не-немецких народностей, подчиненных Германии и Австрии, или не-турецких народностей, подчиненных Турции, но хотели бы предоставить России возможность по собственному усмотрению располагать своими инородцами".
В той атмосфере обязательной лжи, какою мы дышим два года, даже эти, не бог весть какие новые или смелые мысли, пропечатанные в "большой" французской газете, действуют в некотором роде освежающе на душу. И подумать только, что находятся русские социалисты, русские революционеры, русские эмигранты, которые пред лицом конгресса в Лозанне, куда киргиз прибыл жаловаться на царский гнет, продолжают подпевать г. Сазонову насчет освободительных задач, преследуемых в этой войне Россией. Никто не требует от этих людей интернационализма, -- но если б они были просто честными демократами-патриотами, они должны были бы сгореть со стыда!
Правда, у них для отвода стыдливости имеется всегда в запасе ссылка на союзников. Россия, конечно, деспотическая страна, но с помощью "западных демократий" она -- через победу -- совершит все те внутренние и внешние чудеса, к каким Германия должна притти -- через поражение.
Как же обстоит дело с союзниками? Оставим сейчас в покое Дальний Восток, где Россия в союзе с Японией собирается в ближайшие десятилетия осуществлять "принцип национальностей" на спине Китая. Время ли думать о полумиллиарде китайцев, когда Плеханов с Куропаткиным232 призваны освобождать Шлезвиг-Голштинию! Ограничимся "западными демократиями". Но и здесь не будем поднимать ирландского вопроса, ибо, как известно, великодушная Англия осуществляет сейчас в Дублине гомруль. Правда, О'Коннели233 и другие повешенные и растрелянные повстанцы не смогут воспользоваться ирландским парламентом, так как ими самими сейчас пользуется подземный парламент червей. Но оставим Ирландию. Оставим вообще Великобританию. Как обстоит дело с Францией?
"Для колониальных держав, как Франция или Англия, -- говорит "L'Eclair", -- вопрос о "туземцах", который также разбирался в Лозанне, представляет особенный интерес".
Резолюция лозаннской конференции не хочет признавать разделения рас на "низшие" и "высшие", а в этом и состоит философия колониального господства, поскольку последнее вообще нуждается в философии. "L'Eclair" по этому поводу призывает колониальные "демократии" к справедливости и... осторожности, тут же отмечая "с удовлетворением" внесенный депутатом Доази -- в дни лозаннского конгресса -- законопроект, силою которого алжирцам должно быть предоставлено "серьезное" представительство в тех учреждениях, которые обсуждают их интересы. Это бесспорно очень утешительно. Но дело в том, что одновременно -- т.-е. почти во время заседаний лозаннского конгресса -- на Дальнем Востоке происходили во французском Индо-Китае события значительно менее благоприятные под углом зрения "национального принципа". В Аннаме, состоящем с 1884 года под французским "протекторатом", т.-е. являющемся на самом деле французской колонией, произошло форменное восстание под знаменем национальной независимости. Французской прессе разрешили писать об этом лишь через несколько недель после события, но патриотическая и благомыслящая пресса не воспользовалась разрешением. Разумеется, "L'Humanite", -- этот орган ханжества, лицемерия и лжи, -- не заикнулась ни словом о событии, кровным образом связанным с судьбою 5 1/2 миллионов аннамитов. И если мы имеем сейчас "цензурную возможность" сообщить читателям хоть скудные данные об аннамском восстании, то опять-таки благодаря тому же реакционному органу "L'Eclair".
Молодой император Аннама, Дуй-Тан, являющийся по существу лишь туземно-монархическим орнаментом на фронтоне колониального господства республики, вошел в сношения с национально-революционной организацией своих "подданных", бежал, по соглашению с ними, из своего дворца в село, откуда обратился к народу с революционным воззванием, провозглашающим независимость Аннама. Но власти третьей республики оказались на высоте. Мятежник был пойман, привезен обратно в "свою" столицу Гюэ, низложен и заперт в крепость, где он сейчас имеет достаточно долгий досуг не только для того, чтобы выучить наизусть "Декларацию прав", но и для того, чтобы прочитать полный комплект "L'Humanite" за время войны (если, конечно, низложенному императору будет разрешено в тюрьме чтение газет).
"В этих далеких странах -- берем для образца цитату из "Revue Hebdomadaire", чтобы показать дистанцию между действительностью и казенной идеологией -- в этих далеких странах народная душа трепещет за одно с душою французского народа, на этом Дальнем Востоке, который казался (!) почти враждебным нам, мы видим трогательную картину того, как тысячи бонз возносят молитвы Будде за победу нашего оружия" и пр. и пр. Это писалось осенью прошлого года... И через месяц, примерно, когда дальне-восточный "император", устраивавший недавно сборы в день пушки "75" -- об этом тоже недавно писалось с умилением -- будет доедать свой тридцатый арестантский паек; а во Франции о восстании позабудут и те немногие, которые узнали о нем, -- патриотические и социал-патриотические перья снова станут писать умиленно о "трепете" аннамитской души. Мало того. Каждый раз, когда Реноделю на улицах Парижа будут попадаться на глаза привезенные сюда индокитайские солдаты, он напомнит рабочим Франции, что республика приобщает и меньших аннамитских братьев к великой борьбе за принцип национальностей.
Париж.
"Наше Слово" N 162,